— Он ни о чем не знает, так же как и я не знала до недавнего времени… Но граф даст свое разрешение, если вы сообщите ему обо мне! — Аликс сама не верила своим словам, но постаралась вложить в них все свое женское убеждение.
Мужчина долго смотрел на нее, потом провел ладонью по лицу, словно вытирая его, и помассировал пальцами виски.
— Вы ставите меня в очень неловкое положение, мадам. Мои должностные обязанности предполагают доклад о нарушителе, которого я обязан задержать до выяснения всех обстоятельств. Ваша фамилия сыграет на руку, и его высокопревосходительство известят. Вот только когда это произойдет, мне сложно сказать. Возможно, завтра или третьего дня. С другой стороны, генерал может остаться недоволен тем, как обошлись с его супругой… И что же мне делать?
— Вы можете сопроводить меня сами, — с надеждой предположила Аликс, читая на лице поручика неуверенное участие, — и доложить обо мне лично.
— Боюсь, именно так и придется поступить, — медленно протянул офицер, поднимаясь со стула. — Собирайтесь и поедем. Сделаем исключение из всех возможных правил.
— Благодарю вас, — прошептала графиня полным признательности голосом.
Путь до расположения главной ставки занял около часа. Горная дорога петляла и поворачивала, то растекаясь широкой каменистой полосой, то вытягиваясь в тонкую нить, так что две лошади с трудом могли идти рядом. Несколько раз всадников останавливали на дополнительных заставах, Герман Руссу перекидывался с часовыми парой слов, и те позволяли продолжить движение. Беспокойство Аликс нарастало, порой застилая взгляд прозрачной вуалью. Она понятия не имела, что скажет графу. Все мысли рассеялись, обратившись сложной гаммой эмоций, каждую из которых девушка переживала особенно остро. Вновь, как и когда-то давно, она решилась на безумную авантюру, но совершенно ни о чем не жалела. Завтра она покинет Румынию, и последняя встреча с мужем казалась необходимой как глоток воздуха, без которого невозможно жить.
Впереди замерцали огни, и взору графини открылся большой армейский лагерь, раскинувшийся посреди горного ущелья. Поначалу он показался совершенно необъятным. Всюду теснились палатки и навесы, между которыми чадили смоляные факелы. Возле небольших, весело потрескивающих костров грелись часовые. Слышался неразборчивый говор, приглушенное бормотание и храп, пологи палаток негромко хлопали, впуская или выпуская солдат. Спешившись у дальней заставы, офицер Герман взял в сопровождение двух караульных и теперь уверенно вышагивал вдоль ряда навесов, время от времени оглядываясь на графиню.
Сложно сказать, сколько прошло времени, прежде чем из темноты показался длинный шатер с повисшим флагом на шпиле и королевским гербом на грязно-белой, словно светящейся во мраке стене. Возле него на длинных древках горели факелы, рядом скучали охранники. Около входа стояло двое мужчин. Один из них, выше и стройнее, внимательно слушал второго, который о чем-то красноречиво рассказывал, помогая себе эмоциональными жестами. Александра словно споткнулась и застыла как вкопанная. Герман Руссу с недоумением посмотрел на нее и тоже остановился. Сердце девушки зашлось бешеным ритмом, она на мгновение закрыла глаза и вновь распахнула их: все вокруг плыло, сохраняя в фокусе только один силуэт, каждая линия которого отдавалась в сознании тянущей сладкой болью. Все, о чем она так сильно мечтала…
Окончив разговор с Мирчей Милошем и отдав необходимые распоряжения, граф отпустил генерала и повернулся в противоположную сторону, но что-то задержало его взгляд. Остановившись, он пристально всмотрелся в темноту. Какое-то время он раздумывал, внимательно рассматривая вновь прибывших, а потом быстрым шагом направился к ним навстречу.
========== Глава 29. Жди меня, и я вернусь ==========
Молодой месяц пробивался сквозь облака, разбрызгивая по лагерю молочные капли лунного света. Легкими мазками они ложились на окружающие предметы, намечая контуры палаток и полковых знамен, стекали по прикладам караульных, впитывались в парусиновые навесы и растворялись в редких всполохах догорающих костров. Остальные краски поглощала темнота. В некотором отдалении от штабного шатра застыли четыре безмолвные фигуры, привлекшие внимание графа. Бархатный покров ночи скрывал подробности, но главнокомандующий без труда узнал солдат основного гарнизона и патрульного офицера, но вот четвертый… или четвертая? Невысокий тонкий силуэт, закутанный в длинный плащ, невольно навевал воспоминания о прекрасном образе, порой являвшемся ему во снах. Но она сейчас далеко, на пути в Российскую империю и просто не может находиться здесь.
Внезапная волна холода прокатилась по спине, и граф поразился своей реакции. «Какое-то наваждение», — подумал он, продолжая всматриваться в темноту. Очевидно, солдаты ожидали окончания его разговора, но, прежде чем кто-то из них сделал шаг вперед, Дракула сам направился к ним навстречу.
— Ваше высокопревосходительство, позвольте доложить! — начальник заставы вытянулся перед главнокомандующим и понизил голос. — Не далее как час назад на шестой заградительный пост, который находится под моим командованием, прибыла ваша супруга. Она просила о встрече с вами. Выполняя приказ о задержании проезжающих, я счел нужным лично сообщить о происшествии и получить указания…
Дракула вскинул ладонь, приказывая офицеру замолчать. Мимолетное предчувствие обернулось реальностью, в которую граф никогда бы не поверил, не находись перед ним самое достоверное доказательство. Он медленно перевел взгляд на девушку, однако ночная гостья не произнесла ни слова. Она подняла голову, но густая тень капюшона надежно скрывала ее лицо.
Герман Руссу вновь попытался заговорить, но главнокомандующий перебил его:
— Вы свободны, — негромко сказал он, жестом, не терпящим возражения, отсылая караульных. Воины переглянулись, молча поклонились и растворились в темноте.
Ночная тишина расстелилась вокруг кружевной вуалью, один за другим проглатывая окружающие звуки. Время замедлило шаг, и лишь иногда с его невидимых часов падала одинокая песчинка, вторя редким ударам сердца. Граф протянул руку, снимая капюшон с головы девушки. По темному бархату плаща рассыпались белокурые локоны, и он наконец-то увидел ее глаза.
— Из всех вопросов, которые кружатся в моей голове, я хочу задать только один. Что. Ты. Здесь. Делаешь? — последние слова он произнес тихо, но внятно, делая между ними отчетливые паузы.
Графиня хотела ответить, но оправдания вдруг потеряли смысл, показавшись слишком ничтожными, чтобы объяснить все, что она чувствовала. Она мучительно перебирала фразы и молчала. Видя это, Дракула положил ладони ей на плечи.
— Мне кажется, я довольно понятно написал о том, чтобы ты покинула Румынию, — он продолжал говорить спокойно, но в голосе проскакивали нотки кипящего внутри негодования. — Ведь ты получила мое письмо? Сейчас ты должна находиться за сотни километров отсюда, у границ Российской империи!
— Мы выехали только вчера, — проговорила Аликс, с трудом скрывая охватившее ее волнение.
— Неужели дорога в Россию лежит через расположение действующей армии? Быть может, вы внезапно заблудились? — граф бросил взгляд за спину жены, словно пытаясь кого-то отыскать. — Где твоя охрана?
— Никого нет, — прошептала девушка, — я приехала одна.
— Александра… — граф на мгновение прикрыл глаза, пытаясь совладать с собой, его пальцы сжались сильнее, почти причиняя боль. — Лагерь стоит перед линией боевых действий, и каждая минута, проведенная здесь, может стоить тебе жизни. Я совершенно не понимаю пределов твоего легкомыслия! Зачем, ответь мне, ты вновь и вновь совершаешь необдуманные поступки, не желая прислушиваться к моим словам?! — он встряхнул ее, и девушка выкрикнула:
— Я хотела увидеть тебя! Последний раз…
Отчаяние, пропитавшее ее слова, резануло по ушам настолько сильно, что граф невольно замолчал. Смирение, покорность судьбе и безграничная печаль читались в облике его прекрасной жены: в выражении лица, в подрагивающих губах, в глазах, блестящих от готовых пролиться слез. Он внезапно почувствовал то, что переживала она, и не смог ничего возразить.
