— Кретин, — выплюнула Анна. — Последний кретин, вот ты кто.

Бенни решительно не знал, как себя вести с такой Анной. Он видел её впервые. До этого её агрессия проявлялась в колких остроумных репликах, и она никогда не позволяла себе опуститься до ругательств, открытого выражения эмоций и уж тем более рукоприкладства. Что могло так её довести?

— В чём дело? — напрямик спросил он. — Ты что — пьяная?

Сейчас она врежет ему коленом в пах.

Анна заморгала и, кажется, взяла себя в руки.

— Прости, — сказала она. — Ты не виноват.

— Ээ, нет, — возразил Бенни. — Эту интонацию я знаю. Она значит «Виноват именно ты». Что я сделал?

— Ничего, — презрительно сказала Анна. — При чём здесь ты?

— Я наступил на больную мозоль? — настаивал Бенни. — Ты не делаешь ошибок. Ты не могла переспать с Дином по ошибке.

— Я обычный человек, — холодно прошипела Анна. — Я увидела кое-кого с другой в тот вечер и поддалась ревности. И набросилась на Дина. Это ты хотел узнать?

— Кого? — неожиданно из всех вопросов, которые были у Бенни, остался только один. Кто тот человек, который может заставить Анну выйти из себя и сделать ошибку?

Ему кажется, что он знает ответ.

Анна окинула его презрительным взглядом.

— Я собираюсь взять пакет или коробку, набрать туда побольше еды, раз уж тут всё равно все заняты другим, и поехать домой, как раз успею к началу «Отчаянных домохозяек». Ты со мной?

И, конечно, он с ней.

Кастиэль глупо уставился на экран телефона.

Ему звонил Дин.

Зачем? Что могло случиться? Ведь Кастиэль ушёл всего пару минут назад, услышав уверенное Диново «да». Зачем ему было оставаться? Как Дин вообще вспомнил про его существование?

— Алло, — хмурясь, сказал он.

— Кас? Ты где?

Кастиэль замялся. Он не хотел, чтобы Дин знал, что он сбежал с его свадьбы.

 — Я еду домой, — виновато признался он. — Я…

— Скоро буду, — отрезал Дин и закончил звонок.

Кастиэль ошарашенно уставился на телефон в своей руке. Что значит «скоро буду»? Что такого могло случиться, что Дин уезжает с собственной свадьбы и едет к нему? Он ведь едет один?

Мозг отказывался выдавать хоть какие-нибудь разумные объяснения, и Кастиэль, мотнув головой, положил телефон в карман.

Дин добрался до его дома всего на пару минут позже, чем сам Кастиэль — слегка взъерошенный, без галстука и… без кольца. Кастиэль моргнул, а Джимми — слава богу, что Джимми оказался дома, потому что язык Кастиэля работать отказывался — спросил:

— Дин? Ты разве не должен сейчас быть на свадьбе?

— Свадьба не состоялась, — ответил Дин, пожимая руку Джимми, но не удостаивая его взглядом, прикованным только к Кастиэлю.

— Что?

— Я ушёл, — отрезал Дин. — Я не мог на ней жениться. Я люблю тебя, Кас.

Кастиэль, тоже смотревший только на Дина, почувствовал прожигающий насквозь взгляд брата, но даже не повернулся к нему.

— Дин… — выдохнул он.

— Да, я знаю, что я ужасный человек, что я порчу всё, к чему прикасаюсь, — зачастил Дин, — и завтра моё имя будет во всех газетах, и половина Нью-Йорка будет меня ненавидеть, и ты тоже, конечно, считаешь, что я подлец, но, Кас…

— Дин.

— … и во вторник будет собрание, и меня погонят с должности, и ты потеряешь работу из-за меня…

— Дин, замолчи.

Но Дин не замолчал, и, конечно, был только один способ его остановить. Кастиэль сделал шаг вперёд и порывисто притянул Дина к себе, целуя.

Где-то на другом конце света хлопнула, закрываясь за Джимми, дверь, и они остались в квартире одни. Но ни один из них этого не заметил — они оба были одни с самого начала. Кастиэль потянул Дина в сторону спальни, не отрываясь от его губ и вытягивая его рубашку из брюк, пока Дин пытался избавить его от пиджака.

— Тебе идёт этот костюм, — прохрипел Дин. — Я даже переосмыслил своё отношение к галстукам-бабочкам.

Кастиэль наткнулся на кровать и был уже готов рухнуть на неё, увлекая Дина за собой, но тот неожиданно удержал его, отстраняясь и серьёзно заглядывая в глаза:

— Я должен кое-что сказать, Кас, — сказал он запыхавшимся голосом, перехватывая руки Кастиэля за запястья. — Подожди.

— Да? — Кастиэль напрягся.

— Я не собирался жениться на Лизе. Изначально. В смысле, не с самого начала, но уже некоторое время. Но я не собирался и бросать её у алтаря, ты должен это знать. Мы с ней договорились. Она должна была сказать мне «нет». Но она этого не сделала, и поэтому мне пришлось сдать назад.

— Почему ты не сказал мне? — нахмурился Кастиэль, успев уже позабыть о том, что ещё пару минут назад ничего не требовал от Дина.

— Я не был уверен, — пробормотал Дин. — В смысле, не в себе, а… ты пригласил этого Бальтазара… и ты не говорил, как ты ко мне относишься… я думал…

— Конечно, я говорил! — возмутился Кастиэль. — Я сказал, что люблю тебя!

— Это было во время секса…

Кастиэль легонько толкнул его.

— Я люблю тебя, — свирепо прошипел он. — Не смей в этом сомневаться и немедленно роняй меня на кровать.

И Дин подчинился.

— Признайся ещё кое в чём, — прошептал он Кастиэлю на ухо. — Ты… думал обо мне… на этой самой кровати? — его ладонь сместилась к члену Кастиэля, наглядно показывая, что именно Дин имеет в виду под словом «думать».

— Нет, — выдохнул Кастиэль, пряча довольную ухмылку при разочарованном виде Дина. — Но я думал о тебе в душе… постоянно.

— В душе, значит, — Дин сердито толкнулся бёдрами вперёд, и Кастиэль всхлипнул, подаваясь навстречу. Дин неожиданно мягко улыбнулся: — Помнишь, как мы мылись в Сандоверских душевых? Мы тогда ещё были за стенку друг от друга?

О, Кастиэль прекрасно это помнил. Он кивнул.

— Знаешь, чем я тогда занимался в шаге от тебя? — промурлыкал Дин. — Я представлял, как ты ласкаешь себя, думая обо мне. Я опёрся на эту стенку между нами и едва сдерживался, чтобы не застонать в голос.

Кастиэль выругался, и Дин изумлённо отстранился, заглядывая ему в глаза.

— Что? — спросил он.

— Я занимался тем же самым, — прохрипел Кастиэль.

Дин тоже выругался и вскочил с кровати, а на недоумённый взгляд Кастиэля ответил:

— Раздевайся. Немедленно.

О да. У Кастиэля тоже не было сил дожидаться окончания их медленного раздевания друг другом. В несколько мгновений он оказался без одежды, и Дин накрыл его тело своим. Они спешили, торопливо лаская друг друга, но это была совсем не такая спешка, как в прошлый их раз. Тогда им нужно было успеть сделать всё до того, как их начнут искать, а сейчас они торопились лишь потому, что сами не могли сдержаться — в их распоряжении было всё время мира. Тогда Кастиэлю приходилось закусывать ладонь, чтобы находящаяся за стенкой Руби не услышала и не поняла, чем они заняты, а теперь он мог быть таким шумным, каким ему было бы угодно, он мог выкрикивать имя Дина, мог дать знать всем соседям, кто сейчас рядом с ним. И Дин мог вторить ему ответным «Кас», чтобы уж ни у кого не осталось сомнений, что здесь происходит.

И Кастиэль позволил себе расслабиться и целиком отдаться процессу. Он приглушённо простонал, когда член Дина прижался к его члену. Он шумно выдохнул, когда ладони Дина бегло огладили его грудь и живот, спускаясь ниже. Он сдавленно вскрикнул, когда губы Дина коснулись его члена, и уже громче застонал, чувствуя его язык на головке. Стоны стали совсем несдержанными, когда пальцы Дина проскользнули внутрь, а, когда они сменились членом, Кастиэль бесстыдно выкрикнул:

— Диин!

И, когда через пару мгновений его стоны слились со стонами Дина, Кастиэль отстранённо подумал, что ещё никогда не был настолько счастлив.

— Ты шумный, — довольно пробормотал Дин, отдышавшись. — Мне нравится.

— Мм, — промычал Кастиэль. Он был ещё не в состоянии разговаривать.

— Наверное, уже весь твой дом в курсе того, чем ты здесь занимался, — продолжил Дин, водя пальцами по его груди.

— Ммм? — «И что?».

— Наверное, ты не сможешь смотреть им в глаза после такого.