Маули покорно оделась, начала сворачивать шкуру, а я умоляюще смотрел на ребят, не в силах попросить их промолчать о происшедшем.

- Не бойся, Вася! – понял меня мальчик, старший в нашей компании, Ростик, - Мы никому не скажем, лишь бы взрослые не видели. У нас уже был случай, нам запретили купаться, а мы не послушались, и Буську чуть не сожрал крокодил. Если бы кто увидел, больше не пустили бы сюда. Мы понимаем, нам тоже попадёт за этот случай, если узнают, что мы играли с вами, без разрешения.

- Крокодил? – удивился я, хлопая глазами.

- Ну да, чудовище такое, из Подгорья выбралось. Потом его твой хозяин выследил и убил.

- Спасибо вам! – сердечно сказал я.

- Да что там! – пытался улыбнуться Ростик, - Машка тоже виновата, вечно спорит! – Мася сидела, виновато опустив голову. У мне стало тепло в груди. Даже не ожидал, что нам, зверям, будут сочувствовать люди.

Ещё раз попрощавшись, не решаясь обняться с друзьями, попросил прощения у Маси. Она тихонько заплакала, то ли от испуга, то ли ещё от чего. Меня не задерживали, понимая, что мне надо лечить руку и скорее скрыться, пока не увидел кто из взрослых. А то начнутся расспросы, что и как. Свою рубашку я отдал, взамен порванной на бинты.

Надев штаны, я взял Маули за руку и повёл домой. К фрау Миллер идти уже не было смысла.

По дороге я усиленно размышлял, что сказать хозяину. С одной стороны, надо рассказать всё, как было, но я боялся, что мою девочку продадут кому-нибудь, а то и вовсе, отдадут в замок дикого барона.

Но и не знать о происшедшем хозяину нельзя. Надо, чтобы Шеннгирр был в курсе дела, а не узнал об этом в какой-нибудь таверне.

Маули была подавлена, молчала всю дорогу, только иногда шмыгала носом. Когда пришли, хозяин, удивлённый и встревоженный нашим ранним появлением, сам вышел нам навстречу.

- Что случилось? – спросил он меня. Я вежливо поклонился, сначала отвёл Маули в спальню, потом вышел во двор, осторожно прикрыв за собой дверь.

- Что у тебя с рукой? – заметил окровавленную повязку хозяин.

- Мы играли с человеческими детёнышами, - начал придумывать правдоподобную версию я, - Мау разыгралась, и чуть не поцарапала человечку… - я заметил, как побледнел Шеннгирр. Намокшая от крови повязка у меня на руке пугала.

- И? – спросил он.

- Как видите, досталось мне. Дети обещали ничего никому не рассказывать… Кстати, а что это за «крокодил» там был, которого вы ловили?

- А? Что? – хозяин явно был в глубоких раздумьях, тем более, ему приходилось продираться через мою невероятную дикцию. «Хлахатил» ему не сразу дался. Даже хохотнул:

- Может, так и назовём это чудовище? На крокодила он мало похож, разве что, бронёй. Ты что теперь собираешься делать? – спросил он меня.

- Я? – посмотрев свою руку, вспомнил: - Сначала руку надо вылечить, потом домой сбегаю.

- Домой? – удивился хозяин.

- Ну, да, я же говорил вам.

- Да, да, что-то вылетело из головы. Мау-Ли с собой берёшь?

- Нет. Сначала надо разузнать, стоит ли мне самому там появляться, как там дела, ну, вы понимаете…

- Понимаю, - вздохнул Учитель, - конечно, для меня было бы лучше, если бы вы оба исчезли.

- Если что, рассказывайте, как я вам рассказал. Поранен ведь я. Только Маули не наказывайте, ладно? И не продавайте без меня.

- Она твоя, подарки не в моих привычках отбирать. Вот, возьми камень, сделай ей привязку на себя, тогда уже никто, пока ты не вернёшься, не сможет твоей собственности ничего сделать.

- Но я же не умею…

- Да, пойдём, сделаем ещё, что ты доверяешь её мне, пока отсутствуешь.

Мы вошли в спальню. Маули сидела на полу, раздетая, забившись в угол, как маленький побитый зверёк.

При виде нас, закрыла глаза и съёжилась, ожидая сурового наказания. Я не стал с ней разговаривать и утешать, хотя сердце кольнула жалость к девочке. Но и оставлять безнаказанным проступок я не собирался.

С помощью Учителя я сделал привязку на себя, передоверил её хозяину, и пошёл лечить руку. Намазал страшные раны той мазью, коей меня лечила Миа-тян, заклеил их лечебным пластырем, и пошёл собираться. Взял продуктов, денег в поясные хранилища, зашёл в спальню. Там оделся в старые шорты, рубашку без рукавов, подпоясался ремнём и надел на шею все кулоны.

Посмотрел на Маули, и едва не принялся утешать девочку, настолько испуганный и растерянный был её вид. У неё на лице было написано недоумённое «а как же я?!».

- Я вернусь! – махнул я рукой, и, выйдя из спальни, отправился к воротам.

Глава 27 Туда и обратно

Всё-таки в Подгорье надо идти собранным, а не рассеянным. Нечего думать об обиженных девочках и сердитых мальчиках! Даже не заметил летающих медуз, заставивших забиться под куст стреляющего терновника и укрыться шкурой Миа-тян. Сколько теперь ждать, пока медузы уберутся восвояси? Может, к ночи? А ночью что? Мало мне медуз, ещё чешуйчатый волк появится, он, к тому же, не боится иголок терновника.

В Подгорье я решил уйти проверенным путём, через овраг. Перед тем, как уйти в проход, надел на себя шкуру, почти живую, мою первую любовь, Миа-тян. В рюкзаке обнаружил зайца Митьку. Хотел отправить его домой, проследить за Маули, но заяц заупрямился, обернулся тряпичной страшной птицей, и улетел в проход между мирами. Где он, до сих пор не знаю. Если думает, что всю жизнь буду его искать, бегая по мирам, то он жестоко ошибается. Подумав о зайце, вспомнил грустную девочку Милу. Бедненькая, не с кем ей поговорить! Почему её, кроме меня, никто не слышит? Кстати, кто её мама? Может, какой-то другой расы, не человек? Эльфа, например… Мила ведь красива необычайно.

С такими мыслями я и шагнул в Подгорье. Привычно отследил безопасные дорожки, и побежал, трусцой, прямо через болота.

- Кто это тут бегает? – проснулась Кикимора, шарахнувшись с дороги спросонья.

- Хиссёнышшш, - прошипела десятиметровая травоядная змея, меланхолично пережёвывая ряску.

- Фу, мерзость какая! – сплюнул упырь. Я даже задохнулся от возмущения:

- А как дам кому-то! – пропищал я, выхватывая нож.

- Беги-беги! – добродушно зевнул Водяной, - Думаешь, тебя там кто-то ждёт? Возвернёшься, расскажешь, как тебя там встретили!

- А что? – насторожился я, убирая нож в ножны, - Вы что-то знаете, дядя Водяной?

- Знаю, конечно, - булькнул болотной жижей Водяной.

- Не говори ему! – вылезла по пояс прекрасная Кикимора. Как она умудряется выглядеть такой чистой и прекрасной девушкой? Морок, что ли?

- Во многих знаниях многие печали, - снова зевнул Водяной, - зачем тебе знать? Ты ещё молод. Если всё узнаешь, ляжешь рядом со мной, в тёплое болото, и будешь счастлив. Знаешь, почему?

- Догадываюсь, - буркнул я, и побежал дальше.

После Болота я заглянул на наш с Миа пляж. Искупался возле берега, пока меня сторожила шкура, потом нарвал цветов и отнёс к месту гибели подружки. Гравитационный туман уже почти рассеялся, после того как я вынес из центра аномалии камни. Ради интереса обошёл аномалию кругом, нашёл несколько мелких разноцветных камней.

Взял один, посмотрел сквозь него на солнце. Камень оказался на диво прозрачным и внутри преломлялся на тысячи оттенков. Кроме того, сквозь него можно было видеть плёнки между складками. Хмыкнув, убрал его в поясной кармашек. Красный камень показывал опасные места под землёй, куда можно было провалиться, неосторожно наступив, прямо в пекло, а зелёный оказался самым лучшим, глядя сквозь него, можно узнать, какие растения безобидные и съедобные, а какие хищные, и готовы съесть тебя самого.

Странно, думал я, убирая камешки, а на какое животное рассчитаны эти камешки? Может, загордиться своей расой? Я намного лучше вижу, чем человек, слышу, бегаю и дерусь, наконец, я умный!

Кто-то несчастный внутри меня вякнул, что я не чистый котомальчик, а помесь с человечкой, о чём я уже стал забывать. Может, ум у меня от неё? А Маули? Гырха, то есть? Она тоже неглупая кошечка, но, как все девочки, страшно ревнивая. Может, она не хотела, чтобы Мася открыла мне подхвостную железу?