Но папа уже услышал и насторожился. Он снова оживился и глаза у него угрожающе заблестели.

— Он твой парень? — спросил папа прямо.

— Нет, конечно, нет! — затряс Элай головой. — Он мой друг, а это же лучше, чем просто парень. Пап, он единственный меня не бросил. Я не хочу с ним разрывать совсем. Это и так тяжело, а если я ему звонить не буду, то он тоже может забыть.

Зазвучал сигнал. Элай даже рад был. Такие разговоры в последнее время сильно выматывали. Так что он уже хотел уйти отсюда и добраться до своей койки. Поспать. Как же он понимал Олиа, который даже на завтрак не пошел, а все лежал на своем месте и дремал.

— Что это значит? — среагировал папа на сигнал.

— Пять минут осталось.

— Почему так мало дают времени?

— Пятнадцать минут, тебя должны были предупредить, когда ты записывался.

— Господи, — папа снова потер переносицу и глаза, — почему я не могу поговорить спокойно с собственным ребенком?

— Потому что я в тюрьме. — Элай бы руками развел, но он уже научился вести себя на этих чертовых свиданиях и лишний раз не греметь железками.

Папа опять надолго замолчал. Элай бы еще высказал несколько слов, но выражение лица у папы было слишком странным. Оно очень походило на скорбное. Складывалось такое ощущение, что папа давит в себе слезы. Очень подозрительно блестели у него глаза. Элай снова подумал про его ребенка. Если у папы с ним такая херня, не нужно так его волновать.

— Мне очень жаль, что все так случилось. Но я рад, что у тебя есть настоящий друг и что ты стал таким.

— Каким еще? — Элай даже не повернулся, он крутил головой по сторонам. Ему внезапно стало интересно посмотреть на других, потому что на папу смотреть было неловко.

— Добрым, Элай.

— А я думал, жалким. — Пробормотал он.

— Жалким ты был, когда деньги у нас воровал на свои гуляния и неделями был невменяемый. А сейчас ты мне нравишься больше.

— Здесь нет алкоголя. — Хмыкнул Элай.

— А он тебе нужен?

Элай снова пожал плечами.

— Я займусь твоим воспитанием. — Неожиданно твердо пообещал папа.

Прозвучал второй звонок. Элай как будто ждал его, быстро поднялся, чуть не запутался в собственных ногах и не улетел носом в пол. Но устоял. Словил косу, чтобы та не раскачивалась.

— Поздно заниматься. — Напоследок сказал он папе, улыбаясь как можно шире. — Что выросло, то выросло.

***

Элай уловил неладное, как только вошел в блок. Было здесь какое-то странное оживление и все шептались о чем-то между собой. Охранник, который пришел вместе с ним, сразу же с любопытством отправился к дежурному. А Элай пошел к себе, все еще теребя в руке косу и переваривая такой невнятный разговор с папой.

Он замер в пороге своей камеры. Постель Рена, над которой он так старался с утра, была смята, а на столике валялся пакет с едой, из которого на пол уже вывалилась упаковка хлопьев. Элай вцепился в решетку и с непониманием смотрел на весь этот бардак.

У Олиа было оживленно, поэтому Элай за объяснениями пошел туда.

Олиа все еще не переодел свою майку, в которой спал, волосы не причесал. Вот только штаны все-таки нацепил.

И здесь был Рен. Бледный и не беременный. Они с Олиа сидели бок о бок на койке, и пили что-то из бутылки, замотанной в газету. Рен был даже страшнее Олиа сейчас. И он оказался таким же худым. По крайней мере, старая форма на нем висела мешком.

— Ты вернулся? — выдохнул Элай.

— Как видишь. — Безразлично ответил Рен и приложился к бутылке.

— Тебя же отпустить должны были. — Элай сделал шаг вперед. Он даже не знал, радоваться ему возращению Рена или нет.

— Мне еще полтора месяца. — Рен попытался показать это на пальцах, но у него ничего не получилось.

Олиа молча отобрал у него бутылку и тоже сделал из нее пару больших глотков. Он тоже не выглядел веселым. Весь их видок с Реном больше подошел бы для поминок.

— С ребенком все хорошо? — спросил Элай. Это настроение могло означать многое. Конечно, сюда вернуться не весело, но если тебе осталось полтора месяца и уже можно начинать паковать вещи, то расстраиваться сильно и не получится. А здесь Олиа с Реном решили надраться, даже не подумали о последствиях.

— Он такой хорошенький. — Запищал Рен. — И здоровый. Нил так обрадовался ему. Целый день от нас не отходил.

Он уплыл куда-то в свои мысли, но быстро пришел в себя из-за очередного непонятного сигнала на весь блок. Помрачнел и снова схватился за бутылку. Элай сел рядом с Олиа, перегнулся через него и отобрал у Рена бутылку, из которой тот уже пил без остановки.

— Радуйся. — Посоветовал Элай.

— Как? — истерично вскликнул Рен. — Если я опять здесь? — он пнул ногой воздух и чуть не свалился с кровати.

— Все это временно. — Элай понюхал горлышко, различил вино и сделал глоток. Вино было охрененным и точно не магазинным за двадцатку. Только час назад говорил папе, что здесь нет алкоголя. Но такие алкоголики, как они с Реном, везде выпивку найдут.

— Эванс, — позвал Рен, — я посплю пойду.

Он медленно поднялся, немного шатнулся, но устоял и твердой походкой ушел. Элай, завладевший бутылкой, медленно пил из нее, прикрывая глаза. Олиа молчал до сих пор, Элай даже забыл о нем на время. А когда взглянул на Олиа, понял, что тот сидит с закрытыми глазами.

— Жалко Рена.

— Здесь у многих дети. — Спокойно ответил Олиа. — И ему не двадцать лет сидеть.

— Тебе двадцать? — Элай снова отпил. Вина стало критически мало и пришлось запрокинуть голову. Он отдал бутылку Олиа, чтобы тому тоже что-то досталось.

— Мне двадцать. — Согласился он.

— И ты пытаешься выйти, да? — Элай повернулся и оказался прямо перед лицом Олиа. — Все те документы, которые у тебя есть и Гарри Лаусед. Ты свалить отсюда хочешь?

— Давно хочу. — Согласился Олиа. — Но все снова катится к черту!

Они допили это вино. Элай забрал бутылку у Олиа и аккуратно поставил ее под кровать. Вино было приятным. И Олиа выпил больше Элая. А он уж точно пил нечасто, поэтому захмелел. Элай и так давно понял, что Олиа ему нравится, а такой захмелевший еще больше.

Он медленно попытался поцеловать Олиа. Тот и не сопротивлялся, и единственное, чего боялся Элай, так это того, что Олиа снова перехватит всю инициативу. Губы у Олиа были грубыми, на нижней была корочка, на вид совершенно незаметная. А пахло от Олиа вином. Совсем как от Элая с его алкогольным запахом.

Они раньше не целовались с Олиа. Последним его поцелуем был далекий поцелуй с Джонни. А с омегой Элай тоже не целовался. А разницы почти и не было, кроме того, что Олиа целоваться умел, и, в отличии от всех альф, не пытался изнасиловать рот Элая.

Олиа был очень нежным сегодня. Он совсем медленно двигал своим языком, как будто ему было лень это делать, но Элаю нравилось. Олиа дразнить любил, но в конце всегда давал желаемое.

Они медленно съехали по стене и оказались в горизонтальном положении. Олиа на кровати, и Элай над ним. Пришлось опереться на руки. Он в последний раз грубее протолкнул свой язык и с громким причмокиванием разорвал этот поцелуй. Олиа горько, но добро улыбнулся и провел пальцами по шее Элая, вызывая мурашки.

— Говорят, ты не убивал его. — Прошептал Элай.

— Смотря кого.

— За кого сидишь.

— Не убивал. — Подтвердил Олиа.

— А если ты выйдешь, ты будешь со мной встречаться? — спросил Элай. Он не сдержался, быстро наклонился и поцеловал Олиа в шею, в то место, где билась венка.

— Вряд ли это получится. Недавно был шанс, но судья решил не трогать мое дело.

— Расскажешь мне подробнее? — попросил Элай, на секунду отрываясь от шеи и от венки.

— Хочешь повеселиться, Эванс?

— Хочу помочь тебе.

========== Глава 20 ==========

Элай с умным видом сидел на своей койке и рассматривал бумажки. Хорошо, что Рен снова пошел к своему Керхману, и можно было спокойно болтать ногой, не боясь, что заедет соседу по лбу. И волосы распустил, чтобы голова немного отдохнула от постоянной косы.