========== Глава 15 ==========

Когда Олиа оказывался надолго наедине с самим собой, его разум все больше уходил куда-то в сторону от реальности. Обычно это затягивало. Эванс действовал на него странно в последнее время. Раскрасневшаяся красная мордочка, искаженная некрасивой гримасой, когда тот шептал Олиа всякие гадости, вызывала жалость. По сути, Эванс был глупым парнишкой, считающий, что что-то значит. Значил бы, если бы его отец не решился разменять своего сына на собственную выгоду.

За сломанные пальцы не было стыдно. Несколько минут заменили месяцы воспитательной работы и головной боли. Сенатор Эванс, наверняка, где-то в глубине души оценил это. Только теперь Олиа иногда замечал, как парнишка постепенно учится обходиться одной рукой, как воюет со своими собственными длиннющими волосами, но упрямо даже не думает о том, чтобы их обрезать. И его опять же становилось жалко. Эванс был таким странным явлением здесь. Не было здесь еще таких богатых мальчиков, у которых по идее все уже должно лежать в кармане.

А Эванс не понимал, что по собственной глупости стал разменной монетой.

Олиа на днях поговорил с Керхманом. Тот, по каким-то своим причинам, быстро согласился устроить небольшой сюрприз Эвансу. Олиа добавил еще одного посетителя в свой список. Теперь к нему мог прийти Джонни, а охранник мог просто перепутать их с Эвансом. Олиа казалось, что это Эванса хотя бы порадует немного.

И убедился окончательно в этом несколько часов назад, в тесной темной каморке. Теперь Олиа не мог заснуть. Большое эмоциональное возбуждение заставляло ходить вперед-назад вдоль стены, да полной грудью вдыхать воздух, улавливая из множества других запахов странный алкогольно-шоколадный запах Эванса.

Лукас тоже пах шоколадом. Но только им. И двигался так же как Эванс. И был похож чем-то. Они были разные – Лукас с Эвансом, но сейчас почему-то Олиа вспомнил Лукаса. Еще в той каморке.

Лукас был высоким, выше Олиа и выше Эванса. Волосы были короткие, и когда они встретились впервые, виски были выбриты под ноль, остальное стояло жестким ежиком, волосы даже без лака, которого в тюрьме и не было, не желали опадать. Лукас жевал жвачку, насмешливо надувая пузыри. Из-под ворота тюремной робы, по правой стороне груди и горла вилась большая черно-красная татуировка, переходила на правую скулу и уходила в висок. Левая рука тоже была полностью покрыта узорами, правая только немного – от локтя до запястья.

Потом Олиа узнал, что и половину спины у него занимает татуировка, постепенно перетекающая на грудь и лицо.

Тогда Олиа не знал, как он все это разглядел и запомнил. Он не мог заснуть три ночи подряд, он был ужасно усталым и измученным. Перспективы тогда вообще не радовали. Когда его отправили в Нью-Норден шел первый снег. Питера убили пять месяцев назад. Три дня назад Олиа признали виновным. Тай сбежал из города, и даже папа не знал, где он.

Олиа провалился в странную апатию. Его забрали на фургоне, охранников было двое, но один сидел за рулем, в самой же кабине оставался второй. Молодой омега. Это был Артур, но Олиа его еще не знал. Кожа Олиа очень неприятно реагировала на металл. Из-за тяжелых наручников, приковывающих руки к поясу, появлялась красная сыпь. Даже ноги натирало. Папа позже сказал, что это аллергия на тюрьму. Доктор в лазарете подтвердил просто слабую форму аллергии. Тогда же Олиа непроизвольно чесал запястья, а Артур из-за этого часто недовольно поглядывал на него, но все больше пил кофе из большого стакана и сидел с закрытыми глазами, тоже усталый.

По дороге они заехали еще куда-то. Как позже сказал Лукас, несколько суток ему пришлось пробыть в распределительном центре при окружной тюрьме.

— Недолго ты гулял. – Заметил Артур после того как громко захлопнул дверь фургона и устроил Лукаса напротив Олиа. Артур снова сел на свое место и схватился за кофе. Лукаса и Артура разделяла всего лишь сетка решетки и сантиметров двадцать.

— Мне хватило. – Лукас с первых секунд заинтересовался Олиа. Для начала пнул его по ногам своей ногой. – Ты же должен быть в декрете.

— Я уже вышел.

— Да ладно? – Лукас поменял позу, зазвенел своими цепями. Артур поморщился от этого звука. – И полгода не прошло же.

— Ему четыре месяца.

— И нахрена ты тогда работаешь?

— Кто-то из нас должен зарабатывать.

—Ты даже не потолстел.

— Заткнись.

Артур снова прикрыл глаза. Конечно, он был вооружен, а из Олиа и Лукаса бойцы были не очень. Олиа много умел, Питер учил их с Таем после того как папа вернулся, но наручники здорового мешали. Позже тот же Лукас рассказал, что Артур из военной семьи и все детство провел с отцом в гарнизоне. Шутить с человеком, выросшим на войне, не очень хотелось.

Пять минут они ехали молча. Лукас поймал взгляд Олиа. И просто так отвести не получилось. Олиа не знал, чего хотел Лукас, но сам не хотел показывать хоть какую-то слабость. Потом у Лукаса в сжатом кулаке мелькнуло что-то беленькое. Лукас с усмешкой кивнул вниз. На пару секунд между пальцев показалось бритвенное лезвие.

Олиа медленно покачал головой.

— Артур, — Лукас отвел взгляд первым, — тебе не страшно так работать?

Артур все сидел с закрытыми глазами. Видимо, он очень хотел спать.

— Вы скованы, а у меня есть пушка. Чего мне бояться? – спросил он тихо.

— Я хочу бежать. – Сообщил Лукас.

— Тогда я тебя пристрелю. И если не заткнешься – тоже.

Лукас был старше на целых шесть лет. Лукас уже был в Нью-Нордене, но получил досрочное, продержался только шесть месяцев. Его поймали при попытке покинуть штат и вернули обратно. Лукас сел за наркотики, как и многие. Лукас больше года сидел на героине. За дозу продавал дозы другим. Так и попался. Когда его арестовали, Лукас был никакой. Первые полгода своего срока он провел в больнице. Олиа много ночей подряд аккуратно водил по его темным венам на руках кончиком пальчика.

— Я бы умер, если бы не тюрьма. – Пожимал он плечами. – Так что все только к лучшему. – А потом улыбался ярко. – И не встретил бы тебя.

Они попали в общий блок и на одну работу. Лукаса вернули на прежнюю – к починке всего, что могло сломаться в этих стенах.

— Я три года здесь гайки подкручивал. – Лукас таскал на бедрах пояс и инструментами, поигрывал тупой отверткой и всегда улыбался. Постоянно жаловался на плохие и старые инструменты, рассказывал всякую чушь.

В один рабочий день они разбирали сломанную машинку. Лукас уверенно сказал, что дело в перегоревшей схеме. Это была та самая каморка. Тогда там еще были настоящие стиральные машины.

— Ты только почини. — Выход перегораживал охранник. Альфа – редкость здесь. Вроде, его звали Джефферсон. Он следил за ними и за инструментами. За последнее приходилось отчитываться каждую смену.

— Мы плату не перепаяем. – Раздраженно объяснял Лукас.

— На какой хрен мы вас тогда вообще держим?

— Тот же вопрос. – Ответил Олиа. Он сидел на полу с большой инструкцией к этим машинкам, пытался вычитать что-то интересное.

— Не умничай, Блейз.

Олиа безразлично пожал плечами.

Джефферсон, поняв, что ничего не добьется, ушел. Лукас сел рядом. Инструменты на поясе одновременно звякнули. Олиа оторвался от инструкции.

— Все, он больше до обеда за нами не придет, я его знаю.

Лукас резко, почти в прыжке оказался перед Олиа. Лицо Лукаса закрыло все остальное. Он улыбался, и татуировка из-за этого двигалась, отвлекая на себя все внимание. Одна рука схватила Олиа за затылок, пальцы пробежались по голове, взъерошив и так непослушные волосы.

— А оно надо? – все-таки спросил Олиа.

— Я хочу тебя трахнуть. – Только и ответил Лукас, прежде чем наклонился совсем близко. Он крепко держал одной рукой голову Олиа, совсем не давая двинуться, и целовал тоже сам. Так, как будто после недели голодовки добрался до куска мяса. Напоследок Лукас сильно укусил Олиа за губы и отстранился.

— Мальчик, ты бревно. – Посмеялся он.

— Вот так? – Олиа все-таки задвигался. Оторвал спину от прохладной стены и наклонился ближе к Лукасу. Приблизился к татуировке у него на шее. К красно-черной розе с кучей стеблей и шипов. И укусил Лукаса за самый большой лепесток цветка. Зажал в зубах тонкую кожу и все сильнее сдавливал ее. Рядом все билась венка. Лукас издал слабый стон.