Айтишник уже вставлял диск в какую-то белую коробочку, подсоединённую к компьютеру. Я встала рядом, пристально глядя на экран. Увы, на экране ничего не происходило. Я вопросительно покосилась на мужчину.

– Что за чёрт, – пробормотал Денис, доставая и вновь вставляя диск в коробочку. Только это тоже ничего не дало. Когда стало ясно, что реакции уже не будет, он поднялся и направился к здоровенному ящику, черневшему в углу комнаты. Опустившись на колени, Денис запустил руки внутрь и принялся что-то искать, по одному доставая какие-то предметы и складывая их на полу рядом с собой.

Я наблюдала за ним со всё возраставшей тревогой. Что он ищет? Прибор не работает? Или диск не работает? А если не работает диск, то что делать? Но ведь ещё час назад он не был сломан? Или был? Словно откликаясь на моё беспокойство, на краю сознания снова вспыхнула головная боль, напоминая, что уже пора бы заняться приготовлениями к Новому Году. И именно это я собиралась сделать, как только удастся извлечь данные с диска. Всего-то и оставалось – распечатать расчёты, заехать в магазин за продуктами, подставить данные в формулу, и приготовить салат. И больше не вспоминать про Оливье ближайший год.

Только бы он работал.

– Что делаете?

Волк, очевидно, доел пельмени и теперь стоял рядом со мной, с любопытством глядя на манипуляции Дениса.

– Нашёл! – айтишник радостно извлёк из ящика небольшую коробочку, похожую на первую и, кряхтя, поднялся на ноги. – Вот всегда знал, что нужно иметь всего по два.

Денис вернулся к компьютеру, поменял разъёмы и вставил диск в новую коробочку. И ещё раз. Нахмурился.

– Говоришь, ошибка винды вылезала?

Волк кивнул:

– Да, и диск точно работал.

– А по пути не роняли?

Я замерла. Все мечты о скором завершении ритуала за одно мгновение сменилось воспоминанием о том, как я с фонариком искала по машине улетевший под сидение диск. Волк испытующе смотрел на меня. Я криво улыбнулась.

– Не знаю… М-может быть…

Денис поцокал языком, качая головой.

– Если хард работал в компе, и не работает сейчас, значит, он сломался по дороге.

Я с силой втянула воздух, молясь, чтобы он ошибся: ведь диск не на бетон какой-то упал, а на обшивку. Да и невысоко там было.

– Я, конечно, сейчас ещё проверю, – продолжал Денис, вытаскивая диск из коробочки и направляясь в соседнюю комнатку, находящуюся в противоположной стороне от кухни, – но шанс, что у меня сломались сразу две читалки… сами понимаете.

Я поймала напряжённый взгляд Волка и опустила глаза.

– Что произошло? – прошептал он. Как будто слова, если произнести их шёпотом, будут менее страшными, чем сказанные вслух.

– Диск… Он упал, пока мы… тормозили, – призналась я, глядя в пол и усиленно теребя подол свитера. – Он под передним стеклом лежал.

– Это его ты с фонариком искала?

Я вздрогнула от того, как глухо прозвучал голос, и рискнула поднять взгляд на Волка. Он смотрел сквозь меня, и будто бы не видел. А мне так хотелось, чтобы он улыбнулся и сказал, что я ошиблась, и всё будет хорошо. Что это всё шутка, и диск не может сломаться, просто упав на пол с небольшой высоты.

– Нет, точно не работает, – донеслось из соседней комнаты. – Хард мёртвый. Вы его, наверное, уронили по пути или обо что-то стукнули. Он и так старый, вот и откинулся совсем.

Волк часто заморгал и повернулся, окидывая комнату невидящим взглядом. Денис вышел из соседнего помещения и вручил мне диск. Я растерянно взяла его в руки. Тяжёлый.

Осознание произошедшего постепенно начало доходить и до меня. Не только то, что я подвела Волка, случайно угробив диск с данными, из-за которых мы в шесть утра сорвались к чёрту на кулички. Но и то, что я теперь не смогу приготовить салат к Новому Году. Круг не замкнётся. Равновесие не восстановится. Мир рухнет. Все умрут.

Вторя моим мыслям, боль в голове запульсировала с новой силой, напоминая о себе.

– Лоран? – обеспокоенно позвал Денис. Но я уже не реагировала. Всё вокруг будто бы существовало на периферии сознания. Я тяжело опустилась на диван и прижала руку к груди: внезапно стало трудно дышать.

Вспомнились слова бабушки:

«Ты никогда не сможешь заменить магию расчётами.»

Ты была права, бабушка. Я и не смогла. Всхлипнув, я уставилась на свои руки. Если верить бабушке, во время колдовства у одарённых они светились. Но мне было не дано это увидеть. Ни это, и ни один другой вид магии. Для меня весь твой волшебный мир был невидим, как и для всех остальных обычных людей. Да, я могла говорить с домовыми, могла по рецепту приготовить нужное блюдо на любой праздник и регулярно, на протяжении последних трёх лет, вносила свою лепту в сохранение равновесия этого мира… И всё же существовала большая разница между тем, чтобы быть способной и одарённой. Разница в целую пропасть…

Я тяжело поднялась, покачнулась и побрела в сторону входной двери. Нужно было выйти на воздух. Нужно было отдышаться. А потом…

Я не представляла, что делать дальше.

«Что ты будешь делать, если потеряешь свои расчёты?»

Сколько раз мы обсуждали это с бабушкой? Как часто слышала этот вопрос? Я раз за разом убеждала себя, что всё у меня продумано до мелочей, и ничего плохого не случится.

И ведь действительно было время, когда я собиралась переписать все расчёты в отдельную тетрадь, сделать копии, сохранить материалы, чтобы ни в коем случае не потерять. Даже тетрадь купила и договорилась с однокурсником, у которого был сканер. А потом… потом погибла бабушка, и её Дар утёк к тёте. И это стало ударом. Ведь я верила, до последнего верила, что наследницей стану именно я, а не тётя Алина. Бабушка учила именно меня, объясняла… Черт, я даже подменила её на паре ритуалов. И всё было так хорошо…

Я толкнула дверь, выходя в прихожую, а затем и на улицу. Холодный воздух обтёк шею, забрался под вязаный свитер и слегка привёл в чувство. Поёжившись, я обхватила плечи и опустилась на ступеньку крыльца. Задумчиво вгляделась в крыши многоэтажек, виднеющихся за деревьями. Вспомнился домик на нашей даче: у него тоже было крыльцо. А многоэтажек не было – только чистое небо на километры вокруг. Как давно я туда ездила?

Много лет назад мы вот так же сидели с бабушкой на крыльце, и она рассказывала, как одарённость влияет на восприятие мира. От неё я узнала, что потоки магии имеют цвет, и колдовать – всё равно что рисовать, из цветов складывая гармоничную картину. Оказалось, что соединить неправильные краски одарённым не позволяет внутреннее чувство гармонии, которое приходит с Даром, и когда-нибудь я это почувствую сама. Как же я ждала этого! И когда умерла бабушка, именно надежда и ожидание помогли мне пережить горе. Вернее, сперва это была надежда. А потом обида и непонимание. Потому что Дар всё не приходил. И только несколько недель спустя я узнала от Рюрика, что Дар перешёл не ко мне, а к тёте, живущей в Париже.

Именно тогда я забросила все тетради с рецептами в коробку и спрятала на дальней полке кладовки, чтобы больше никогда не доставать. Я бы и выбросила их, да рука не поднялась расстаться с результатом стольких лет работы.

На мои плечи легла куртка, укрывая от отрезвляюще холодного ветра. Крыльцо скрипнуло, и на ступеньку рядом со мной опустился Волк. И, конечно же, сразу предложил решение:

– Можно связаться с Китаем или Бразилией. Пусть их одарённый прилетит и приведёт ритуал.

Я криво усмехнулась и мотнула головой, отметая предложение.

– Это может сработать, да и раньше мы так уже делали, – возразил Волк.

– Не в Новый Год, – вздохнула я.

Всё верно. Замена исполнителя действительно допускалась в случае, если одарённый по какой-то причине оказывался неспособен провести ритуал. Обычно его при этом замещал ученик, как я неоднократно делала при бабушке. Однако, если учеников у одарённого не имелось или они были недостаточно обучены, этот ритуал мог провести исполнитель из другой части света. Но касалось это лишь мелких местных праздников. А Новый Год был одним из немногих мировых событий, ритуал для которых должен был быть проведён на всех материках одновременно. Ну, почти одновременно, учитывая разницу в часовых поясах. И в теории, действительно можно было попросить кого-то приготовить салат – или что они там у себя делали – у себя, и потом прилететь в Европу, чтобы повторить… Если бы не одна маленькая деталь: обряд вытягивает силы из того, кто его проводит. Терпимо для одного ритуала, но никто никогда не согласился бы совершать два обряда за один день – так можно и дара лишиться. Даже я при всей своей нечувствительности и не-одарённости ощущала определённую усталость после приготовления праздничных блюд. Особенно оливье.