Я лежала, боясь открыть глаза и выдать свою растерянность, испуг и понимание случившегося, сосредоточившись на подавлении очередного приступа кашля.

— Как себя чувствуешь?

Открыла рот и, резко сев на кушетке, вновь зашлась удушающим кашлем, вытирая выступившие на глаза слезы.

— Сейчас принесу водички, — заботливо заявил врач. — Когда назначим следующий сеанс? Лучше с этим не затягивать.

От продолжения неприятного разговора спас звонок. Быстро сделав глоток воды, вытащила из сумки телефон и, увидев фото улыбающейся Адель, не прощаясь выскочила из кабинета.

Пробежав по коридору и не останавливаясь возле лифта, свернула к лестнице и притормозила только у самых входных дверей.

Ветер приветливо перебирал волосы, но задерживаться у входа в больницу не хотелось, и я заторопилась дальше.

— Привет, — выдохнула я на бегу в трубку вновь возвращая возможность говорить.

— Ты почему не отвечала? А что с голосом, неужели занялась спортом? — с подозрением поинтересовалась подруга.

— Была на приеме у врача. Что-то случилось?

— У меня к тебе дело, — я остановилась, постаравшись выровнять дыхание. — Пока мы отдыхали, в учебном корпусе затеяли ремонт и все мои временно оставленные в подсобке работы отдали на хранение одному из учеников. Сходишь со мной? Мне самой их не донести.

— Разумеется. Когда и куда идти?

***

И вот я сижу на детской карусели в ожидании Адель и бездумно отталкиваюсь ногами, завершаю очередной поворот. Пасмурное небо над головой наполняется свинцовыми облаками и пропадающее временами солнце еще борется за свою свободу.

Я провалилась, казалось, в небытие или даже задремала, в первый раз после сеанса ощущая опустошенность и усталость.

— Прости, задержалась, — прежде чем услышать ее слова, почувствовала, как карусель жалобно ухнула, приходя в равновесие.

Подняла на противоположное сиденье ставший осмысленным взгляд.

— Придется поторопиться, погода портится, — и, предсказывая мои вопросы, закончила: — сегодня единственно возможный день забрать мои картины, потом этот студент уезжает на неделю, а после у меня дела. И ничего я от тебя не скрываю, поверь, мне есть, что рассказать.

Под очередной порыв ветра мы поспешили встать. Высокая, по колено, трава приятно щекотала кожу. Одинокая ржавая карусель жалобно скрипнула, словно прося неожиданных посетителей остаться. Мы молча пересекли недавно отстроенный соседний двор, наполненный детскими голосами, и, завернув за высотный дом, пошли в сторону дороги.

— Не тяни, давай выкладывай свои тайны.

Подруга широко улыбнулась, получше запахивая кофту.

— Ну, — предвкушая дальнейшие слова, протянула она, — я познакомилась с парнем, и… завтра он пригласил меня на свидание. А если все сложится, то на следующей неделе мы поедем к нему на дачу в компании отмечать его день рождения.

— Ты не торопишься?

— Ну ты будто живешь в прошлом веке, тем более ничего такого я не планирую, — Адель нахмурилась, продолжив, — я не говорила, но мы переписывались с ним почти месяц.

Наш путь вновь погрузился в молчание. Я шла, всматриваясь вдаль, немного успокоившиеся мысли нехотя свернули в направлении доктора Марка и проводимого им беспредела.

— Ну ты что, обиделась? — не выдержала Адель. Мы как раз начали подъем на небольшой холм. — Извини, просто не хотела афишировать даже не начавшиеся отношения. Ой, смотри какая красотища! — она, подпрыгнув от нетерпения, указала рукой на желтое поле. — Сфотографируешь меня?

Улыбнулась открывшейся красоте. Колышущаяся и перетекающая гладь цветов вызывала восторг. Залюбовавшись, я остановилась на границе петляющей дорожки и желтого великолепия и, открыв камеру на телефоне, сделала несколько кадров.

— Ну что получилось? Давно мечтала о подобной заставке на телефон.

Пролистав фотографии, мы удовлетворенно кивнули и, спрятав телефон в сумку, Адель потянула меня вниз по тропинке.

Усиливавшийся ветер подул нам в спину, то и дело подгоняя и раскидывая волосы в разные стороны. Мы ускорили шаг.

— Давай поторопимся, — встревожилась подруга, слегка присев под внезапный раскат грома. — Может, нам разрешат переждать дождь в доме? — и охнула от неожиданности, когда на нее упала первая большая капля. — Бежим!

Нам повезло: к тому времени, как дождь разошелся, мы стояли напротив кованых ворот.

Дом располагался в частном секторе в отдалении от города. Три улицы двух- и трехэтажных зданий, каждое огорожено высоким забором, порождали чувство одиночества.

Съежившись под порывами холодного ветра, Адель нажала на кнопку звонка. Несколько минут тишины, и на крыльце показался человек в сером костюме.

— Не думала, что и такие у вас учатся, — шепнула я, поежившись от упавшей на лицо капли.

— Думаю, это его отец, — хихикнула подруга, разглядывая приближающегося мужчину.

Высокий, с коротко стрижеными седыми волосами и с учтивым выражением на лице, он больше походил… я даже растерялась от возникшего сравнения.

— Добрый день. Меня зовут Март. Прошу следовать за мной, — поклонившись, мужчина открыл калитку и, подождав, пока мы окажемся внутри, тут же закрыл ее.

Мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь идти дальше. Обогнув нас, провожатый не спеша пошел впереди. Мы переглянулись, заторопившись следом. Когда мы оказались на крыльце, на сухую землю хлынул настоящий ливень, в вышине громыхнуло, сверкнула яркая вспышка молнии.

Вздохнув с облегчением, мы шагнули в дом.

Открыв рот, я с восхищением рассматривала большой светлый холл: небольшой пуфик, закрытый шкаф и зеркало во весь рост на противоположной стороне. Спешно разувшись, мы проследовали дальше.

Направо шла гостиная с широким арочным входом, в комнату налево дверь оказалась закрыта, широкая лестница вела на второй этаж.

Мы с восторгом озирались по сторонам. Прихожая и холл оказались оклеены одинаковыми обоями, разделенными на два цвета: снизу зеленые, сверху светло-желтые с такими же зелеными вертикальными полосами, значительно увеличивающими высоту потолка.

«Ни разу не бывала в таких домах и с интересом бы сунула нос в одну из комнат», — поймала я себя на неподобающей мысли. Но экскурсию нам проводить явно не собирались.

Март свернул налево, как раз к закрытой двери, и, повернув ручку, отошел в сторону.

— Выберите свои картины, затем задокументируем, кто и что забрал. Буду ожидать вас в гостиной.

Мы закивали, радуясь, что этот достаточно молчаливый тип не остался стоять над душой.

— И много у вас студентов с личной обслугой? — не удержалась я от реплики, как только мы остались наедине.

— Сама в шоке. Надо будет узнать, кто это такой.

— Хочешь познакомиться? — поддела я подругу.

— Не уверена, — протянула та задумчиво. — Вполне возможно, что такие, как я, вьются вокруг него надоедливой мошкарой. А стать подружкой на ночь… сама знаешь мое мнение на этот счет.

Произнося последнюю реплику, Адель обошла помещение, заставленное десятками картин, да еще не в один ряд.

— Видишь свои?

— Нет, поможешь найти? Попадутся с цветами или деревьями — зови.

Я кивнула, присоединяясь к поискам. Наклоняя каждую на себя, заглядывала на холст, но пока встречались лишь абстракции и животные. Разглядывая очередной шедевр юного Пикассо, чуть не уронила несколько штук на себя. Подруга в это время, ругаясь, пыталась извлечь свою картину из-под чужих.

— Осталось еще три, — положив свое спасенное творение в центр помещения, подытожила Адель, вновь принимаясь за поиски. — Еще две, — довольная собой, улыбнулась подруга, с легкостью извлекая очередную.

Странно как-то, почему нельзя было художества одного автора складывать рядом?

— У меня цветы!

Адель тут же оказалась рядом, заглядывая на холст.

— Не, это одногруппницы. У меня подсолнухи.

— Ты издеваешься? А сразу нельзя было сказать?