Денни закатил глаза и особенно сильно рубанул в последний раз ножом по торту. Мальчик вздрогнул. Элай тоже. Он отвел глаза и смотрел теперь в стенку, не знал, куда деть руки.

— Он обязательно тебе сейчас нужен? – строго спросил Денни.

— Ли, иди к себе. – Мягко пробормотал Олиа. Точнее, стараясь быть мягким.

— Я хочу остаться. – Попросился шепотом мальчик, но услышали это все.

— Иди отсюда. Завтра утром придешь. – Олиа одной рукой отодвинул мальчика от себя. Выглядел раздраженным. Денни ненавязчиво поигрывал ножом, сложив руки на груди. Мальчик ушел, еще раз задев Элая плечом.

У Элая был вопрос: «что за херня тут происходит?» Руководствуясь своей безопасностью, спрашивать он не стал. Нет, в его голове давно не было чего-нибудь постоянного. Предубеждений тоже не было, да если на то и пошло, то он еще на прошлых рождественских каникулах отсасывал своему школьному другу. Они оба были пьяны. У Элая уже тогда были проблемы с алкоголем. Точнее, Элай считал, что проблем нет, а вот остальные…

Но нельзя так травмировать его психику! Элай был уверен, что это его травмировало, хотя не смог бы объяснить, почему.

— Эванс, ты не ответил. – Напомнил Олиа.

Элай выгнал все лишние мысли из головы.

— Я не вру. Его не было. Ты не пробовал поискать его просто так?

— Ты уверен в том, что я не пробовал? Гарри Лаусед исчез отовсюду уже пять лет назад.

—Ты не думал, что его убили? – спросил Денни.

— Он жив. – Уверенно ответил Олиа.

— Но отец говорил… – Элай запнулся.

— Что говорил? – заинтересовался Олиа.

— Ну, — Элай прикусил губу, — Тай родил от него ребенка, значит, он не пропал. Может, тебе твой брат не говорил?

Денни засмеялся громко. Олиа только улыбнулся своей привычной улыбкой. Уголки губ поползли вверх и на щеках появились маленькие ямочки.

— Этому ребенку как раз пять лет. И мой брат много что мне не говорит, а я и не рассчитываю на его слова. – Объяснил Олиа, все еще улыбаясь. – Мне казалось, ты заметил нашу любовь друг к другу.

— Заметил.

— Ладно, иди тогда, я подумаю над твоими словами.

***

Через несколько часов, поздним вечером, почти перед отбоем, когда активность утихла, а Рен ушел на ночь к своему Нилу, Элай лежал в полумраке, сложив руки на груди. Мысли путались, разрывались, Элай не знал, о чем подумать в первую очередь и поэтому все путалось: и папин ребенок, и Рен с его ребенком и Керхманом, Тай с проклятым Гарри Лауседод с еще одним ребенком. И, конечно, Олиа. Мутный тип. Считал себя главным. Это Элая бесило. Все-таки было обидно. И за пальцы, и за лезвие у горла, и за все угрозы. Элай не хотел, чтобы было так.

Было очень жалко себя. В груди щемило от жалости, и Элай уже решил ближайший час проплакать, когда неожиданно явился Олиа. Он был один, только в руке держал блюдечко с куском торта. Не стал включать светильник, висевший у Рена над подушкой, а так в полумраке оказался рядом с Элаем.

— Хочешь торт? – спросил он тихо.

Элай не отрывал взгляда от потолка.

— За что мне такая щедрость? – спросил он мрачно.

— Это правда? Про Гарри?

Элай повернулся, приподнялся на локте и почти уткнулся носом в вишенку на кусочке тортика. Тут же нашлось и лицо Олиа с такими глазами, какие были у той милой шлюхи сегодня. Просящие, щенячьи. Злые слезы у Элая тут же пропали. Он хмыкнул.

— Что бы мне врать? – он сел удобнее и притянул блюдечко к себе. – На столике ложка лежит. – Намекнул он.

Олиа послушно подал ложку. Элай начал тыкать ей в тортик.

— Что у вас за праздник был?

— Разве нужен праздник?

— Нужен. – Кивнул Элай.

— Мой третий день рождения. – Олиа уже сложил руки на кровать на уровне подбородка и уложил на них лицо. Элай смотрел на него сверху вниз, как божество на мелкую сошку. – Я еще раз чуть не умер.

— Не умер же. – Пробормотал Элай. — Хочешь, скажу по секрету одну штуку?

—Валяй.

— Гарри Лауседа охраняет не правительство, а твоя семейка. – Элай подмигнул. – Сечешь?

— Нет. – Мотнул головой Олиа.

— Ну и дурак.

— Ты доиграешься.

— Сломаешь еще пальцев? – Элай вскинул голову. – Нравится власть, да?

— Руку. – Ответил Олиа все так же спокойно.

— Что «руку»?

—Сломаю.

Элай был спокойным ребенком. Потом что-то сорвало, в подростковом возрасте. Папа считал, что вылезла наружу омежья сущность, которой у ребенка еще не было. Элай был спокойным ребенком, пока однажды, после очередной домашней ссоры, в которой Элай был и не виноват, и это трехлетний Эдди на самом деле раскидал документы отца, тогда Элай кинул папиной вазой в отцовский бар.

— Ломай!— он протянул руку вперед, в лицо Олиа. Блюдце скинул на пол, и оно там разбилось. Ложку кинул следом. И заплакал как-то резко, без плавного перехода. Просто потекли слезы. — Делай, что хочешь, потому что я уже и так не могу! – зашептал он зло. – По горло сыт всем этим дерьмом!

—Я пошутил. – Не очень искренно одними губами прошептал Олиа.

— Когда горло мне ножом щекотал, когда угрожал или пальцы ломал? Когда ты пошутил? – Элай наклонился ниже, ближе к лицу Олиа, все равно слезы текли, и он уже ничего не видел. – Я тебе так ненавижу, ты бы знал. Так ненавижу тебя. – Элай выплюнул слова в лицо Олиа.

Его как будто потянули за спину назад. Он выпрямился, пока не встретился спиной со стеной, прислонился к ней затылком и всхлипнул.

Молчали. Элай даже не ждал реакции.

Раздался противный резкий гудок.

— Ты на пороге нервного срыва. Я знаю симптомы.

— Сдохни. – Ответил Элай.

— И это не самые приятные слова в моей жизни. – Так же тихо шептал Олиа.— На днях я тебе кое-что покажу. – Пообещал он.

Элай тихо плакал.

Прозвучала еще одна сирена. Совсем как в театре. Олиа не мог больше остаться. Ему нужно было уйти, чтобы успеть к себе, но он тянул до последнего. Потом, в одну секунду сорвался с места и исчез. Элай про себя досчитал до пяти и решетки закрылись.

========== Глава 14 ==========

— Тебе не казалось, что ты безнадежно отстаешь от жизни, пока торчишь здесь? – Элай строил глазки зеркалу. Рассматривал свое лицо со всех сторон. Раскрасневшиеся щеки ему не нравились, мокрые волосы красоты не добавляли. Но ощущение чистоты Элаю было приятно. Убрать бы еще отсюда всех этих людей, чтобы не мешали ему наслаждаться хоть чем-то. По правую руку от него стоял Рен. Только что вышел из душевых, еще вытирал голову неудобным маленьким полотенцем со склада.

Элай оторвался от зеркала и вопросительно посмотрел на Рена. У того тоже щеки раскраснелись, а на лбу вылезло красное пятно. Рен пожал плечами.

— У меня папа беременный. – Сообщил Элай, снова занявшись своим отражением.

На днях всем выдавали новые белые майки. Рен взял на пару размеров больше, чтобы скрыть живот хоть как-то. Живот все равно было видно, а майка сползала с плеч, обнажая острые ключицы. Элай отмечал, что это выглядит довольно развратно.

— Тебе что-то не нравится? – спросил Рен. Он привалился к раковине и сложил руки на груди. То рассматривал пространство просторной раздевалки, заполненной омегами, то поглядывал на Элая.

— Он старый уже. У него же есть Эдди. Зачем ему еще один ребенок?

— И ты еще.

— Я тут лишь сбоку бантик. Так как насчет нашего лузерства?

— Я выйду скоро. И у меня будет ребенок.

—Из одной тюрьмы в другую.

Рен поморщился:

— Не трави душу.

— Эванс! – по левую руку остановился парнишка из свиты Олиа. Вот он выглядел красиво после душа. Весь такой блядский, как будто его только что из-под кого-то вытащили. Хотя, Элай видел здесь Олиа. И Элай знал, какие у них отношения. Олиа мог зажать его в дальней кабинке. Элай уже пару раз слышал оттуда подозрительные звуки. Там просто так никто не мылся.

– Я на тебя поставил десятку баксов. – Сообщил парнишка, во всю уставившись в зеркало, почти уткнувшись в него носом.

— Маленькая шлюшка пришла. – Ласково протянул Элай.