— Дин, — умоляюще прошептал он, снова поворачиваясь к Дину лицом и заглядывая ему в глаза.
— Я люблю тебя, — вырвалось у Дина отчаянное признание, и Кастиэль замер. Глаза Дина испуганно распахнулись, будто он и сам не ожидал от себя таких слов, но взгляда он не отвёл, упрямо поджав губы и ожидая ответа.
И решимость Кастиэля растаяла. Он знал — даже не был уверен, а твёрдо знал, — что Дин не говорил этих слов никому, кроме Лизы. Ни одной из тех девушек, которых покорил или пытался покорить. Он никогда не сказал бы ничего подобного, даже если бы это помогло ему достичь своей цели. Для Дина они много значили, и, чтобы сказать их Лизе, ему пришлось убедить самого себя, что он любит её.
Нет, конечно, Кастиэль не поверил в то, что Дин его любит. Не больше, чем на пару мгновений. Но, если Дин сказал это, значит, сейчас он сам в это верит. И отказ Кастиэля станет для него ударом куда большим, чем очередное падение в собственных глазах.
Кастиэль не стал ничего отвечать, а просто потянулся вперёд и поцеловал Дина, на этот раз отдаваясь поцелую целиком и не отвлекаясь на ядовитые мысли о том, что сейчас нужно будет прекратить, оттолкнуть, отстраниться.
Дин шумно выдохнул и сильнее вжал Кастиэля в стену, жадно впиваясь в его губы, так, будто хотел этого всегда. Его руки спустились на бёдра Кастиэля, и тот неуверенно положил свои руки на спину Дина, робко поглаживая.
Это было совсем не то же самое, что Кастиэль представлял себе до этого. Конечно, он миллион раз думал о том, каково будет почувствовать руки Дина, губы Дина, его горячее дыхание, его колено между своих ног — но всё было по-другому. Дин был всем тем, чем не мог быть его образ, — пламенем, ярким, настойчивым, обжигающим, уверенным, пылким… настоящим. Его руки были ласковее, чем в мечтах Кастиэля, губы — мягче, поцелуй — волшебнее, но главным было не это. В его глазах было такое тепло, такая любовь, такая ласковая привязанность за безумием расширенных зрачков, какие Кастиэль не представлял даже в самых смелых мечтах. Одно дело было мечтать о том, чтобы получить Дина, и совсем другое — о том, чтобы Дин почувствовал что-то к нему.
Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой, но это происходило, и Кастиэль пришёл в себя лишь на секунду, когда Дин толкнул его на диван и в голове промелькнула мысль, что, наверное, на этом же диване он был с Анной и, может быть, с кем-нибудь ещё. Он отогнал эту мысль — не стоит думать, будто он чем-то лучше многочисленных женщин Дина, он точно такой же — и прошептал:
— Двери.
— Я запер, — пробормотал Дин, спускаясь поцелуями к его шее и пытаясь стянуть рубашку, не отрываясь от Кастиэля губами.
Кастиэль шумно выдохнул и чуть выгнулся, чтобы Дину было удобнее. Рука Дина оглаживала его бедро, и, не выдержав, он толкнулся ей навстречу, тут же смущаясь, но Дин только торжествующе усмехнулся, послушно — послушно — сдвигая руку к его члену. Кастиэль вскрикнул и тут же закусил губу, вспомнив, что громкие звуки может услышать Руби — чёрт, Руби находится прямо за стеной, а он уже позабыл о том, что она вообще существует, что в мире есть кто-то, кроме них с Дином.
Дин негромко рассмеялся и чуть приподнялся, освобождая себя и Кастиэля от брюк, и Кастиэль отстранённо подумал, что, наверное, он кажется Дину совершенным бревном, потому что тает от прикосновений и не находит в себе сил ни на что, кроме как робко положить руки Дину на спину или бёдра и тут же бессильно уронить их, теряясь в новых ласках.
А ещё он так и не ответил Дину.
От этой мысли Кастиэль мгновенно отрезвел и потянул Дина к себе, чтобы заглянуть ему глаза.
— Дин.
— Что? — в глазах Дина снова вспыхнула паника. Кастиэль невольно улыбнулся: нет, он ни за что не остановился бы сейчас. Слишком поздно.
— Я т… Я люблю тебя, — сначала Кастиэль хотел сказать «тоже», но быстро одёрнул себя: Дин его не любит. Любит только он сам.
Дин с облегчением снова завладел его губами, а его рука вернулась к члену Кастиэля, только на этот раз между ними не было ткани, и у Кастиэля не было сил даже ответить на его поцелуй — он лишь шумно и часто-часто дышал, стараясь не давать стонам вырваться наружу, но иногда всё же срываясь на отчаянные всхлипы.
Он почувствовал, как внутрь проникает палец Дина, и закрыл глаза, пристыженно гадая, поймёт ли Дин по его не-узости, что ещё вчера там побывали пальцы самого Кастиэля.
Боже, ещё вчера он самозабвенно трахал себя пальцами, а сегодня его растягивают пальцы Дина. Неужели это происходит на самом деле?
— Диин, — приглушённо простонал он.
— Шшш, — Дин мягко коснулся его губ своими, неверно истолковав его взволнованность. — Всё хорошо, всё хорошо, я люблю тебя.
Губы Кастиэля расползлись было в улыбке, но он тут же снова сорвался на стон, когда пальцы Дина выскользнули из него, и нетерпеливо толкнулся бёдрами, готовый повалить Дина на спину и насадиться на его член (хотя до этого подобные позы всегда его пугали), если тот немедленно не войдёт в него.
Потом до него запоздало дошло, что это был первый раз, когда ему захотелось потребовать чего-то от Дина. И что Дин тут же дал ему всё, что ему было нужно.
Да, Дин был всем, что было нужно Кастиэлю, но он не был уверен, что после этого момента когда-либо сможет довольствоваться малым. Довольствоваться тем, чего ему хватало раньше.
Теперь ему нужен был весь Дин.
====== 25 ======
Четверг, 31 октября
— Новак.
— Хэй, Кас, это Гейб. А во сколько сегодня будет Дин?
— Его не будет. Он же уехал на три дня на конференцию.
— Да, но он вроде собирался утром заглянуть в офис. Бенни хотел к нему попасть.
— Собирался. Он… передумал.
— Он тебе позвонил?
— Нет. Лиза позвонила Руби.
— Хм, странно. Обычно он звонит тебе. Может, она убила его и прячет тело, как считаешь?
— Гейб, я немного занят. Дина нет.
— Бу. Ладно. Я тебе ещё позвоню.
Кастиэль положил трубку с тяжёлым вздохом. Его совершенно не удивляло то, что Дин не стал ему звонить. Его скорее удивило, что он сам нашёл в себе силы выйти сегодня на работу. Наверное, хорошо, что Дин всё же не появится — они не увидятся в ближайшие четыре дня.
После того поцелуя они не виделись три дня — но, чёрт, то, что было вчера, определённо будет не так просто отодвинуть в сторонку. И дело, конечно, не в сексе, а в словах.
Они признались друг другу в любви. Могло ли быть ещё хуже?
В дверь кабинета Дина кто-то постучал — наверное, Руби куда-то улетучилась, пользуясь отсутствием директора, — и Кастиэль вышел из своего помещения.
В кабинет неуверенно заглянул паренёк, которого Кастиэль узнал не сразу.
— Дин? — позвал тот и наткнулся взглядом на Кастиэля. — Здравствуйте. Я к Дину. Он вышел?
— Здравствуй, Адам, — кивнул Кастиэль. — Дина сегодня не будет. Ты с ним договаривался?
Адам мгновенно сник.
— Нет, — убито сказал он, опускаясь на диван, и Кастиэль прерывисто вздохнул — он всё утро заставлял себя не смотреть в ту сторону. Но продолжать разговор, стоя к младшему брату Дина спиной, было бы странно, и он взял себя в руки. — Я сначала хотел поговорить с Сэмом, но он чем-то занят. И Дина нет. Я не знаю, к кому ещё обратиться.
— Я бы посоветовал тебе поехать к нему домой, — Кастиэль неуверенно примостился рядом, не позволяя себе думать о том, что вчера на этом самом диване… — Но, думаю, он уже в аэропорту. Через полчаса у него самолёт, и его не будет в Нью-Йорке до воскресенья.
Дин боится высоты и вынужден лететь, а Кастиэль даже не может позвонить ему и узнать, всё ли в порядке. И написать тоже будет неправильно.
— Наверное, ты можешь позвонить ему сейчас, — предположил Кастиэль. — Думаю, он сейчас ждёт посадки.
— Нет, — Адам покачал головой. — Я просто хотел поговорить. Не по телефону. Мне просто нужно поговорить с кем-то.
— Если я могу чем-то помочь…
— Я прошу прощения, — Адам смущённо откашлялся, — но… ты вообще кто?
— О, — Кастиэль тоже смутился. — Я Кастиэль Новак, личный помощник Дина, — он неуверенно протянул Адаму руку.