Меня зовут Саманта Мэтьюз, мне двадцать восемь лет, я человек, и я живу в мире, который всего через пару недель отпразднует столетие подписания мирного договора между людьми и вампирами. Два вида, имеющие общие корни. Никто точно не скажет, как и когда они разделились, но в какой-то момент одни остались жить при свете — другие же отрастили клыки и выбрали для себя ночь.

Сто лет, как вампиры и люди живут вместе. Сообща, не мешая друг другу. В какой-то мере помогая. Люди преуспели в техническом развитии, вампирам же всегда давались медицина и естественные науки, так что сто лет назад политические и религиозные главы обоих видов приняли решение прекратить изматывающую многовековую вражду и объединить два общества. Мало кто верил в успех. Тем не менее то, что вначале воспринималось как эксперимент, проводимый в отдельных городах, со временем стало нормой. И, хотя отношения всё ещё напряженные, люди и вампиры привыкли друг к другу. Города живут в четыре смены, производство налажено, все ставки закрыты, вампиры уже лет двести как перешли на субстрат из животной крови — чего ещё желать?

— Мисс, можно ваши документы? — со стайкой снежинок в машину проникает чуть шепелявый голос патрульного. Его глаза блестят под козырьком, а кожа в просвете между перчатками и обитым мехом рукавом кажется почти прозрачной, когда я подаю ему удостоверение.

Вот только экстремисты существуют с обеих сторон. Для безопасности на оба вида распространяется комендантский час. А для таких, как я, есть бронированный транспорт.

Патрульный сверяет фотографию, улыбается и возвращает мне.

— Всё в порядке, мисс Мэтьюз, можете ехать.

Его дыхание облачками висит в воздухе. Я улыбаюсь и закрываю окно, отсекая морозный воздух. Иногда мне кажется, он это делает просто чтобы на меня посмотреть.

Гончие псы — специальное подразделение полиции, созданное вампиром Армином Илаесом пятьдесят шесть лет назад для совместной работы с людьми. И вампиры, и люди при вступлении проходят жёсткий отбор, однако сказать, что моим родителям понравился мой перевод сюда полгода назад — не знать моих родителей. Мама смирилась с двумя полицейскими в доме, но «работать с вампирами слишком опасно». Как по мне: не опаснее, чем патрулировать улицы — а именно так я и начинала.

— Свет!

Мартин Симер, мой напарник, вампир тридцати трех лет, успевает закрыть глаза. Во всём здании нет ни одного окна: на их месте огромные экраны, на которые проецируется всё, происходящее на улице. Само же освещение очень яркое. Когда я спросила почему — ведь работающим здесь вампирам приходится носить затемнённые очки, закрывающие глаз по всем направлениям, — мне сказали, что это — имитация солнца и, мол, людям это важно. В своём кабинете мы с Мартином закрасили три лампы. В кабинете пахнет дымом. В пепельнице с его стороны стола два свежих окурка.

Он улыбается.

— Привет, — у него высокий, немного шипящий голос.

— Что читаешь?

Перед Мартином выведены три экрана; со включением лампы они автоматически повышают уровень яркости. Я вешаю тёплую куртку на крюк и обхожу стол, заглядывая ему через плечо. Материалы по убийству в городской ассамблее. Заказчик найден, но мотивы не сходятся.

— Решил проверить ещё раз: вдруг мы что пропустили.

Мартин — как городская ласточка, — высокий вампир с зачёсанными назад тёмными волосами и голубыми, как у хаски, глазами. Когда он выпьет, они светлеют ещё больше. Говоря, он смотрит на тебя почти не моргая, глаза не двигаются, а маленький круглый зрачок припечатывает к месту — оттого и понимаешь сразу, что он не человек. Сначала мне было не по себе. Когда же я поняла, что эти глаза не смотрят на меня как на еду, стало легче. Помню, когда нас только представили друг другу: он, высоченный, — и я ему по плечо, лупоглазая, пытаюсь пригладить непослушные светлые кудряшки и думаю, что выгляжу по сравнению с ним полнейшей неряхой и что сейчас он меня в кабинет не запустит. Потом выяснилось, что стрелки он нагладил сугубо для первого впечатления, носит рубашку навыпуск, серьгу в ухе и, когда-то, кольцо в ноздре. Я выдохнула.

Вампиры жестоко ловят своих преступников. В ход идут электрические капканы, цепи, силки — и множество других неприятных приспособлений. Они быстрые, сильные, отлично слышат и видят в темноте — и поймать ты их сможешь, только если будешь сильнее. А ещё хитрее.

— Где вас черти носят!

Мы поднимаем глаза: на пороге Лутра Марлоу, наш штатный психолог.

— Флистер лютует, а вас нет — живо к нему!

Флистер Тарден, наш начальник — ещё один вампир. По сути, из людей в отделе только я да Артур Роквул, хакер, которого перевели из управления полиции три года назад.

Лутры уже след простыл, мы переглядываемся, Мартин жестом сворачивает все три экрана, берёт очки, и мы идем через ярко освещённый коридор в кабинет шефа. Иногда я думаю, что мне тут стоит ходить в таких же. То, что я перешла на ночной образ жизни, не означает, что ночью должно быть светло. Дверь в кабинет приоткрыта, там уже собрался весь отдел. Свет выключен, работает проектор, и Мартин сдвигает свои очки дальше по носу.

—… найдено два трупа.

Шеф оглядывается на мелькнувший от двери свет; его глаза в темноте блестят жёлтым — и снова поворачивается к проектору.

— Морона Праймат.

На слайде уверенная в себе женщина-вампир в деловом костюме. Следующий слайд: она лежит лицом вверх, руки на животе, на лбу вырезан крест.

Следующий слайд.

— И Рэй дэ Фелита.

Всё повторяется, с той лишь разницей, что он — человек.

По кабинету пролетает тихий шёпот: все знают, что эти двое являлись председателями крупнейших корпораций, которые, по сути, управляют обществом.

— Обе жертвы работали вместе в дневное время. Нашёл их уборщик, после чего сразу вызвал полицию. С ним сейчас работают. Обоих обескровили, у мисс Праймат вырвали клыки. Предварительная причина смерти: у Мороны Праймат колотая рана в область сердца; по дэ Фелита пока неизвестно.

Первая моя мысль: война давно кончилась. Работая в полиции, встречаешься с разными ужасами. Далеко не все описывают в СМИ, оберегая покой граждан… Но это как-то слишком.

— Похоже на какой-то ритуал, — Лутра зябко ведёт плечами. — Только уж очень кроваво…

— Наоборот, бескрово, — Изра и Эрмин, ещё пара детективов, бьют по рукам. Эрмин — лучший снайпер из всех, что я видела.

Шеф молча смотрит на них, потом возвращается к слайдам.

— Осмотр места преступления ничего не дал, кроме явных следов борьбы; система видеонаблюдения на время преступления была выведена из строя и зашифрована. Над кодом уже работают. Артур, присоединяешься к ним сразу после собрания.

Артур кивает, шеф продолжает.

— Ситуация крайне щекотливая, поэтому дело передали нам.

— Ритуальное убийство корпоративных шишек прямо накануне юбилея. Соммерсу это понравится.

Остальные согласны. Клиф Соммерс — лидер консервативной про-человеческой партии, отстаивающей общественный суверенитет со времени подписания мирного договора. Партия теряла сторонников, однако со вступлением Соммерса на должность снова начала обретать популярность.

Шеф дожидается, когда стихает шёпот, и берёт слово.

— На данный момент всё строго засекречено — но это лишь вопрос времени, когда информация просочится в прессу, так что необходимо работать на опережение. Все понимают, какую волну это поднимет. Вы двое, — глядя на нас, — отправитесь на встречу с представителями корпораций, потом к жертвам в квартиры; у дэ Фелита осталась семья. Поговорите с ними — вдруг что-нибудь всплывёт. И Мартин, застегнись хотя бы. Вы, — Изре с Эрмином, — на место преступления, затем в морг. Лутра совместно с полицейскими оперативниками подготовит версию для журналистов. Артур, ты всё ещё здесь?

Скрип отодвигаемого стула.

— Уже нет, сэр.

— Отлично.

Шеф выключает проектор и снимает со спинки пальто.

— Пойду надавлю на начальство — посмотрим, что из этого выйдет.

Встаёт и смотрит на всех.