— Сука, отстань, сказал же тебе!

Этьен вскочил, но только этого и добился. Бартон был зол и, вероятно, хотел просто быстрого траха. Этьен никогда не мог подумать, что Генри может оказаться таким скотом.

От Бартона чуть заметно несло алкоголем. Как и от Макса тогда. Этьен зажмурился и сжался весь, боясь повторения всего этого. Ему было неприятно, когда к нему так настойчиво лезут. Макс его изнасиловал, оправдал все это любовью, а потом и забыл обо всем этом, когда протрезвел. Этьен еще пару месяцев прятался от Сэма и боялся того, что Макс заделал ему ребенка. Но все обошлось.

Пусть на него показывали в приюте пальцем, когда считали, что в таком возрасте спать с кем-то зазорно, а потом, через год, смотрели с тайным интересом, но все равно особо правильные продолжали корчить свои рожи, он считал что имеет право сам решать, кому давать, а кому нет.

Генри прижал его к стене и заткнул своей взмокшей от напряжения ладонью рот. Этьен тут же принялся кусаться, и вообще, делать много шума. Но Генри и здесь умел почти обездвижить.

— Сделаешь это, — прошептал Этьен, — я тебя ненавидеть буду.

Этьен не то чтобы любил драться, но любил защищать себя. Тем более, сейчас, когда его тошнило от Бартона, который принимал все это за какую-то игру и еще улыбался довольной улыбкой.

У Бартона было всего две руки. Их не хватало, чтобы полностью удержать Этьена. И хотя тот никогда и не помышлял шарить у кого-то по карманам, но быстро сумел залезть под куртку Генри. Тот если и почувствовал, то подумал, что Этьен все-таки сдался и решил приобнять его.

Все это заняло несколько долгих секунд, но, в конце концов, Этьен достал настоящий пистолет Бартона, который тот иногда носил с собой. Вопрос о том, что за это будет, не рассматривался.

Генри замер, как самое настоящее сыкло.

— Не пытайся так делать. — Зло прошипел Этьен, как только его рот освободила ладонь Генри. — Я так не люблю. Он на предохранителе? — Этьен не собирался стрелять, только если сильно рассердится и больше не сможет себя контролировать. Два года с Сэмом и его друзьями научили Этьена не только ремонтировать тачки, но и палить по банкам на пустыре из боевого пистолета.

— Ты с ума сошел? — Генри отступил назад, давая наконец-то вздохнуть нормально. Этьену было весело, хотя он уже понимал, что делает что-то не то. Он просто не хотел, чтобы его кто-то тронул еще раз без его позволения. Он бы убил. Этьен знал, что он мог убить, стоило его только довести до нужного состояния.

— Как ты меня уже достал!

— Отдай пистолет. — Ласково попросил вмиг протрезвевший Генри.

— Нет!

Этьен уже начинал плакать. Они стояли совсем близко. Пушка целилась в Генри почти в упор. И если Генри хоть немного соответствовал своей профессии, то должен знать, как все это быстро прекратить.

Но и ему должно быть страшно.

— Ладно, я уйду, только уймись.

Этьен дышал слишком часто.

— Дай сюда. — Генри медленно потянулся к нему.

Ему было смешно, когда Генри сумел быстро отобрать у него пушку и больно выкрутить руку. Так было лучше. Этьен дернулся, но стало спокойней, когда пистолет оказался в руках у Генри, который не был склонен к бессмысленной стрельбе.

— Ты сам меня выбесил. — Успел сказать Этьен.

— Ты… — Выдохнул Генри со злобой. Потом голова Этьена встретилась или со стеной, или с железным краем полки, на которой он спал.

Его давно уже так не били, еще со времен Тори.

Генри ушел, когда Этьен схватился за голову и свернулся на полу калачиком.

Больше Бартон не появлялся.

========== Глава 7 ==========

Если в шестнадцать лет он чувствовал себя взрослым человеком, то в двадцать один он почувствовал себя столетним стариком.

Когда ему было всего несколько дней, он оказался на огромной городской свалке. Нашли его, наверное, почти сразу, раз в тот мороз он отделался лишь обморожением. Его многие могли пожалеть, услышав эту историю, а Этьену это доставляло только какое-то странное удовольствие, видеть, как люди представляли его жизнь намного хуже, чем она была на самом деле.

Его настоящего родителя не нашли. Это Этьен узнал уже в четырнадцать лет.

И постепенно перехотелось разговаривать на эту тему. В шестнадцать лет он еще относился ко всему этому с усмешкой, а в двадцать один сдерживался, чтобы не послать нарушителя его покоя куда подальше.

Была раньше такая обувная марка под странным названием «Этьен». Именно их плотную картонную коробку из-под обуви Этьен должен был благодарить за то, что вообще остался жив, а не замерз. Но все-таки могли придумать имя каким-нибудь другим способом. Или хотя бы не рассказывать ему об этом. Ему было неприятно носить такое же название, как и ботинки из кожзаменителя.

Этьен почти никогда не болел. Может, иммунитет крепким был, или зараза к нему не приставала. Но, чтобы просто почувствовать симптомы простуды, надо было постараться. Генри сил своих не пожалел. А виноват был именно он. Он теперь во всем был виноват. Все делалось от его воли.

Простуда уходить не хотела, а становилась только страшнее. Даже Стефан забеспокоился. Принялся насильно пропихивать в Этьена еду в столовой, матерясь и угрожая, таскал за ручку в медблок, ругался с работником, требуя каких-то лекарств.

Стефану что-то периодически кололи. И теперь Этьен ходил с ним. Лекарства действительно здорово помогали. В последний такой визит, когда он уже одной ногой был далеко отсюда, санитар посмотрел его горло, поспрашивал о самочувствии и поцокал языком.

— Бронхит. — Сказал он себе под нос. — Обязательно лечиться надо, а то осложнения…

— Это что такое? — осторожно спросил Этьен.

— Ничего хорошего. Может на стационар его? — медик уже повернулся к Стефану и преданно ждал его ответа. У Этьена не было сил прыснуть, а то бы он обязательно так сделал. Все-таки, какой Стефан был крутой.

— Может и… — протянул Стефан.

— Нет. — Этьен качнул головой. — Не хочу.

— Мозгов нет, свои не вставишь. — Пожал плечами Стефан.

Лекарства помогали немного, температура почти не ощущалась, но кашель оставался.

В столовой он вертел в руках ложку, даже не смотря на еду. Стефан снова уселся рядом, потеснив всех остальных. Он в последнее время постоянно был рядом.

— Мужу скажу, он заберет тебя. — Сказал Стефан.

— Ты мне адрес дай, я сам доеду. — Тихо и почти неслышно протестовал Этьен.

— Анри тебя отвезет. Не спорь.

Доводы Стефана оказались весомей. Этьен и десяти шагов не мог ступить, чтобы не раскашляться. Все из-за идиота Генри, который решил его совсем со света сжить. Оставил на непонятно сколько дней подыхать на холодном полу и даже потом здоровьем не поинтересовался.

Но Генри больше достать его не сможет. А, сидя под мелким дождиком на остановке, Этьен был рад, что Стефан решил ему помочь. Потому что он с ног валился. Сожрал сразу парочку таблеток, которые вообще-то нужно было пить по одной, и теперь его штормило. Еле дошел до ближайшей остановки и упал на мокрую скамейку. Огляделся вокруг. Дорога была мокрой и пустынной. За ней сразу же пустырь, а немного дальше небольшой городок. Там жил Генри. Так ему и надо было.

Бартон точно довел его до бронхита, если не до воспаления. Хотелось все-таки застрелить его в тупую башку.

Одежда была какой-то не очень теплой. И выкинуть ее уже надо было давно. Тут даже швы расползались. Рубашка постепенно промокала, снова становилось холодно. Этьен уже зубами постукивал, когда перед ним как в сказке остановилось что-то огромное и большое. Джип, больше похожий на танк. Но Этьен знал эту модель, не самая современная, но из разряда «нестареющей классики». Этот Джип блестел чернотой своей окраски, а капли дождя казались маленькими стеклышками, разбросанными по все поверхности тачки. Стоила такая тачка, так много, что Этьен даже в гараже у Кита ни разу ее не видел.

Этьен попытался сесть прямее. Ему, как какой-то малолетке было страшно. Медленно встал, сжав в руках небольшой пакетик и подавляя непонятную тошноту.