– Хватит! – Мира закричала, ещё сильнее зажмурив глаза. И всё стихло. Мира осторожно открыла глаза в полной тишине. Застывшие на середине слов и движений люди испуганно смотрели на неё. Пожалуй, впервые в жизни Мира поняла старосту, которой иногда приходилось утихомиривать возмущённую аудиторию человек в пятьдесят и которая явно носила в термосе вино вместо чая.

– Unde veniebas? – Мира очень надеялась, что не наделала ошибок. Почему-то страшнее всего ей было от того, что она могла ошибиться перед лицом носителя языка. Сущность носителя пугала её куда меньше.

– Artificium. Lapis, – существо говорило медленно, делая паузы перед каждым словом. Мира даже задумалась, было ли дело в том, что ему было сложно пользоваться человеческими связками, или в том, что оно так же не являлось никаким носителем и испытывало примерно те же сложности с выбором слов. – Ibi me conprehendunt.

– Вы недавно находили что-то древнее и каменное? Оно говорит, что было заперто там, – вольно "перевела" Мира, обернувшись к остолбеневшей группе.

– Какой ещё камень? При чём тут это? – возмутился было сосед, но жена тут же перебила его, затараторила, не отрывая от Миры полного надежды взгляда:

– А ведь был камень! Мы же в отпуске камень подобрали, ну, вспомни, Лёш! Странный такой, если приглядеться, то ли на морскую звезду похож, то ли на человечка. Дима ещё сказал, что с собой заберёт, а ты заупрямился.

– Ну да. Он же взрослый парень, 12 лет уже, а какой-то камень ему вези, – неохотно ответил сосед. Соседка тут же встрепенулась и достала с полки чёрный камень странной формы, который действительно был похож на фигурку, черты которой очень долго смягчали и смывали морские волны.

С потолка громко засопело и заскрежетало, – как показалось Мире, одобрительно. Священник и Дормидонт Аристархович устало переглянулись.

– Potes revenire? – тут же уточнила Мира.

– Non.

– Он не может вернуться обратно в камень, – пояснила Мира, и, подняв руку, чтобы предупредить возможные расспросы, продолжила: – Hoc corpus potes discedere?

– Non.

– Он не может покинуть тело мальчика, – Мира искренне надеялась, что спросила именно это, а не хочет ли дух поесть мяса на ужин, например.

– Да чего его спрашивать-то?! Мы его сейчас просто изгоним. Я медиум в шестом поколении, мелкие бесы вроде этого одного моего взгляда боятся, – запальчиво вклинился Дормидонт Аристархович. Пёстрая женщина из-за его плеча закивала, мол, иди девочка, куда шла, не мешай профессионалам работать.

– Вы уже пятый час его "изгоняете", а заговорил он, только когда Мирослава пришла, – хмуро осадил медиума сосед.

– Hoc corpus non egeo, – повторило существо, видимо, среагировав на громкие выкрики. Похоже, оно тоже не хотело, чтобы его поливали и посыпали.

– Ему не нужно это тело, – тут же пояснила Мира. – Думаю, всё получилось случайно.

– Тогда что ему нужно? – тихо спросил священник.

– Уйти. Он хочет просто уйти, – Мира ожидала, что священник начнёт спорить, будет настаивать, что демона необходимо изгнать, а духа упокоить. Но тот лишь задумчиво поглядел на потолок, куда-то мимо застывшей там мальчишеской фигурки. Мира решила, что её психику защищают только два несчастных часа сна и пять кружек кофе.

– Quare non potes?

– Aqua, pulveres, herbae, mixti.

– Его надо помыть, – Мира очень хотела бы быть настолько же уверенной, насколько звучал её голос. – То, чем его поливали и посыпали, смешалось и теперь не дает ему выйти из тела.

Соседка охнула. Посмотрела на сына на потолке, оглянулась на экзорцистов, снова посмотрела на сына. И неуверенно протянула вверх руки.

– Descende, – пояснила Мира. Она хотела объяснить, что никто не хочет причинять сущности вреда, но не смогла вспомнить нужные фразы, а потому ограничилась простой просьбой слезть. И изобразила жестами, будто отряхивает себя, а потом будто что-то летит от её груди, в надежде, что существо поймёт.

– Me non conprehendes? – тихо и как-то доверчиво спросило существо.

– Iuro.

Сделав жест, похожий на удовлетворённый кивок, нечто проворно доползло до стены и спустилось на пол, встало, чуть ссутулившись и неуверенно поводя руками. С первого взгляда: обычный подросток, да и со второго – тоже. Если бы Мира не знала, и не подумала бы никогда, что соседский сын одержим. Ну стоит немного косо, ну нервно дергается, моргает заторможено, у них тогда перед экзаменами полкафедры в одержимых обращается. Соседка с опаской взяла сына за руку и двинулась было в сторону ванны, остановилась и как-то смущённо посмотрела на мужа. Тот вздрогнул, кивнул и аккуратно увлёк за собой сына и то, что пряталось в нём.

Из ванной раздался плеск воды и тихий голос соседа. Мира села прямо на пол. Выдохнула. Атмосфера в комнате неуловимо изменилась, будто разом выдохнули все. Будто сама комната наконец-то выдохнула.

Соседка аккуратно присела на кровать, Дормидонт Аристархович снова уставился в окно, а пёстрая женщина устроилась в компьютерном кресле. Священник привалился к столу, задумчиво покручивая крест.

– Что значит "юро"? – внезапно спросила соседка.

– "Клянусь", – ответила Мира, не открывая глаз.

– Ой, что же ты ему пообещала, Славочка? – тут же встревоженно поинтересовалась соседка.

– Что я не буду запирать его обратно в камень. Честно говоря, я даже и не знаю, как его в камень запереть.

– А как же с ним дальше? – продолжила волноваться соседка.

– Ольга… – Мира поняла, что опять напрочь забыла отчество соседки, та понятливо махнула рукой, призывая продолжать, – нам же сейчас главное Диму освободить, а дальше что-нибудь придумаем. У вас ведь вон сколько экспертов. Много.

– Мы человек двадцать позвали, – с тяжёлым вздохом сказала соседка. – Я вчера проснулась, а Димочка странный, какую-то тарабарщину говорит, дёргается. Я не разобралась, прикрикнула на него, а он от меня на потолок сбежал.

Руки соседки подрагивали. Она снова вздохнула и продолжила тихо и слишком размеренно. Смотрела она в стену перед собой и даже не пыталась взглянуть на собеседницу.

– Лёша сказал, что позовём всех, кого найдём, – кто-нибудь да справится. У нас тут уже было три священника, один раввин, пять потомственных ведьм, три медиума, один шаман вуду, один астральный чтец, семь экстрасенсов и один старец, – соседка начала покачиваться. – Эти трое просто самые стойкие. Остальные заходили, смотрели. Кто-то кричал, кто-то сразу сбегал, одна ведьма и старец нас даже проклясть на бегу успели. Некоторые поспокойнее были, спрашивали, где скрытые камеры установлены, предлагали сотрудничество.

"Эти трое" никак не реагировали на историю. Священник молился, задумчиво касаясь креста. Пёстрая женщина выудила откуда-то из своих многочисленных одежд объёмную фляжку, отхлебнула, крякнула, подумала и хлебнула ещё, поймала заинтересованный взгляд Дормидонта Аристарховича, предложила ему фляжку, тот не отказался.

– Часто у вас бывает, ну, такое? – Мира неопределенно взмахнула рукой в воздухе и уставилась на экспертов. Она сама не поняла, зачем спросила. Не то чтобы ей сейчас было интересно что-то, кроме двенадцатичасового сна и долгожданного закрытия сессии. Просто жизнь как-то не готовила её к разговорам с прилипшими к потолку мальчиками. К существованию неких сущностей, которые вселяются в прилипших к потолку мальчиков, жизнь её тоже не готовила. До этого дня Мира была уверена, что факультативная латынь могла ей понадобится разве что для диплома о сравнении образа Вергилия из "Божественной комедии" с Вергилием историческим.

Медиумы-экстрасенсы-колдуны переглянулись и неопределенно пожали плечами. Священник помотал головой. Только сейчас Мира заметила, как неуверенно и испуганно вели себя все трое. Храбрились, конечно, держали лицо, профессионалы как-никак, но слишком уж выбила их эта ситуация из колеи. Все трое вовсе не выглядели заправскими охотниками на нежить, для которых всё происходящее – обычный вторник. Вероятно, и барьер для сущности у них вышел случайно, что-то с чем-то прореагировало, узнать бы, наверное, ещё что и с чем. Мира задумалась, что же не позволило им уйти вслед за остальным: невероятная вера в собственные силы, страстное желание помочь или же болезненная гордость. А что не дало уйти ей самой?