– Но вы снова здесь.

– Да, никто больше не захотел… то есть я имею в виду…

Женщина, с которой он приехал, стояла, глядя в сторону, на море, но теперь повернулась, и Полли тут же ее узнала. У нее перехватило дыхание.

– Селина…

– Так вы решили вернуться?

– Ну, похоже, я не могу двигаться вперед.

– И что вы надеетесь найти здесь?

– Я надеюсь понять это.

– А что, если вы не сможете понять?

Селина снова и снова вертела на пальце свое обручальное кольцо.

– Я не знаю.

Полли была потрясена до глубины души, увидев жену Тарни. То есть, конечно, его вдову. Она прежде всего дважды встречалась с Селиной: один раз в Полберне, другой – на похоронах. После этого их пути не пересекались. Полли слышала, что Селина уехала к родителям, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу; впрочем, неудивительно – ее здесь ничто не держало.

– Привет, – сказала Селина, хотя она, очевидно, не помнила Полли.

Да и с чего бы, подумала Полли. Она ведь просто одна из женщин, тайком спавших с ее мужем (хотя Полли не знала, что Тарни женат: он не носил обручального кольца), а потом они лишь мельком видели друг друга после гибели Тарни в море.

– Привет, – ответила Полли. – Я… э-э-э… у меня здесь пекарня.

– Хорошо, – без малейшего интереса кивнула Селина.

– Это лучшая пекарня на юго-западе, – уточнил Ланс. – И уж я-то знаю. Я там все перепробовал. – Он бодро похлопал себя по животу. – А можете вы принести нам пару кусков фруктового пирога? И буханочку хлеба с оливками? Мне он очень нравится.

– Увы, – сказала Полли, показывая на Джейдена, наводившего порядок внутри. – Мы сегодня уже все продали. И закрылись.

– Да, но разве для меня вы не сделаете исключение? – возразил Ланс. – Я же позволил вам увести у меня из-под носа маяк!

Полли улыбнулась:

– Это я помню. Но если у нас закончился товар – товар закончился, ничего больше нет.

Ланс пал духом. Полли подумала о маленькой буханке с оливками, которую она приберегла для Хакла на ужин.

– Ну, ничего не поделаешь, – сказала она. – А вы зачем приехали?

– Забавно, что вы спросили, – проворчал Ланс. – Селина… – Он не мог вспомнить ее фамилию.

– Тарнфорт, – подсказала Полли, не задумавшись ни на секунду, и Селина удивленно посмотрела на нее.

– Ну, это… Селина хочет снять квартиру над вашей пекарней.

Полли приготовила для всех чай – на улице совсем похолодало, какой уж там приятный уик-энд! – и подала гостям оливковый хлеб с невероятно дорогим французским соленым маслом, которое изредка удавалось приобрести для особых случаев. Бедняге Хаклу придется обойтись какой-нибудь сухой корочкой…

– Значит, вы подумываете перебраться сюда? – спросила она у Селины, стараясь говорить беспечно.

Селина по-прежнему оставалась очень хорошенькой, но похудела и выглядела утомленной, под глазами у нее залегли тени. Она кивнула.

– Мои родители считали, что мне следует начать все сначала, представляете? Ну, многие люди так поступают. Я переехала, нашла другую работу, махнула рукой на преподавание – какая польза в том, что ты каждые десять минут начинаешь плакать перед классом? Ко мне, конечно, отнеслись с большим состраданием, щедро предоставили отпуск, но настал момент, когда мне просто сказали: «Ну хватит уже!»

Полли сочувственно кивала. Должно быть, это чертовски ужасно, когда с тобой случается нечто плохое, а потом все шепчутся у тебя за спиной.

– И я уже не могла выносить, что на меня в городе смотрели как на скорбящую вдову. Где бы я ни появилась, все сразу понижали голос, любезничали, говорили со мной добреньким тоном, как с недоразвитым ребенком, постоянно кивали и вообще, – она поморщилась, – доводили меня до безумия.

– Поэтому вы решили перебраться в новое место?

– Ну да, – согласилась Селина. – Уехала в Манчестер. Прекрасный город.

– Вам он понравился?

Селина бросила на Ланса взгляд, означавший, что разговор не предназначен для его ушей. Ланс был плохим агентом по недвижимости, но хорошим человеком – он понял намек и начал что-то искать в своем смартфоне.

Селина пожала плечами:

– Я не сидела дома. Общалась с теми, кто чересчур молод для меня. С теми, кто ничего обо мне не знал. Просто жила. Ну, время от времени случался секс…

Ланс все так же таращился в телефон, но уши у него покраснели.

– Мм… – промычала Полли, подливая чай. – И помогло?

– Меньше, чем можно было бы подумать, – нахмурилась Селина. – И я с самого начала сомневалась на этот счет, если честно.

Полли кивнула.

Селина глубоко вздохнула:

– И я должна… мой психотерапевт тоже так думает. У меня ведь теперь есть психотерапевт. Прекрасно, да? Я всегда мечтала об этом!

– У многих людей есть психотерапевты, – мягко заметила Полли.

– У многих людей есть чесотка, – ответила Селина. – Но все равно не хочется ее иметь.

Ланс застыл.

– У вас чесотка? Но аренда…

– Это просто фигура речи!

Теперь Селина говорила резче и жестче, чем в момент их прошлой встречи, подумала Полли.

– В общем, терапевт…

Полли вдруг вспомнила семейного психотерапевта, к которому она затащила Криса в один из темных моментов перед концом их взаимоотношений. Это было чрезвычайно болезненно. Крис презрительно усмехнулся при виде дорогих машин на парковке перед кабинетом, затем – при виде элегантной приемной и хорошо одетой специалистки в модных очках. Он и на Полли огрызнулся из-за того, что та хотела понравиться терапевту и с готовностью отвечала на вопросы.

«О да, ты ее покорила», – сказал он потом таким противным тоном, что Полли просто не узнала в нем милого, застенчивого гуманитария, с которым когда-то познакомилась.

А потом она услышала себя, свой умиротворяющий тон – тон назойливой матери, говорящей с непокорным ребенком, и себя тоже не узнала.

Терапевт старалась изо всех сил, но она слишком рано заговорила о необходимости углубленного анализа, чтобы «добраться до корня проблемы». В то время Полли восприняла это как ценную идею, которая могла бы помочь (если бы, конечно, Крис на такое согласился). Но теперь ей стало ясно: терапевт отчетливо увидела, что прежних отношений между Полли и Крисом больше не существует, и хотела по возможности облегчить им расставание.

Полли было грустно думать об этом, пусть даже она утешалась тем, что у Криса давно новая подруга да и сама она счастлива, как никогда. «Но все эти годы… все эти годы, – говорила она себе, – привели тебя туда, где ты находишься сейчас. Все эти годы были необходимы. Если бы ты была счастлива прямо со дня своего рождения, разве у тебя появилось бы понятие о счастье? Разве ты смогла бы оценить, насколько хороша может быть жизнь, если бы не было всего этого дерьма?»

Но конечно, у Селины дела обстояли хуже, намного хуже. Она была идеально счастлива… ну, более или менее идеально: между ней и Тарни не все было безупречно, но теперь это не имело значения. А потом слепая стихия вырвала его из ее рук, как волна, разбивающая бутылку о скалы.

– …Терапевт думает, что неплохо было бы вернуться домой. Восстановить связи с миром Тарни, почувствовать себя ближе к нему, вместо того чтобы глушить воспоминания сексом и алкоголем. Ну, мне кажется, я правильно ее поняла. Так уж они устроены, психологи: ты что-то предполагаешь, они просто гудят «мм», а ты уж делай какие угодно выводы.

Полли кивнула:

– Да, похоже, в этом может быть смысл. Но вам же никогда здесь не нравилось, да?

Селина передернула плечами:

– Мой муж неделями пропадал в море, работал ночами и возвращался измотанным, воняющим рыбой и без денег в кармане. Вот что делало с ним это место. А я уговаривала его все бросить, только он меня ни черта не слушал. И как раз перед его смертью мы готовы были развестись.