Та девушка, лежащая на траве… Дана, так ее назвал черноглазый незнакомец. Очнувшись, я поймала на себе пристальный и изучающий взгляд Ландыша.

− Нет, ничего такого не заметила. Да я и не отходила далеко от балкона, − соврала я. — Изабелла, а почему я тебя не встретила тогда на балу?

Сестра просияла, но, похоже, моему ответу поверили не все:

— Супруг ждал важное письмо, даже хотел не ехать, предполагая, что его должны привезти именно в тот вечер. Но я настояла, чтобы он ехал на прием, а сама согласилась остаться дома.

− Ты просто ангел во плоти. Сама даешь зеленый свет для измены.

Сестра нахмурилась, нервно дернув ногой.

− На балу присутствовало много влиятельных людей, с которыми он давно мечтал познакомиться. Я не могла видеть, как он разрывается между двумя желаниями.

− Не зря хоть заперла себя в четырех стенах?

− Я ни о чем не жалею. Тем более дома накопились неотложные дела.

Ландыш рассмеялась, поражаясь наивности бывшей подруги, закрыв пухленькими ручками лицо.

Да как ему удается скрывать свою сущность? Одного актерского мастерства явно недостаточно, должно быть что-то еще. И от возникших мыслей мне стало дурно. Вдруг они вообще не люди, тогда кто знает, какими скрытыми способностями обладают.

Раздался голос матери, просивший, чтобы «Ландыш» спустилась вниз. Мы остались вдвоем.

— У тебя, что из-за любви к этому чудовищу здравомыслие отключилось? — не удержала я вырвавшиеся сами собой слова.

— Прекрати! И ты туда же! — Изабелла нервно усмехнулась. — Я не желаю это слушать. Мы с ним составляем единое целое. Точка, — с этими словами она подскочила с дивана и, звонко стуча каблучками, вышла из комнаты.

Чего так нервничать? Я всего лишь хочу помочь и снова натыкаюсь на запертую дверь, притом не замечая этого, продолжаю в нее стучать, сдирая кожу.

— Как будто ей промыли мозги. Неужели он и это умеет делать? − озадаченно взъерошила волосы, испортив несложную прическу.

За окном лил дождь. Погода так себе, тем более для поездки к не полюбившейся с первого взгляда тетке. Я сидела на кровати, в последний раз оглядывая свою комнату. На коленях лежала самодельная тетрадь с нарисованной мною на обложке галактикой Андромеда: нежные сиренево-розовые цвета с ярким центром и множество небольших мерцающих точек на почти черном фоне. Я как-то увидела изображение этой галактики и сразу влюбилась в него: дома, в моем времени, у меня тоже есть несколько подобных зарисовок. О ней я помню немного, только что в состав Галактики Андромеды входит около триллиона звёзд и на ночном небе ее можно увидеть невооружённым глазом. Крайне скудная информация, я все откладывала более подробное изучение, а сейчас и не знаю, удастся ли прочитать.

Я открыла тетрадь и сделала очередную запись:

«Подходят к концу дни пребывания в этом городе, прощайте, балы и развеивающие грусть беседы с сестрами. В принципе, время, проведенное в этой семье, действительно прошло неплохо. Хозяйка занятого мной места так и не объявилась, поэтому сейчас я вынуждена отправиться вместо нее в деревню за много миль отсюда. Конечно, опасения чересчур наблюдательного Эдгара вполне понятны. И так я не совсем «вменяема», так еще родители увидели, как я общаюсь с Алексом. Было крайне глупо так попасться. Ну и скандал был. По их словам, я не имею права разговаривать с незнакомыми мужчинами, находясь с ними нанаедине. Мне что, бежать от них, если заговорят? А благодаря своим безнадежным поискам попалась, оказавшись в еще более осложненное положение и под неусыпный надзор. За мной, словно тень, всюду следовала прислуга в эти дни.

Ну вот и все. Уже зовут вниз, экипаж готов, и пора в путь».

Временами более-менее хорошая дорога переходила в звенящую тряску, меня подкидывало на жестком сиденье, швыряло из стороны в сторону, и в конце дня единственным желанием было, чтобы поездка скорее подошла к завершению.

Я старалась перенести свое нездоровое состояние на чужие плечи и злилась на Эдгара, специально заказавшего мне неудобный для долгих переездов транспорт. «В наказание», так он заявил мне, захлопывая дверцу.

В первый день пути я только пару раз выглянула за трепыхающуюся на ветру шторку. За ней тянулись бесконечные поля, позже сменившиеся редкими деревьями вдоль дороги. Мы объезжали ближайший город по самой его окраине. Я была раздражена до предела такой несправедливостью, а ведь мечтала увидеть его вблизи, рассмотреть подробнее, не исключая возможный побег, если не удастся ничего решить со свадьбой.

Дорога заняла целые сутки.

Сопровождающие меня кучер и мужчина, ехавший верхом, оплатили ночлег в недорогом постоялом дворе на окраине. Маленькая неухоженная комната вмещала непрезентабельного вида кровать и шкаф. Брезгливо осмотрела ее, но за неимением иных вариантов пришлось располагаться на этом недоразумении с серым бельем.

Следующий день прошел как в тумане. Разбитая из-за вчерашней ухабистой дороги, не выспавшаяся и без всякого настроения, не сдержавшись, рявкнула на так не вовремя подвернувшегося слугу. После чего несколько часов стыдливо не показывалась из своего убогого транспорта.

К обеду невыносимо разболелась голова: не выдержав, я высунулась наружу, собираясь требовать немедленной остановки.

— Мы скоро прибудем, — не дожидаясь, пока я открою рот, пояснил слуга и, указав вперед рукой, добавил: — за этим холмом начинаются первые дома.

С облегчением вздохнув, собрала последние крупицы терпения. Радость была недолгой, к казавшимся недалекими домам пришлось тащиться целых три часа по извилистой и словно специально петляющей по кругу дороге.

Очередной раз нервно отдернув шторку, обнаружила вдоль дороги прячущиеся за зеленью живых заборов красивые и не очень дома. Скользнула любопытным взглядом по неспешно прогуливающимся немногочисленным людям, благодарная тому, что где бы мы сейчас ни оказались, это не походило на убогую, почти заброшенную местность, про которую упоминал Эдгар. Не удивлюсь, если здесь он не был о-очень давно.

Экипаж свернул и остановился рядом с домом из серого камня. Глупая радость захлестнула меня, наполняя внутри теплом, а шагнув на иссушенную землю, я едва не потеряла равновесие, растревоженный организм оказался совсем не готов к резкой смене положения тела.

— Добрый вечер, дорогая. Подожди меня, в дом войдем вместе! — донесся скрипучий голос слева.

Напускной суровый вид делал лицо Люсии намного старше. Огладив однотонное платье, она раздала приказы слугам, тут же кинувшимся исполнять поручения.

— Добрый вечер, — выдавила я, слова приветствия никак не хотели срываться с губ. Вид этой старухи отталкивал, а на произнесенную приторным голоском речь хотелось ответить аналогично.

— Что ты там шепчешь? — гаркнула она. — Иди сюда!

— Глухая, что ли? — спросила я саму себя.

За неделю, что мы не виделись, внешность тети стала еще более отталкивающей. Остановившись рядом с ней, разглядела глубокие морщины, вздутые мешки под глазами, цвет которых был карим, как и у ее брата. Неудивительно, что с таким характером и внешними данными она не вышла замуж.

— Что, не нравлюсь?

Только сейчас я поняла, что и она все это время разглядывала меня.

Смущенно перевела взгляд на суетящихся слуг. Врать не хотелось, а говорить правду… да она и так все прочитала по моему лицу.

— Сама только с дороги, час назад приехала от подруги. Так что не удивляйся, если в доме будет немного не прибрано, — я непонимающе заморгала, она что, всех слуг забирала с собой? — Эдгар расписал сложившуюся ситуацию, — она криво усмехнулась. — Не устраивает жених, значит?

Вновь удалось промолчать, подавив рвавшуюся реплику: «не ваше дело». Обида и злость вновь забурлили внутри, подмывая и без того шаткое терпение. С этой женщиной стоило вести себя сдержанно, если, конечно, не хочу превратить свою жизнь в ад.

Словно специально мы простояли на улице до самых сумерек. Экипажи разъехались, слуги поспешили скрыться от сурового взгляда хозяйки. Последние минут пятнадцать она просто стояла молча, делая вид, что наслаждается чудесным вечером, я же валилась от усталости, голода и желания отдохнуть.