– Пф-ф-ф! Подумаешь, великое усилие, подрочить в пентаграмму!

– Вот именно! Не просто подрочить, а в пентаграмму и при тебе! – Маришка всплеснула руками. – Женя очень закрытый парень…

– Охуеть закрытый парень, – с сарказмом возразил Стас. – Каждый раз, когда мы куда-то едем, этот закрытый парень трахает кого-нибудь в туалете поезда. И его ничего не смущает.

– Потому что этот кто-то исчезнет из его жизни на следующей станции. Можно не париться, как этому кому-то потом в глаза смотреть. А ты его напарник, максимально близкий человек… – Маришка вздохнула. – Ты хоть что-то понял?

– Только то, что надо его найти и поговорить.

***

Егор искал Еву уже пару дней, проверил все притоны и не нашел. Стасу потребовалась пара часов. У Стаса были ключи, но дома Евы не было, как и его любимых беговых кроссовок. Он вызвал такси и меньше чем через час оказался на въезде в Шуваловский парк, где стояла знакомая старая ауди со следами огромных когтей на черном борту.

Стас отпустил таксиста, достал банку маринованного чеснока и стал ждать напарника.

Ева, потный и усталый, появился через двадцать минут.

– Ты в курсе, что все на ушах стоят тебя ищут, а Егор убежден, что ты сорвался? – Стас приложил все усилия, чтобы это не прозвучало как наезд.

– Может, и так, – Ева открыл машину, достал фляжку с водой и сделал несколько глотков. Стас взял Еву за запястье и посмотрел предплечье, на что Ева хмыкнул: – Ты в курсе, что в ноги тоже можно поставиться?

Вены были чистые, и у Стаса сразу отлегло от сердца.

– Почему трубку не брал? – Стасу захотелось дать себе по морде за то, что вместо участия в голосе проявилась претензия.

– Не хотел, – Ева пожал плечами.

– Слушай… короче… Я реально не прав был… Для меня нет ничего такого, чтобы подрочить прилюдно, если этого требует дело, и я забываю, что для других людей это может быть не так…

Ева озадаченно поднял бровь.

– Стас… Ты… В порядке?

– Ну, бля… я типа ранил твои чувства и хочу извиниться. Хочешь, в следующий раз дрочить буду я, а ты петь?

Ева заржал и сложился пополам.

– Стас… Твою ж мать, – Ева вытер проступившие слезы. – Это пиздец как странно прозвучало. Садись, с тебя простава.

Стас зажал банку с чесноком коленями и начал пристегиваться.

– Что за фигню ты ешь? – Ева с сомнением посмотрел на банку.

– Маринованный чеснок. Меня после поезда все еще мутит, а эта дрянь, как ни странно, помогает.

– Да… Ладно… – Ева нахмурился.

Через пятнадцать минут Ева остановился у аптеки и, ничего не объясняя, ушел. Вернулся через десять минут с тестом на беременность.

– Это для кого? – спросил Стас, пытаясь выловить последнюю чесночину.

– Для тебя, долбодонт!

– В смысле? Если это прикол, то я не улавливаю суть, – Стас посмотрел на Еву, но тот был предельно серьезен.

– Иди поссы на тест.

– Какого хера мне ссать на тест? – до Стаса начало доходить. Мысль оформлялась медленно, будто огромная неповоротливая баржа проходила под разведенным мостом.

– Стас, мы вызывали демона по сомнительной инструкции, а сейчас тебя тошнит, и тебе вдруг стало не плевать на мои чувства, на которые плевать даже мне. Просто сделай это.

***

– Как это возможно? – тест в руке дрожал. Стас смотрел на две полоски и не мог поверить.

Они стояли за вонючими мусорными баками. Бабка, выбрасывающая забитые хламом пакеты, подозрительно покосилась на них. Ева не обратил внимания, не подождал, пока она отойдет, и даже не сделал голос тише.

– Магия, – он облизнул губы. – Демоны перемещают семя, это классическая легенда. Видимо, демон появился, забрал мою сперму и переместил ее в тебя. Вопрос в том…

– У меня будет ребенок? – Стас уже не слушал, весь мир ушел на задний план.

– Ага, причем от меня, – фыркнул Ева, глядя вдаль. Когда он снова посмотрел на ошарашенного Стаса, все еще державшего тест, то понял, что зря это ляпнул. – О нет-нет-нет, Стас. Стас! Посмотри на меня! Это не ребенок! Не милый розовый младенец, это паразит! Нам нужно избавиться от него!

Бабка, внезапно появившаяся из-за бака, плюнула под ноги и проворчала:

– Сраные трансформеры, не понять, то ли парень, то ли девка, – и, прежде чем удалиться, бабка добавила, обращаясь конкретно к Еве: – А тебе постыдиться бы, мало того что извращенец, так еще и на аборт своего друга гонишь.

Стас вопреки обычному не возмутился, что их опять приняли за геев, и Женя, окончательно убедившись, что до напарника не достучаться, позвонил Глебу.

***

Шеф был в штабе один. Ходил вокруг стола и разбирал старые дела. Накурил так, что клубам дыма стало тесно в воздухе. Глебу было за сорок, насколько сильно за сорок, Ева не знал, ибо Глеб был в отличной спортивной форме и возраст выдавали только древняя дубленка и седина на висках.

Ева готовился к долгим, подробным и мучительным объяснениям, но шеф понял все на удивление быстро.

– Так, иди сюда, – Глеб притянул Стаса к лампе и, поправив и без того завернутые рукава, задрал Стасу футболку. – Живот у тебя всегда такой?

– М-м-м?

Стас был где-то далеко, и Глеб вопросительно посмотрел на Еву.

– У него всегда такой живот?

– А я типа знать должен, какой у него обычно живот? – возмутился Ева, но присмотрелся. – Вроде такой же, как был.

Живот у Стаса был плоским с восьмью кубиками и дорожкой рыжеватых, почти прозрачных волос.

– Я замечу, что беременен только шестой день, было бы странно, если бы были какие-то изменения, – флегматично заметил Стас.

– Нет, не странно, – Глеб отпустил край футболки и заходил по комнате. – Существует много типов демонических беременностей. Есть вариант, где беременность почти стандартная, но человеческое тело ребенка, предназначенное человеческой душе, отдается демону, но это мы отметаем, ведь Стас, как можно заметить, мужик… Все остальные варианты – это истинно демонические беременности. Формируется изначально демоническое тело, предназначенное для демона…

– Стас, ты слышал, – прервал Ева, – это демон, не ребенок…

– Женя, заткнись! – рявкнул Глеб. – Я пытаюсь изложить суть проблемы.

– Мой напарник забеременел демоном. Суть проблемы очевидна.

– Нет. Вы, кретины, суть еще не уловили. Истинно демонические беременности не протекают по законам биологии. Самый поганый вариант «стремительный», зародыш развивается за считанные минуты и в итоге разрывает тело жертвы.

– Как в старом «Чернокнижнике»? – нахмурился Ева, фанатеющий по старой мистике.

– Да. Именно. Но раз Стас еще цел, значит, какое-то время у нас есть…

– Время на что? – опомнился Стас.

– На аборт.

***

– И не забывай, это не ребенок. Ты просто инкубатор для монстра, и он тебя разорвет, – убедившись, что напарник успокоился, Ева перестал мять ему шею и убрал руки за спину.

– Ладно… хорошо… – Стас уставился на забитую пепельницу и закивал. – И как мы это сделаем? Боюсь, что в женской консультации меня не примут.

Глеб надел куртку и, окинув парней строгим взглядом, тяжело вздохнул.

– Я поеду к колдунье, поговорю с ней, а вы пока разберитесь, что за ритуал вы, охламоны, провели, почему он сработал вот так, – Глеб уже собрался уйти, но остановился в дверях. – Я пришлю к вам Ольгу.

Ольга появилась уже ночью. Она встала у проема и, не вынимая рук из карманов мужского кожаного пиджака, окинула комнату взглядом. Все в тускло освещенной гостиной кричало о бедствии: книги, карты и чашки завалили стол; на стопке двухсотлетних фолиантов балансировала тарелка с квашеной капустой; Стас сидел на диване, завернувшись сразу в два пледа, и с отсутствующим взглядом смотрел в экран ноутбука; взъерошенный сильнее обычного Ева уткнулся в ветхий пергамент, один карандаш был в руке, второй в зубах, и за ухом торчала ручка. В воздухе витало отчаянье. Ольга не торопилась здороваться и явно смаковала момент. С нее можно было писать картину: Суворов оценивает место предстоящей битвы.