– Перспективы все радостнее и радостнее, – вздохнул Стас и возвел глаза как бы к небу, но так как он лежал, то возвел он их не к небу, а к виниловым обоям.

– Я не пытаюсь напугать тебя, мальчик. Я просто хочу, чтобы ты понял, чем грозит промедление. Мужчины в этом вопросе крайне безответственны. Не хочу, чтобы ты подумал, что если живот не растет, то можно отложить на потом. Откладывать нельзя, – Валентина Андреевна проверила, хорошо ли зафиксирована рука, и сама себе довольно кивнула.

– Я все прекрасно понял: через шесть недель меня разорвет монстр карманного формата. Коли уже это снадобье.

– Его еще приготовить надо.

– А зачем было меня привязывать сейчас?

– Чтобы ты ничего не своровал. Просто предосторожность, не обижайся, – Валентина Андреевна посмотрела на Еву. – А ты иди со мной, будешь следить за процессом, чтобы потом не говорили, что я подмешала что-то не то.

Она взяла с полки несколько склянок, старую книгу и пошла на кухню.

– Будто бы я пойму, если это произойдет, – проворчал Ева и поплелся следом.

Он хмуро наблюдал, как Валентина Андреевна смешивала зелье в маленьком чугунном сотейнике, сверяясь с рукописными заметками, вложенными в книгу отдельным листом. Она отмеряла жидкость с помощью мерного стакана, а порошки взвешивала на аптечных весах.

«Сразу видно, человек ответственно подходит к делу, точно рассчитывает дозировку… А я все на глаз отмеряю, – подумал Ева, и перед глазами встало, как карточка разделяет полосу светло-розового порошка на две дорожки. – Отмерял. Отмерял. В прошедшем времени!» Он поспешил поправить себя, но волна воспоминаний уже накрыла с головой: порошок розовый, порошок желтый, бьющий в нос запах парацетамола. Сразу за этим из колотой раны памяти потек бурый раствор заполняющий шприц и тепло, врывающееся в тело, такое реальное, что на висках выступил пот… Ева схватился за стул, будто бы навязчивые образы могли утянуть его в прошлое.

Спасаясь от воспоминаний, Ева нырнул в Тени. Все окрасилось в темные, почти лишенные цвета краски, свет будто вяз в пространстве, и тени лежали неправильно, как на картине неграмотного художника. Самих Теней было немного, даже мало. Они скопились аморфной субстанцией по углам и, почувствовав экзорциста, боязливо сжались. Никаких ловушек, которые делали ведьмы, Ева не увидел. Сама колдунья почти не поменяла облик, но на ее теле появились рубцы и шрамы, один из которых, на щеке, нагноился и сочился сукровицей. Варево закипело. Пар поднялся к решетке вентиляции, и через секунду из нее потекла пришедшая на зов черная жижа. Она текла вверх, на идущий трещинами потолок, и все собиралось в лужу прямо над сотейником. Когда Теней скопилось достаточно, вниз потянулась нить с крупной каплей, она коснулась зелья и на глазах истлела как спичка, оставив еле заметный серый след на месте лужи. Хотя колдунья пользовалась Тенями, сама она их видеть не могла и ориентировалась на строгий алгоритм.

«Интересно, а те, кто придумали колдовские алгоритмы, видели Тени?» – задумался Ева.

– Почти готово! – Валентина Андреевна сняла сотейник с огня и повернулась.

Ева поспешил вернуться в реальность. Он знал, что никуда из нее не девается, но зрачки, пока он смотрел на Тени, неестественно расширялись, что могло вызвать ненужные вопросы.

Валентина Андреевна поставила на стол колбу, вложила кофейный фильтр и вылила туда содержимое сотейника.

– Что с тобой? Ты вспотел, – она окинула Еву изучающим взглядом, будто все о нем знала, но решила убедиться.

– Со мной все нормально, – отчеканил Ева.

«Какое «нормально»? Так говорят, когда все уже нормально, но было ненормально. Надо было сказать: «Я в порядке». Идиотина!» Ева отругал сам себя и в ответ скривился, как если бы ударился мизинцем.

Валентина Андреевна, внимательно следившая за его мимикой, достала из холодильника бутылочку с мутной зеленой жижей, налила в стопку пятьдесят грамм и поставила перед Евой.

– Что это?

– Средство простое, но крайне эффективное при алкоголизме и наркомании. Пей, поможет.

– Да неужели? – Ева сложил руки на груди. – А мне нужна помощь?

Он уже привык, что абсолютно каждый встречный имел свое экспертное мнение о его зависимостях, выносить пропесочивание от совершенно левой тетки было уже выше всяких сил, но Ева помнил, что ссориться с колдуньей нельзя.

– Я же вижу, что у тебя с этим проблемы.

– И какие же у меня проблемы? – Ева хотел сложить руки, но понял, что уже это сделал.

– Твоя проблема не конкретно в алкоголе и не конкретно в наркотиках. Могу поспорить, если перед тобой поставить коробку конфет…

– Я их вообще есть не буду.

– Да, но если съешь хоть одну, то остановиться не сможешь, пока сахар из ушей не полезет. И точно то же самое с книгами, с фильмами. Ты либо не смотришь и не читаешь ничего, либо не отрываешься сутками. И работаешь так же. Ты меры не знаешь. У тебя характер такой – запойный, – Валентина Андреевна самодовольно улыбнулась. – Можешь считать это бесплатным бонусом к крупному заказу.

Ева прищурился и отлип от стены.

– Если бы простое и эффективное лекарство и существовало бы, то о нем бы знали все. Но его существовать не может, – Ева сделал шаг к колдунье, и она испуганно попятилась. – Причина зависимости лежит глубоко в психике, и не существует ничего, что бы волшебным образом просто взяло и избавило человека от нее. Если, конечно, речь не идет о зомбировании. Так что я повторю вопрос: что это?

Самодовольство сползло с лица Валентины Андреевны, она побледнела и сделала шаг назад.

– Это зелье просто помогает восстановить химический баланс в мозгу после интоксикации. Никакого зомбирования, совершенно безопасно, – колдунья взяла стопку, залпом выпила и сморщилась. – Единственный недостаток – горький вкус, – она победоносно посмотрела на Еву, который спрятал когти и перестал угрожающе над ней нависать. – Когда я вас увидела, то решила, что слухи преувеличивают, и вы просто два пацана, случайно получившие дурную репутацию, но теперь я вижу, что ты и вправду потерявший всякий страх убийца. И твой напарник тоже, раз работает с тобой. Тебе стоит подумать над отношениями с людьми, которые согласились вам помочь, потому что если так пойдет и дальше, Глеб не сможет уговорить пойти вам навстречу в следующий раз.

– Прости, если бы я доверял каждому, был милым и приятным, то давно бы умер. Не каждая колдунья на самом деле колдунья, – Ева тут же пожалел, что не сдержал язык за зубами.

– Думаешь, я ведьма?! Думаешь, я хотела тебя отравить?! – в ее голосе звучало преувеличенное, но вполне искреннее возмущение. И страх. Обвинение в ведьмовстве было само по себе очень тяжким, а обвинение, выдвинутое самыми жестокими бойцами Инквизиции, было равносильно приговору. По крайней мере, так считала Валентина Андреевна.

– Нет, – Ева окинул колдунью холодным оценивающим взглядом. У него было предположение, что она только прикидывается колдуньей, а на самом деле давно продала душу Пеклу, но сейчас он почти убедился, что это не так. Она колдовала сама, без демона. – Ты не ведьма.

– Как же так получилось, что ты, такой осторожный и внимательный, не уберег напарника? А? – Валентина Андреевна покачала головой и взяла колбу с готовым раствором. – Пойдем.

Колдунья не соврала, инъекция была болезненной. Она вводила двадцать миллилитров в вену на руке очень медленно, первые десять секунд Стас просто стискивал зубы и мычал, потом начал дергаться, и Еве пришлось его держать, пока он вырывался и орал.

– Ну, а что ты хочешь? – сказала Валентина Андреевна, пока взмокший Стас, свернувшись на кушетке, тяжело дышал и приходил в себя. – Демон наделен сознанием и просто так не даст ничего с собой сделать. Радуйся, что мы успели вовремя. Еще день-два, и остановить рост было бы гораздо сложнее.

Стас кивнул, показывая, что все понимает, – в горле пересохло, и говорить не получалось. Он стек с кушетки и, дрожа всем телом, начал одеваться. Рубашку он застегнул криво, но не стал переделывать, а взял список артефактов и, чуть качаясь, поволок ноги к выходу.