– А альбумин, значит, встречается реже?

– Тоже нет, – покачал головой Хетумян. – Но смотря какой. Если пищевой, то он используется много где.

– В смысле пищевой? – возмутилась Шумахина. – Ты только что сказал, что кровь в мясном отделе не купить!

– Альбумин – это сухая кровь. Для производства мясопродуктов, к примеру, широко используется, – пояснил криминалист. – Его получают путем мелкодисперсного распыления свежей крови в вакуумных сушилках. При сепарации выделяют светлый альбумин и темный, то есть непосредственно плазму и форменные элементы, они же гемоглобин. Что использовалось в нашем случае, доподлинно неизвестно, но при анализе неопренового фрагмента обнаружили лишь плазму.

– Я не понял, а зачем вообще кровь сушить? – заинтересовался Проклов.

– Говорю же, в производстве колбасы используется, – терпеливо повторил Хетумян. – Чтобы цвет придать приятный, колбасный, или вообще заместить долю мяса, разбавить всякое, кхе-хке, коллагенсодержащее сырье белковым препаратом. Это если смесь фракций используется. Отдельно плазму тоже применяют, в качестве желирующего агента, в рассолах всяких для шприцевания «деликатесов», – усмехнулся эксперт. – В колбасе «по ГОСТу». Ты вот когда бутерброд с колбасой ешь, не знаешь ведь, что белок крови, который в нее подмешали вместо мясного сырья, не распознается при анализах на фальсификацию! А, к примеру, в армянский суджук идут исключительно филейные куски мяса, пряности и коньячок, никаких подделок.

– Ну разумеется, кто бы сомневался – не удержалась от колкости Шумахина. – Армения – родина слонов.

Хетумян поджал губы, но тут же прыснул и гулко расхохотался.

– Давайте все-таки вернемся к предмету обсуждения, – оборвал веселье Райенвальд. – Значит, альбумин используется в пищевом производстве. На тебе – запросы местным производителям, – распорядился он, глядя на помощницу.

– Темный альбумин используется как биодобавка, – продолжил криминалист. – «Гематоген» в детстве все ели? Вот это он.

– Никогда он мне не нравился, – Шумахину передернуло от отвращения.

– И я не ел, я от него чесался, – отчитался Проклов.

– Не удивительно, в нем много аллергенов, благодаря эритроцитарным мембранам, – сказал Хетумян.

– Так, Карен, не множь сущности, – следователь бросил быстрый взгляд в окно. На улице бушевал настоящий снежный шторм. Райенвальд вздохнул и направился к кофеварке. – Речь не идет о темном альбумине, египтяне четко сказали: плазма. Исходим из этой информации и занимаемся светлой фракцией.

– Но об особенностях состава речи не шло, может, вообще это лабораторный альбумин, – возразил криминалист. – Поэтому я и говорю, для точной картины нужны наши собственные исследования.

– Наметился новый поворот, – зловеще произнес Проклов.

– А ты вот знал, что органы свиньи с недавнего времени трансплантируются человеку? Например, сердечный клапан, – заявил Хетумян, подняв брови, и пристально посмотрел на Проклова. – Так что предположение о лабораториях совсем не праздное!

– Наталья, лабораториям – также запросы, – бросил Райенвальд, наливая себе кофе и размешивая в нем сахар.

– Резонно, – согласилась Шумахина, бисерным почерком быстро записывая в блокнот пометку. – О каких конкретно лабораториях речь? – подняла она голову на Хетумяна.

– Минимум в Институт трансплантологии, – принялся перечислять криминалист, – Молекулярной биологии, генетические… Туда, где проводятся исследования по выращиванию генетически модифицированных свиней, способных стать донорами для человека. Близкое сходство клеток свиньи и человека позволяет создавать трансгенных поросят с органами, которые при пересадке не вызовут отторжения, – объяснил он. – Я накидаю список.

Райенвальд вернулся к столу, пригубил кофе и поморщился от сладости. Горячий глоток тягуче заструился по пищеводу. Получив первую крохотную дозу вожделенного кофеина, организм благодарно умерил взрывы в голове до легкой пульсации, но окончательно боль не утихла. Райенвальд помассировал виски пальцами. Шумахина сочувственно посмотрела на следователя.

– Тебя послушать, так свинья человеку – друг, товарищ и брат, – Райенвальд приложил ладонь ко лбу, затем подпер ею же подбородок и посмотрел на криминалиста. Глазной нерв перестал посылать болевые сигналы мозгу, и сосредоточить взгляд на Хетумяне почти получилось.

– И донор, – прибавил криминалист. – У свиньи и хомо сапиенсов практически совпадает количество гемоглобина и белков в крови, похожи эритроциты, сходные группы крови. Одинаковые размеры печени, сердца, легких. Схожие особенности строения зубов, глаз, почек. Новорожденные поросята болеют как грудные дети. Гормоны некоторые у нас максимально совпадают. Даже у обезьян нет с человеком такого числа совпадений на генетическом уровне, как у свиней.

– Я понял, – выставил ладонь вперед и прервал следователь эксперта. – Всем ясно, что делать?

Он обвел взглядом присутствующих. Члены следственной группы поочередно кивнули. Настенный экран погас, Проклов сложил ноутбук, Шумахина захлопнула блокнот, Хетумян подцепил ручку кружки. Собрание близилось к своему логическому завершению.

– Ждем тело. Занимаемся окружением Чащина и возможным происхождением альбумина, – подытожил Райенвальд.

Загремели отодвигаемые стулья – сотрудники поднялись из-за стола и один за другим покинули зал для совещаний.

Следователь остался сидеть. Он покрутил пустую чашку. Потеки кофе образовали на внутренней поверхности витиеватые узоры. Райенвальд встал и медленно пересек комнату, подошел к окну, оперся ладонями о подоконник и посмотрел вниз. По улице, преодолевая сопротивление ветра, навстречу снежному вихрю шла женщина. Волосы, выбившиеся из-под капюшона, развевались за ее спиной. Дойдя до трамвайной остановки, прохожая зашла в спасительную стеклянную будку и стала ждать трамвай.

Женщина, вспомнил Райенвальд. Светлана Сомова… В висках заломило.

Когда он вышел в коридор, зал для совещаний уже спешила занять новая группа. Следователь поздоровался с коллегами и зашагал в собственный кабинет. Там, в аптечке у помощницы, лежал аспирин. Головная боль, предчувствуя скорое поражение, змеей заворочалась в черепной коробке.

После предпринятых охраной предместья мер безопасности атмосфера, царящая внутри дома, показалась Райенвальду весьма расслабленной.

На въезде в пригородный поселок, давший приют богатейшей столичной бизнес-элите, у следователя тщательно проверили документы, прежде чем поднять шлагбаум и впустить внутрь. Охранники принадлежащего Сомову участка тоже выполнили свою работу добросовестно. Следователь был вынужден оставить машину за оградой и добираться до дома пешком. Мощёные плиткой дорожки, ведущие к особняку, подогревались и были настолько чисты, что следователь не только не замочил ботинок, но даже не запачкал подметок. Сугробы, что возвышались на газонах, были кипенно-белыми, а пространство перед домом идеально убранным. Ни одной несанкционированной сосульки не свисало с козырьков. Окна особняка сияли. Фасад дома блистал чистотой.

Внутри Райенвальд застал хаос и столпотворение.

Войдя в дом, следователь мгновенно растворился в толпе людей, суетящихся изо всех сил.

– Ты из технического отдела? – на ходу бросила девушка, несущая ворох одежды. Сплетённые в дреды волосы девицы были окрашены в ярко-розовый цвет и перехвачены на макушке, образуя хвост. Контраст прически и бледного лица делал ее похожей на редиску. – Вешай пальто вон туда и включайся! – уже убегая, кинула она Райенвальду.

Следователь послушно разделся и аккуратно повесил пальто в указанном месте. По просторному холлу во все стороны перемещались люди. Они исчезали в дверных проходах, кто-то поднимался по лестнице. Всюду стояло какое-то оборудование, около которого также суетился персонал. Райенвальд наудачу завернул в одну из комнат, куда стремилось наибольшее число народу.

– Михаил держит себя так, словно ничто в мире не способно поколебать его спокойствие. Он высок ростом, и хорош собой, одетый в скромное поло и не по доходам демократичные слаксы, владелец и основатель миллионного бизнеса покорил редакцию «Доминиона» простотой и непринужденностью. Расхохотавшись над инцидентом с добродушной улыбкой, он отметил: «На счастье!» и вернулся к ответу на вопрос о компании, демонстрируя тем самым приверженность истинным ценностям. «Материальное преходяще», сказал бизнесмен и продолжил взахлёб делиться с нашим корреспондентом замыслами о внедрении новейших экологических инициатив на производстве. Он подробно изложил планы по спасению планеты. Михаил прожил достаточно, чтобы понимать ответственность перед потомками за то, какие природные ресурсы мы им оставим. С возрастом пришли выдержка и мудрость, но не старость. Внешне этот мужчина схож с коньяком, лишь хорошеющим с годами – о них напоминает только благородная седина, серебрящаяся на висках. Спортивной фигуре Михаила позавидуют многие, но на наш комплимент он среагировал сдержанно, ведь внешность не главное, бизнесмен весь мыслями в своей миссии. Он улыбнулся и лучики морщин разбежались вокруг глаз: «Благодаря новым фильтрам, мы увеличили степень очистки воздуха», радуется он приятному воспоминанию. На сайте компании расписаны глобальные экологические планы на несколько лет…