– Это вам, – деликатно покашлял Хетумян. – Кофе?

– Нет, спасибо, – отказался полковник и посмотрел на Райенвальда. – Решение о производстве предварительного следствия я ещё с утра подписал! Это не оно у тебя на столе лежит?

– Да-да, – Райенвальд оправился от минутного замешательства. – Но, мне кажется, египетские следователи нагнетают. Так называемое убийство больше похоже на несчастный случай.

– Надеюсь, ты им так не говорил? – Данилов сдвинул брови.

– Нет, конечно. Пообещал всестороннее содействие. Но если отбросить сантименты, на Чащина этого напала акула, в результате он погиб. Египтяне просто хотят обелить репутацию курорта, вот и инициировали уголовное производство.

– Пообещал содействие, вот и содействуй! Именно тебя, между прочим, официальный Египет видит главой российского расследования. Даже письмо прислали, от их министерства нашему. Так ты им понравился, – хмыкнул полковник. – И это я ещё не упоминаю о депешах по линии Интерпола, которые призывают к борьбе с общеуголовной преступностью в рамках этого дела!

– Международный розыск-то каким здесь боком?! – не выдержал Райенвальд и осекся, понимая, что нарушает субординацию.

– А таким, – Данилов предпочел не заметить эмоции следователя, – что египетская Прокуратура очень радеет о мировой безопасности и «настоятельно приглашает уважаемую Российскую Федерацию присоединиться к расследованию факта транснационального экстремизма»! – закончил полковник цитировать по памяти.

– Экстремизма! – ахнула Шумахина. Она уже унесла со стола чашки и остатки скоропостижно закончившейся дегустации выпечки и теперь внимательно слушала Данилова.

– Именно! Использование свиной крови при предполагаемом убийстве, неприемлемое для мусульманской страны, позволило тамошней прокуратуре прикрутить к делу международную составляющую. По той же причине непосредственно в Египте жертва испачкаться в крови запретного животного никак не могла. Египет намекает на междоусобные разборки российского криминалитета на суверенной египетской территории и ссылается на принцип двойной же криминальности.

– Это как раз понятно, – вклинился Хетумян. – Убийство – это уголовное преступление в обеих наших странах.

– Во всех странах, – поправил Данилов.

– Аль-Курди! – скрипнул зубами Райенвальд, поражаясь иезуитской логике египетского следователя.

– Так или иначе, а к делам о терроризме у нас сейчас первоочередное внимание. Так что будем координировать действия с иностранным государством.

– Иначе говоря, мы будем разбираться, а они почивать на лаврах, – следователь тоскливо посмотрел в окно. Зима уже окончательно вступила в права и с неба крупными хлопьями валил снег.

– Разумеется, – судя по угрюмому тону, полковник тоже не был доволен открывающимися перспективами. – Согласно выводам египетской Прокуратуры, организационный преступный модуль базируется в нашей стране.

Данилов провел пальцем по гладкому полированному клюву бога-сокола и подытожил:

– Короче, жду от тебя завтра план следственных действий. И не позже конца недели отчёт об отработанных версиях. Мы не можем ударить в грязь лицом перед иностранцами.

Полковник благосклонно окинул взглядом притихших подчинённых.

– И я зачту как оперативное совещание ваше… чаепитие. Начинайте работать!

Он взял статуэтку и, неплотно прикрыв дверь, покинул кабинет. Звук торопливых шагов в коридоре перестал слышаться уже через секунду.

– Итак, что мы знаем о Чащине?

Райенвальд задумчиво мерил шагами зал для совещаний, пока не достиг окна, где и остановился. Члены следственной группы, сидящие за столом, переглянулись, пытаясь определиться, кому говорить первому.

– Давайте, я начну, – произнесла, наконец, Наталья Шумахина и открыла лежащий перед ней ежедневник.

Райенвальд оторвался от созерцания улицы сквозь жалюзи, повернулся к помощнице, но остался стоять у окна. На улице было совсем темно, разыгравшаяся с ночи вьюга к утру не прекратилась и порывы ветра швыряли в стекло порции сухой снежной крупы.

– За такое короткое время удалось получить только основную информацию, – предупредила Шумахина.

Следователь кивнул, он и сам понимал, что собранные за полдня сведения будут самыми базовыми.

– Сергей Чащин, двадцать четыре года, известный в спортивных кругах фитнес-тренер, блогер, автор спортивных сетевых марафонов, зожник, – перечислила помощница.

– Любит фотографироваться, – добавил Денис Проклов.

Все это время он загружал ноутбук и, найдя нужные файлы, вывел их изображение на большой экран, висевший на стене комнаты. Взглядам присутствующих предстал аккаунт Чащина в социальной сети. Проклов щелкнул мышью, открывая фотоальбомы. Замелькали фотографии. На них симпатичный молодой человек демонстрировал мышцы в спортзале, катался на квадроциклах, лыжах, нырял в море, прыгал с парашютом и пересекал на джипе пустыню. Множество снимков с компанией друзей перемежалось такими же многочисленными одиночными кадрами спортсмена за рулем, в кафе, на улицах. Под всеми снимками, каждый из которых снискал одобрение подписчиков в виде тысяч лайков, змеей вилась лента многочисленных комментариев.

– Ну, можно сделать первый вывод, что это был крайне общительный молодой человек, – заметил Райенвальд. – Придется просеять всех подписчиков и друзей в соцсетях. Разумеется, помимо, реальных контактов, – он посмотрел на Проклова.

Специалист отдела информационных технологий кивнул.

Помощница сделала пометку в блокноте.

– А что с биллингом? – задал вопрос Райенвальд, снова обращаясь к Проклову.

– Смартфон Чащина в пакете с уликами, как ты знаешь, едет на родину вместе с телом, поэтому мы пока смогли проверить только последние звонки по запросу оператору связи, – ответил тот. – С курорта Чащин несколько раз звонил Светлане Сомовой, с остальными он переписывался в мессенджере и комментариях в интернете.

– Светлана Сомова?

– Да, жена известного бизнесмена Михаила Сомова, – Шумахина подвинула стул ближе к столу и выпрямила спину. — Сомов – владелец металлургического комбината, миллиардер.

– Навскидку в аккаунтах Чащина в соцсетях упоминаний Сомовой и фото с ней нет, – оторвался от ноутбука Проклов, – но надо, конечно, промониторить тщательней.

– Проверьте, – согласился следователь. – Связь с женой олигарха – не тот момент, который можно игнорировать.

– Чащин также, несмотря на молодость, был известен как «звездный тренер», частным образом тренировал певцов и актеров, на чем, судя по его образу жизни, он неплохо зарабатывал, – добавила Шумахина. – Возможно, Сомова входила в число его богатых клиентов.

– Возможно, – задумчиво произнес Райенвальд и потер виски костяшками пальцев. Реагируя на убийственную метель, начала болеть голова. – А что, удалось определить, чем был пропитан гидрокостюм погибшего? – повернулся он к Хетумяну, который до сих пор молча пил кофе и в обсуждении не участвовал.

– Удалось, да не очень, – ушел от прямого ответа криминалист. – Пока у нас имеется только заключение египетских экспертов, а хотелось бы изучить улики напрямую.

– Придется работать с тем, что есть, – пожал плечами следователь.

– По версии Египта, вещество это – плазма свиной крови, – Хетумян с сожалением заглянул в опустевшую кружку и отодвинул ее подальше от края стола.

– То есть кто-то просто взял и вымазал кровью комбинезон для дайвинга? Вот так просто? Где он мог взять необходимое количество?

– Ну, как ты понимаешь, реализовывать кровь скота на рынках и в магазинах, запрещено, ее не проверяют ветлаборатории, она наиболее подвержена разложению и бактериальной порче. Поэтому нет, достать кровь постороннему было бы не совсем уж просто.

– Можно купить у частных производителей, фермеров, – предположила Шумахина.

– Да, если это цельная кровь, но в нашем случае речь идет, скорее всего, об альбумине, в полученной экспертизе говорится о плазме. Так что фермеры отпадают, что хорошо, поскольку свиноферм у нас в округе множество, до конца жизни не обойти.