– Усы?! – замешательство кота сняло как дурной сон. – Они моя гордость!

Кот выпрямился, распуская усы во все стороны.

– Что делать будем? – спросил Отис, дрожа от ветра и поглядывая на избушку.

Вблизи постройка стала высотой с башню. Каждое прикосновение ветра сопровождалось скрипом брёвен.

– Может, на верхушке нас ждёт принцесса? – предположил Хортенс с надеждой.

– А если нет? И надо ли вообще её спасать? – стараясь скрыть испуг, спросил Отис.

Наступала ночь. Крепость уже не казалась хорошей идеей, и путники продолжили поход в поисках более подходящего убежища. Звёзды скрывались в дымке.

– Как-то слишком тепло, – констатировал Отис, раздвигая ветки деревьев.

– И что это значит? – тихо поинтересовался кот.

Не успев ответить, эльф-тушканчик встрепенулся, навострив уши в ожидании. Раздался удар грома. Тишина. Гром повторился. Шум дождя наполнил чащу, обрушившись на горе-путешественников. Кроны деревьев не препятствовали дождю, капли приземлялись на листья, еловые иголки и головы Отиса с Хортенсом. Ориентироваться на местности они не могли, так сильно разошёлся ливень. Не могли они и услышать друг друга из-за всепоглощающего протяжного шума. Пытаясь донести до Отиса свою мысль, Хортенс активно жестикулировал лапами и усами, но в конце концов сдался. Эльф-тушканчик, продрогший и промокший до нитки, с усилием щурился. Соломенная курточка, только оправившись от речной катастрофы, вновь попала под воду, пропитавшись насквозь. Махнув рукой, Отис помчался, хватая за холодную лапу возмущенного Хортенса.

– Куда мы? – послышалось сквозь порывы ливня.

– Не знаю! – крикнул в ответ Отис, двигаясь наугад, спотыкаясь и падая прямо в колючие кусты. Хортенс взвалил приятеля на спину, сам находясь на исходе сил. Сквозь стену дождя кошачьи глаза различили знакомую крепость. На Отиса, безвольно цепляющегося за плечо друга, не осталось надежды. Кот протянул лапу к тяжёлой двери и толкнул её. Дверь заскрипела и медленно отворилась. Потеряв всякий страх, Хортенс забежал внутрь, не торопясь захлопнуть дверь за собой. Неприглядная крепость мрачнела каменными стенами как снаружи, так и изнутри. Света нигде не виднелось, а звуков, кроме дождя, не слышалось.

– Где мы? – подал голос Отис, еще не пришедший в себя.

– Снимай куртку. Она насквозь промокла, а ты, думаю, еще хочешь жить.

Слезая с плеча кота, эльф-тушканчик высвободился из куртки, совсем поблёкшей от воды.

– Зачем впускать холод? Это наше укрытие как-никак, а дождь попадает и сюда!

Приняв вид знатока, Отис захлопнул массивную дверь. С протяжным скрипом она бесповоротно закрылась.

– Подожди, Отис! – Хортенс бросился к двери, но лапа его предательски соскользнула с ручки, отчего он врезался носом в стену.

– Что же ты натворил! – кот хотел схватить виновника, однако в темноте не нашел его.

– Успокойся, Хортенс. Наверняка здесь есть другой выход. Я проверю, а ты пока попробуй открыть эту дверь.

– Проверь! – фыркнул кот, потеряв прежний весёлый настрой. Прогулка под дождём не пошла ему на пользу. По правде говоря, Отис жалел о сделанной глупости. Зачем захлопнул дверь? Неужели не представлял, чем обернётся подобный поступок? Возможно, тяга к приключениям, которые всё не начинались, сыграла свою роль. Хотя вероятнее, обыкновенная неосторожность. Покачиваясь, он шагал по тёмному коридору. Он слышал, как позади разъярённо пыхтит Хортенс в попытке вернуть их выход к свободе. Сырой воздух пронизывал эльфа-тушканчика, ему чудилось, что дует лёгкий ветер.

– Хортенс? – окликнул кота Отис, прислушиваясь. Ответа не последовало. «Я уже далеко», – продолжая идти, он беспокоился, что заблудился. Коридор длился бесконечно. Не было в нём петель или крутых поворотов, извилин, он вёл прямо, прямо, не заводя в ловушки или секретные ходы. Как и ожидалось, дверь не поддавалась лапам Хортенса, сколько бы он ни ворчал, растопыривал усы и выпускал когти. Злость и негодование пробирали по натуре доброго кота; обессиленно дёрнув ручку, он сдался, поникнув головой. Проходили минуты, а Отис не появлялся. «Конечно, что-то случилось! Как идея разделиться могла бы принести пользу? Видимо, ума в нём больше от тушканчика, чем от эльфа». Хортенс побрёл по невидимым в темноте следам. Конечно, он осознавал – будет страшно, опасности ждут, но не так он представлял свой первый героический подвиг. Не видеть ничего ни впереди, ни кругом и передвигаться на ощупь пугало и подталкивало развернуться, ожидая подмоги. «Да кто нас спасёт?» – мелькнула досадная мысль у кота. Тут же он вздрогнул. Раздался знакомый голос.

– Хортенс! Я здесь! Ты?!

– Я, я, – с облегчением проворчал кот, шевеля ушами. – Где ты?

– Внизу! Я провалился! – радость в голосе приятеля не вызвала у Хортенса доверия.

– Куда провалился? Ты попался в ловушку, Отис, радоваться нечему!

– Иди сюда! – позвал эльф-тушканчик, по звуку начиная отдаляться.

Хортенс поспешил, сосредоточившись на слухе, обонянии и осязании; он носился по тёмному пространству, взволновавшись не на шутку.

– Сюда! – прозвучал голос Отиса.

– Куда?! Не понимаю, – рявкнул в ответ уставший кот, не привыкший к подобным тренировкам на находчивость и внимательность.

Не прошло и минуты, как нечто с грохотом провалилось под пол с отчаянным воплем. Нечто в виде Хортенса приземлилось ровно на его дорогого приятеля, чему тот не обрадовался.

– Слезай! – воскликнул эльф-тушканчик, выкарабкиваясь.

– Слезаю! Между прочим, я устал и не собирался падать на твою дурацкую голову!

– Да нет же. Посмотри!

С усилием Хортенс поднялся, отряхнувшись и сощурив от света глаза. Скептическое выражение мордочки кота сменилось изумлением. Под кирпичами и досками старой одинокой крепости скрывались глиняные постройки, дороги и тропинки, по которым носились странные телеги, набитые местными жителями. Свысока виднелось подобие солнца, озаряющее поселение. Среди домов попадались высокие, тянущиеся к светилу башни, не столь устрашающие, как та, из которой путники прибыли минуту назад. Все построения, дороги, даже небо отливали бежевым, а где-то зелёным цветом глины, песка, земли. На отдельных участках располагались, как подумалось Отису, глиняные шипы. Некоторые из них, словно колонны, соединяли небо и землю. Гигантские столбы, на которых держалось это место. Такие же шипы вздымались из земли, то были жилища с крошечными окошками, доходящие до самых верхушек. То ли пещера, то ли изолированный отовсюду мирок встретил путников оживлённым гулом причудливого транспорта, разговором местных и еле уловимым журчанием воды.

– Угораздило тебя провалиться, – пробормотал Хортенс.

Отис не ответил, заметив знак, приделанный к глиняной колонне. На нём тщательно выведенными буквами читалась надпись: «Добро пожаловать в Подземный Город».

Несмотря на яркие лучи света, озаряющие город под крепостью, за его пределами стояла глубокая ночь. Утомившихся путников обуревал сон. Он окутал их сознание, замедляя ход мыслей. Они вошли в город, не зная, куда податься, где расположиться на ночлег. Бредя по узкой тропинке сквозь глиняные джунгли, они встречали существ, которые словно и не замечали ничего примечательного в их появлении. Жители города напоминали эльфов, имея несвойственные виду черты, например перепонки, как у амфибий.

– Так мы сегодня не отдохнем, – Отис смотрел сквозь слипающиеся веки.

Из мчащихся карет доносились недовольные крики, когда путники препятствовали проезду. Чем дальше они углублялись, тем выше взмывали постройки, массивнее и роскошнее красовались глиняные дома.

– Не могу… Больше… – боевой дух Хортенса иссяк. Цветы на усах потеряли прежнюю живость.

Сердце Подземного Города кипело гулом, движением, столь непривычным после полей, тихого дремлющего леса. На площади не находилось толком ничего, кроме порядка. Камни, узором выложенные в широкие ряды, блестели от чистоты. По периметру стояли ухоженные дома. Глиняные стены обвивали стебли растений. Каждое крыльцо словно создавалось для старинного замка. Постройки ограничивались доступными материалами: глиной, песчаными площадками вместо садов, скромными растениями, редко одарёнными красотой. Один из домов отличался от своих соседей. Ютился он между внушительной башней, обвитой лозами винограда, и особняком со сверкающими колоннами, витражными окнами, занимающими половину стен, и статуями каких-то животных.