Мы стояли по центру Выборгского шоссе, прямо рядом с разделительной полосой, развернувшись под углом в 45 градусов. Снаружи горели фонари, а в машине раздавалось яростное шипение Волка. Осознав, что мы живы, и даже вроде бы целы, я резко обернулась, высматривая на дороге тёмную фигуру незнакомого мужчины. Он лежал по центру дороги и не шевелился.

– Лоран, куда?

Я выскочила на проезжую часть, бросилась к пострадавшему и рухнула на колени возле тела. Волк несколько заторможенно вышел следом, открыл багажник Форда, вытащил оттуда красный треугольничек и направился в нашу сторону с таким видом, будто хотел этот самый треугольничек в кого-нибудь воткнуть. Это всё я воспринимала на автомате, потому что мысли были заняты лежащим передо мной человеком.

Его пальто разметалось по земле, открывая взгляду тельняшку и красный вязаный шарф. Взглянув на лицо, я сперва вскрикнула, настолько бледным оно оказалось, и лишь несколькими секундами позже осознала, что оно покрыто толстым слоем размазавшейся краски, белой с тёмными полосами вокруг рта и глаз. А рядом с головой валялся чёрный берет, слетевший при падении. «Настоящий мим,» – отстранённо подумала я.

Ощупывать тело руками я побоялась, чтобы не сделать хуже. Только отметила, что вокруг пострадавшего вроде как не растекается лужа крови, как это бывает в голливудских фильмах, а руки и ноги не только на месте, но и даже лежат под естественным углом. Это с одной стороны радовало, а с другой – иллюзий насчёт его возможного состояния я не питала. И отсутствие открытого кровотечения в данном случае ещё ни о чём не говорило.

Словно во сне, я трясущимися пальцами потянулась к шее мужчины, чтобы прощупать пульс, как вдруг его глаза распахнулись, бешено завращались и через секунду сфокусировались на мне. Я от неожиданности отпрянула и приземлилась на пятую точку, ошалело моргая. А мим, судя по всему, всё-таки живой, картинно ощупал себя, изобразил движение, как будто вправляет плечо, и сел, снова пристально глядя на меня. С минуту было тихо. А потом мимо прошелестели колёса нескольких машин – переменился светофор. Я дёрнулась, и беспомощно обернулась на Волка, который уже установил знак аварийной остановки, и теперь стоял у меня за спиной, хмуро сверля глазами мима. Осознав, что происходящее он мне не объяснит, снова обратила внимание на пострадавшего.

– Вы в порядке? – спросила я внезапно охрипшим голосом.

Мим снова себя ощупал, согнул ноги в коленях и вдруг поднялся с земли без видимых усилий и без помощи рук. Переступил с ноги на ногу и подпрыгнул, изображая чечётку.

– Головой стукнулся, – буркнул Волк, и я сглотнула.

Вообще, его злость была понятна: ещё пять минут назад мы спокойно ехали по Выборгскому шоссе, и как раз набрали скорость после светофора, как вдруг из-за столба, стоящего по центру дороги, спиной вперёд вырулила тёмная фигура. Кажется, человек изображал «лунную походку» Майкла Джексона, и, вроде бы, даже неплохо, но в тот момент было сложно дать оценку мастерству пешехода, поскольку мы, спеша к Денису, неслись под девяносто километров в час, а дорога оказалась скользкой. Мокрой и скользкой. И поскольку привычная питерская погода обеспечивала отвратительную видимость, фигуру мы заметили слишком поздно.

Кажется, я завизжала, а Волк вцепился в руль и сжал зубы. Скорее всего, сухим солнечным днём он без труда справился бы с управлением, но за окном стояла холодная зимняя ночь, пронизанная моросящим дождиком и устеленная обледеневшим асфальтом. Нас занесло. Широко раскрытыми глазами я следила за стремительно приближающимся пешеходом. Ощущение было похоже на то, когда в детстве летишь с горы на санках, и тут перед тобой внезапно возникает человек. Вот только сегодняшние санки были тяжелее в несколько сотен раз…

В голове тут же возникло несложное вычисление, определяющее, во сколько раз импульс автомобиля с двумя взрослыми пассажирами, несущегося на скорости 85 км/ч превышает импульс санок с ребёнком, катящихся с горы высотой примерно метров двадцати. Тут нужно ещё было учесть коэффициент трения снега, угол наклона горки, и, зная, что санки обычно сбивали человека с ног, можно было предположить, что шанс остаться невредимым у нашего пешехода был примерно… Ой, да что там считать – не было его! Абсолютно, совершенно никакого.

Зажмурившись, я приготовилась к столкновению, а Волк коротко выругался и выбросил руку вперёд. Щека ощутила лёгкое дуновение, как будто мимо меня пролетело что-то лёгкое… А потом всё-таки случился удар: мы въехали в поребрик и остановились.

Нахмурившись, я снова обратилась к мужчине:

– Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, вас отвезти в больницу?

– На чём? – прошипел Волк. – Ты думаешь, мы на этой машине куда-то теперь доедем?

Замерев, я в ужасе обернулась на Форд Фокус. Внешне всё было нормально, но со своего места я видела лишь правую сторону машины, а стукнулись-то мы левой… Поднявшись на ноги, я растерянно оглядела мужчин. Волк стоял в напряжённой позе, стиснув зубы, а мим всем своим видом изображал смущение: руки спрятал за спину и с невинным выражением лица описывал кончиком ботинка дугу на асфальте.

Я вдохнула и уже собиралась что-то сказать, как вдруг услышала крики:

– О, Боже, вы в порядке?

– Мы так испугались!

Я перевела взгляд на звук и… не поверила. Несколько раз моргнула, потом нахмурилась, потёрла глаза и моргнула ещё раз. Увы, всё было по-прежнему: к нам, мелко переставляя ноги, приближались две женские фигуры, внешне не совсем трезвые… Но смутило меня не это: я их знала! Со стороны светофора к нам со всех ног спешили мои коллеги, Аня и Оля – обе на тонких каблуках и в яркой одежде, выглядывающей из-под распахнутых курток, да и накрашены они были явно не для шести утра… И я вдруг вспомнила, что в конце года Геннадий Юрьевич планировал устроить корпоратив для сотрудников. А ещё вспомнила, что меня туда не позвали. Нет, я, конечно, официально в отпуске, да и, учитывая, сколько дел появляется у меня перед Новым Годом, всё равно бы отказалась – но всё равно обидно стало.

Женщины подбежали к миму, который сложил руки ладонями вместе, изобразил на лице вселенское горе и, кажется, беззвучно молился. Они замерли в шаге от него, слегка покачиваясь, как сосны на ветру. А потом резко затараторили, по привычке перебивая друг друга:

– Это было ужасно!

– Ужасно!

– Мы видели, как вы показали номер с собачкой…

– Получилось прелестно!

– А потом эта машина…

– Мы думали, что вас собьёт!

– Но вы так ловко отпрыгнули!

– И так высоко!

– Но всё-таки…

– Вы же могли убиться!

И две пары глаз с возмущением уставились на нас. Впрочем, через несколько секунд возмущение сменилось узнаванием, а затем и бесконечным удивлением.

– Лоран? – воскликнули дамы хором.

– Ты здесь?

– Ты… с мужчиной?

Они перевели уже не возмущённые, а, скорее, оценивающие взгляды на Волка. И не успела я ничего возразить, как они продолжили:

– Ничего такой…

– Высокий.

– Стройный.

– Глаза красивые.

– Волосы мягкие.

Волк отшатнулся, когда пальчики Оли потянулись к его волосам. Но женщина совершенно не смутилась, и тут же повернулась ко мне с благодушной улыбкой.

– Лорочка…

– Лоран, – скривилась я. Мне вполне хватало, что Лорочкой меня называли соседи.

– Лоран, – подхватила Аня, – у нас к тебе… для тебя есть важное задание.

Оля взглянула на подругу и, понимающе кивнув, разразилась хихиканьем.

А я… я с тоской заметила, что наш несостоявшийся покойник воспользовался тем, что женщины, переключив внимание на нас, повернулись к нему спиной, и сейчас со всех ног улепётывал в сторону метро. При этом он успевал прямо на бегу подпрыгивать, пританцовывать, и периодически махать мне рукой. А это значило, что ничто их от меня уже не отвлечёт.

– Очень нужно, чтобы ты завтра… точнее сегодня… нас подменила в офисе.

Подобного развития событий я, конечно, не ожидала, и потому замерла с разинутым ртом, гадая, с чего бы начать выражать своё твёрдое нет. И моей заминкой тут же воспользовались.