Каверзнев, по обычаю, начал со слов о роли руководства партии и государства в деле мира во всем мире. Упомянул о том, что Европа встречает тридцать четвертый год подряд без войны.

В общем-то телевизионная передача была интересной. Кроме болтовни и международных корреспондентских сюжетов там показывали иностранных музыкальных исполнителей. Это было нечасто на советском телевидении.

Роберт лежал одетым на продавленном диване и лениво следил за меняющимися на экране картинками. Все, что происходило там, было очень далеко от него и особенно не интересовало. Мысли Роберта были заняты совсем другим. Он пытался на время отвлечься, но это получилось плохо.

Где-то в середине передачи Каверзнев объявил спокойным и вкрадчивым голосом: «А сейчас фрагмент из репертуара ансамбля АББА..!»

Обворожительные шведские блондинка и брюнетка красиво запели с экрана и это ненадолго заняло внимание Роберта. Он знал эту группу. Слышал, конечно, их записи, но никогда не видел вживую.

Лица и фигуры девушек Роберту понравились даже больше, чем их музыка. Он не был меломаном, а вот настоящим армянином был.

Роберт Григорян родился двадцать пять лет назад в Ленинакане и прожил большую часть жизни в родной Армении. А какой армянин не заинтересуется видом красивых женщин?!

Лежа сейчас в одиночестве на диване в этой московской двухкомнатной хрущевке, ему не с кем было обсудить вопрос, волнующий всех любителей группы. Кто из вокалисток красивее – беленькая или черненькая?

Роберту понравились обе, но предпочтения армянского мужчины склонялись больше к экзотичной блондинке. Тем более, что у его жены Егине, оставшейся в Ленинакане с двумя детьми, были пышные темно-каштановые волосы. Права пословица, говорящая «Что имеем не ценим, а потерявши плачем!»

Он соскучился по жене и детям. Не видел их всего лишь несколько месяцев, а уже успел соскучиться. Все бы на свете отдал, чтобы увидеться снова. Ну, хотя бы позвонить Егине! Но нельзя! Старший брат строго настрого запретил.

Сам Артур бегал сейчас по Москве, несмотря на выходной день. Встречался с кем-то. Решал их общие с Робертом дела, которые должны были обеспечить им прекрасную жизнь и безбедную старость.

Роберт понимал это и не вмешивался первое время. Сидел в этой, снятой на время, маленькой двушке в районе Теплого Стана почти безвылазно. Иногда только выскакивал в гастроном, чтобы купить продуктов.

Один раз, решившись, взял такси и доехал до ближайшего колхозного рынка. Набрал полные авоськи баранины, овощей и фруктов, чтобы приготовить настоящий армянский яйни – наваристый, мясной суп с курагой.

Артур, вернувшийся из города, не оценил этого прекрасного блюда, в котором плавающая курага янтарного цвета напоминала цвет их родного, ласкового армянского солнца. Брат поцокал языком, поблагодарил за угощение, но строго сказал:

– Роберт, если тебе что-то надо будет, ты лучше мне скажи! Я сам куплю. Ты, брат, извини, но ты сильно отличаешься от местных. Остановит какой-нибудь постовой и что тогда? Нам нельзя в Москве светить свои паспорта с Ленинаканской пропиской!

Роберт, обидевшись на брата, подумал тогда: «Можно подумать ты сам похож на «соха» со своей кучерявой черноволосой головой и напяленной на нее огромной ондатровой шапкой?!»

Слово «сох» в переводе с армянского значит лук. Таким прозвищем армяне за глаза называют русских. Никто точно не знает, откуда пошло это прозвище. По одной из версий, из-за светлых волос цвета очищенного лука. По другой, из-за формы куполов русских церквей, напоминающих луковицы.

Обида на брата быстро прошла, но Роберт загрустил. Ему совершенно нечем было заняться в этой маленькой квартирке. Когда-то, еще в прошлой жизни, он был кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике. Вот и не придумал ничего другого, как днями отжиматься от пола, подтягиваться на двери и держать угол, ухватившись руками за верхнюю кромку шкафа.

Читать Роберт не любил. Точнее сказать, не привык с детства, поэтому и не просил брата принести какие-нибудь книжки. Откуда ж было простому, ленинаканскому парню из бедной, даже по армянским меркам, семьи, с трудом одолевшим восемь классов средней школы, быть любителем книг? Он ведь большую часть юности провел в гимнастическом зале спортивного общества «Трудовые резервы», с редким отвлечением на школу, а потом и на ПТУ при ткацком комбинате. В этом достойном учебном заведении Роберт учился профессии наладчика ткацких станков, но был отчислен за прогулы.

Совсем ему нечем было занять себя в эти серые зимние дни ожидания Артура в тесной хрущевке.

Роберт начал уже было подозревать, что старший брат скрывает от него свои развлечения в этом огромном северном городе. Не похоже было, что он осторожничает, как сам рассказывал об этом. Артур часто приходил домой за полночь и с перегаром. Иногда возвращался и утром. От него пахло коньяком и женскими духами, но он неизменно объяснял Роберту:

– Брат, это для дела надо! Налаживаю связи. Знакомлюсь с нужными людьми!

Роберту стало это надоедать, и он сам уже начал посматривать по вечерам на входную дверь. Чем он был хуже Артура? Почему ему самому нельзя было сходить в какой-нибудь московский ресторан, ослушавшись наказа брата?

Не для такого скучного сидения в убогой квартирке они с Артуром решились и пошли на кражу в банке. А украденных денег им вполне хватило бы на походы в столичные рестораны лет на сто, а то и на двести!

Артур почувствовал это настроение Роберта. Вообще, интуиция у брата была развита, как у дикого, горного козла, прожившего много лет на Севанском горном хребте.

За две недели до Нового года, Артур неожиданно забежал в квартиру среди бела дня и крикнул Роберту, чтобы он спускался вниз, не надевая верхней одежды. Тот, удивленный, но подчинившийся приказу, в несколько прыжков преодолел три этажа пролетов лестницы и выскочил на заснеженную улицу.

Там стоял Москвич-каблук с настежь распахнутыми задними дверцами. А сам Артур, рассчитавшись с водителем, весело бросил брату:

– Помогай, Роберт! Тяжелый, зараза!

Роберт заглянул в багажник и увидел большую картонную коробку с надписью «Телевизионный приемник Рубин-714/Д».

Они затащили телевизор домой и Артур, соображающий в этом, стал быстро прилаживать его к антенне. Объяснил во время своих манипуляций:

– В «Электронике» у барыг купил! Две цены отдал! Хороший аппарат. Полупроводниковый и трубка тиристорная.

Эти умные слова ничего не значили для Роберта. Он ничегошеньки не понимал в радиоэлектронике, но спросил у брата, чтобы только поддержать разговор:

– Все-равно ящик советский и ненадежный! Сколько времени проработает?

Артур возразил ему:

– Новый! Будет хорошо показывать, точно! А тебе какая разница сколько ему работать? Мы же все равно бросим его здесь, – и добавил с некоторым оправданием в голосе, – Я мог, конечно, и заграничный купить! Но..!– Артур помедлил с ответом и перечислил. – Во-первых, толкаться у Березки или комиссионок не безопасно! Там полно легавых. И в форме, и тихарей в гражданском. К чему нам лишние вопросы? А к тому же, как я уже тебе говорил – нам придется оставить его здесь! Не тащить же с собой. А Голубой огонек мы посмотрим и на этом! Причем, в цвете!

Артур, при этих словах, щелкнул несколько раз тумблером переключения каналов и с победоносным видом воскликнул:

– Ваймэ! Работает!

На вспыхнувшем телеэкране плясал какой-то национальный хореографический ансамбль. То ли украинский, то ли белорусский. Картинка не отличалась четкостью и цвета были смазанными. Но Артур, поколдовавший с ползунками настройки аппарата, добился, что фигуры танцоров стали четкими и реалистичными.

С телевизором стало значительно веселее проводить одинокие дни в квартире. Роберт даже изучил программу телепередач и выбирал только те, которые ему нравились. С интересом смотрел новости. Особенно такие сюжеты, в которых говорилось об успехах промышленности и сельского хозяйства Армянской ССР. В такие моменты его родина казалась как-то ближе к нему.