по болоту ходят птицы им невыгодно летать хочет пьяница напиться а мертвец из гроба встать дай ему покой и волю подмени его он болен «был тополь ветром обворован…» был тополь ветром обворован, когда он воду пил с руки у тучи. по небу коровы летали. бегали жуки. болели зубы от ирисок у зайцев. пахло табаком от волка. земляные крысы молились дружно ни о ком. больное озеро молчало, а если двигалось – с трудом. тепла и солнца было мало, и замерзали пёс с котом печальный мир, лишённый ада, был перевёрнут кверху дном и вечности была не рада душа в узилище ночном «уродом управлял урод…» уродом управлял урод а может быть наоборот уродом управлял урод они воды набрали в рот они подняли руки к небу они сажали в землю репу они смеялись и из соски сырым огнём кормили доски и доски плакали в печи… их утешали кирпичи «время – вечности завеса…» время – вечности завеса не оно ль тому виной, что по дому скачут бесы и глумятся надо мной: то заходятся на вдохе, то рыдают второпях?.. настаёт конец эпохи – дремлют кошки на цепях «его ни ветер, ни вода…» Вот камень… Г. Горбовский его ни ветер, ни вода не сдвинут с места никогда. топор тяжёлый лесоруба берёзы, лиственницы, дуба, сосны коснётся – не его. не станут змéи хоровод водить вокруг него весною. алкаш с закускою мясною зад на него не водрузит – на землю сядет, паразит… вот камень, и стоит за ним лишь вечность: ею он храним «чем мягче мозг тем путаней глаза…» чем мягче мозг тем путаней глаза нам машет ктот четырёхпалой лапой и рады бы да некогда… но в сад невмоготу уже… и тихой сапой туда где ничего… назад… назад дороги нет и не было но воздух уже придуман и пинком под зад выталкивают… но не выйдет… поздно «режут режут по живому…» режут режут по живому и притом непоправимо с горя с головою в омут прыгаю мелькают мимо гуттаперчевые спины собирателей орехов… в глиняных бутылках винных прячут тени человеков… в октябре под мёртвой кожей сын отца не потревожит «начало сентября – не лето…»
…мой стих не блещет новизной. У. Шекспир начало сентября – не лето, но и не осень. сотни ос в трамваях ездят без билета. торгуют грозами вразнос два ветра – северный и южный, и в каждом городском дворе собаки бегают по лужам, не уступая детворе. томятся за решёткой дыни – куда как грозен стражник их… нальёшь чайку, и он остынет, пока ты правишь старый стих «жизнь, безусловно, удалась…» жизнь, безусловно, удалась: в ней было поровну и злобы и доброты. терпима власть была к герою. из утробы небесной брал он, что хотел, и в срок, назначенный для тела, оно осталось не у дел: душа к другому улетела «сначала путь укажут птицы…» сначала путь укажут птицы, а дальше – сам… пойми: ты – выбран, не зря вода твоя струится на эту землю. к детям выдры иди – и будет смерть до срока дана, и ты им станешь братом… но будет нелегка дорога – она всегда ведёт обратно «псы жались к повозкам, как малые дети…» псы жались к повозкам, как малые дети. волы не мычали, попробовав плети. деревья по лужам ходили корнями, слепой дожидался незрячего в яме, бранила жена подгулявшего мужа, хотя он ей был абсолютно не нужен. несли графомана на озеро ноги: он там написал две последних эклоги… лишь птицы учили небесное имя, что было сегодня получено ими «друг замолчит залает враг…» друг замолчит залает враг став раком засвистит дурак и закричит шальная птица что всем пора угомониться и станет тихо… во дворе дождь сотворит с испуга лужу она замёрзнет… мы от стужи умрём с тобою в ноябре «у него теперь деньжонок хватит…» у него теперь деньжонок хватит на ботинки из драконьей кожи самый главный он теперь в палате и никто его не потревожит нынче пляшет сумасшедший яцек с молодым каким-то прохиндеем у него титановые яйца (коли захотим – не то сумеем!) |
