Люпин задумчиво смотрел в землю и не мог поверить. Сириус? Он же самый популярный парень на потоке! Если не считать Джеймса. Да и в разрезе всех четырех факультетов — они пользуются спросом у девушек и парней. Так что не мог человек вроде Сириуса Блэка влюбиться в Люпина.
— Постой, — вдруг спохватился Сириус. — Ты сказал «действует на влюбленных»? То есть… если Эванс ничего к тебе не чувствует, то ты старался впустую, так?
Лицо Джеймса вытянулось.
— Готов поспорить, что мои чувства взаимны! Если бы Лили было наплевать на меня…
— Не кипятись, Сохатый, — вмешался Люпин. — Уверен, Бродяга не имел в виду ничего такого…
— Да, — обиженным тоном выдал Сириус. — Я про действие цветка спрашивал, дубина! Он же применим только к тем, кто взаимно влюблен?
Джеймс прищурился и хитро улыбнулся.
— Тоже заинтересовался? Не думал, что есть девчонка, которую тебе было бы трудно заполучить, Бродяга, — он поиграл бровями, выдержал театральную паузу и пояснил: — Морозник подходит исключительно влюбленным. Он считывает потаенные желания сердца жаждущего ответных чувств и помогает раскрыть скованную льдом душу объекта его воздыханий в случае взаимности.
— Во-от как, — протянул Сириус, рассматривая Люпина с выражением какой-то обиды и злости.
— Занятный цветок, — отозвался тот, спешно отворачиваясь. — А как морозник выбирает жертву? Имею в виду… того, кому станет холодно?
— Тому, кто держит свое сердце открытым, ничего не будет. А вот особам вроде мисс Эванс, отвергающим наше светлое и счастливое будущее, придется несладко.
Глупо было что-то скрывать — тут все более чем очевидно.
В Хогвартс в тот день они возвращались, не глядя друг на друга, только Джеймс то и дело говорил о Лили.
***
Люпин выбрал тактику игнорирования проблемы, а заодно и Сириуса. Ему нужно было время, как минимум до тех пор, пока он все не обдумает и не примет какое-либо решение. Поэтому с утра пораньше, пока остальные мародеры спали, Люпин сбежал в библиотеку.
К слову, спал он отвратительно. Но дело было не в воздействии морозника, а в тяжелых мыслях о Сириусе. Если усмирять собственные чувства во имя дружбы было муторно, но терпимо, то теперь все стало совершенно иначе.
Сириус упрямый, взбалмошный и вспыльчивый. Он максималист. Ему нужно все или ничего. Вот только себя Люпин не считал подходящим кандидатом для отношений, тем более для кого-то вроде наследника рода Блэк. К тому же оборотня… Люпин, по сути, не лучше кентавра или великана в глазах магической общественности. Счастье, что Дамблдор позволил ему учиться в школе! Но хорошего будущего ему не светит. Да Люпин особо и не надеялся, радуясь уже тому, что в очередное полнолуние никому не навредил.
Именно поэтому он не заводил отношений изначально, а потом и вовсе осознал природу своих чувств к Сириусу. Тот кутил направо и налево, заводил шашни, бросал на следующий день. Даже если бы не существовало всех этих «но», Люпину ничего не светило — признание могло разрушить дружбу или же Сириус разбил бы ему сердце.
С другой стороны… Люпин гриффиндорец, а потому относился к тем, кто любит рисковать. Иначе он не водился бы с такими отбитыми ребятами, как Джеймс и Сириус. Хотя тут свою роль сыграло везение — если бы их не поселили в одной комнате, то, возможно, ничего бы не было. Впрочем, это все пустые размышления. Многим важнее другое.
Люпин задумчиво пролистал несколько страниц учебника, в суть которого даже не вчитывался. Его захватило неожиданно обрушившееся на него осознание. Он может пойти ва-банк.
Сириус будет давить и просто так не отступит. В некоторых вещах — он многим хуже Джеймса. У того хотя бы хватает такта учитывать пожелания Лили. Сириус же не такой. Их отношения закономерно испортятся — либо из-за отказа Люпина, либо потому, что Сириус разобьет ему сердце, бросив так же, как и всех своих бывших.
Но в первом случае Люпин останется ни с чем, а во втором у него будут хотя бы воспоминания… По всему выходило, что рискнуть все же стоило. Чем Мерлин с Мордредом не шутят?
***
На завтрак он опоздал и застал за столом одного только Питера.
— А где Бродяга с Сохатым? — полюбопытствовал Люпин, занимая место рядом с ним.
— Сохатый увивается вокруг Эванс, ничего нового, — фыркнул Питер. — Они ушли куда-то минут пятнадцать назад. А Бродяга с самого утра ведет себя как последний засранец, так что я с ним не стал разговаривать и не знаю, куда он свалил. Но лучше держись от него подальше, а то попадешь под горячую руку.
Люпин подхватил пару булочек с яблочным джемом и рогалик с кунжутом, после чего направился на выход. У Сириуса имелось несколько любимых мест, так что найти его было несложно.
Тот сидел на Астрономической башне и курил, глядя в серое дождливое небо. На нем была только школьная мантия, не предназначенная для такой погоды. Люпин мановением палочки накинул на него согревающие и уселся рядом.
Сириус, со свойственной ему театральностью, даже не обернулся к нему, продолжая сверлить хмурым взглядом мрачные облака.
— Привет, — сказал Люпин и толкнул его плечо своим. — Ты завтракал?
— Нет, — ответил Сириус. Его привычно низкий и хриплый голос пробирал до мурашек. — А ты разве не собираешься игнорировать меня примерно до пенсии? — насмешливо спросил он, косясь на Люпина.
— Собирался, — не стал лукавить тот. Он достал из кармана пирожок с яблоком и протянул Сириусу, продолжая говорить: — Но потом я подумал, что ты меня до печенок проешь и не дашь покоя.
Сириус посмотрел на пирожок и покачал головой, отказываясь от угощения. Курение отбивало у него аппетит.
— Мы можем не говорить ни о чем, — произнес он, откидывая голову на бетонную стену. — Оставим все как есть, если тебе этого хочется.
Сириус вновь уставился в пасмурное небо, и меж его бровей залегла глубокая складка. Сигарета тлела в руках, испуская струйки едкого, противного дыма.
Люпин не поверил своим ушам. Сириус вел себя очень странно и нехарактерно. Он обдумывал ситуацию, учитывая напористость и требовательность, но подобная уступчивость была несвойственна Сириусу.
— Ты на удивление… сговорчив сегодня, — тактично заметил Люпин.
Сириус хмыкнул, после чего перевел на него взгляд.
— Я не собираюсь усложнять тебе жизнь и портить наши отношения, — произнес он. — Раз тебе не хочется давать ход чувствам, то я приму это. — Сириус сделал последнюю затяжку, затушил бычок о пол и, достав пачку, извлек следующую сигарету. — Знаешь, — сказал он, чуть помедлив, — я и так ни на что не надеялся.
— А что, если… что, если я надеялся? — робко спросил Люпин.
Сириус хмыкнул и покачал головой, после чего прикурил сигарету и затянулся.
— Будь честен хотя бы с самим собой, Луни. Ты сбежал из спальни с утра пораньше и игнорировал меня целый вечер. Заинтересованные люди так не поступают.
Люпин развернулся к нему всем телом и возмущенно округлил глаза.
— Я здесь, слышишь, Бродяга?! Я нигде не прячусь! Я пришел к тебе, чтобы поговорить, и даже принес тебе поесть! — он воинственно потряс пирожком. — Люди, которые прячут голову в песок, так не делают. Более того! Я хотел предложить тебе… начать встречаться, — на последних словах его пыл сошел на нет, и Люпин начал чуточку заикаться, но тем не менее продолжил говорить как есть. Одно дело тайно вздыхать по Сириусу и совсем другое — отказываться от него, когда их любовь взаимна.
Сириус красивым щелчком отправил едва прикуренную сигарету в полет, после чего посмотрел на Люпина и требовательно произнес:
— Повтори!
В его голосе и в выражении лица читалось нечто вроде вызова и в то же время злости. Люпин нахмурился, не до конца понимая ситуацию.
— Я предлагаю, — неуверенно и тихо замямлил он, — начать встречаться. Если тебе этого хочется? Ведь чувства чувствами, а связывать себя с оборотнем…
Слушать дальше Сириус не стал. Он схватил Люпина за грудки, и тот весь сжался, зажмурившись. На миг ему показалось, что сейчас его ударят. Но Сириус притянул его к себе и поцеловал. Люпин рвано выдохнул от неожиданности и приоткрыл рот, позволяя углубить поцелуй. Сириус перетащил его к себе на колени и дал волю рукам и всем тем желаниям, которые так долго сдерживал.