Татьяна Бобрецова
Я тебе не Маша
© Росмэн, 2022
© Татьяна Бобрецова, 2022
Сила привычки
Когда во дворе никого нет, можно выбрать любые качели. Марика садится на бело-зелёные, с серебристой спинкой, и небо несётся навстречу, обнимает её синевой…
Вот вы сейчас как прочитали – Мáрика или Мари́ка?
Она – Мáрика, будто летишь на качелях, и в груди вырастает огромный воздушный шар: Мааааарика! Сокращённо можно Мара, но ей так не нравится. Ну а мама с папой называют её Марьяшей, и ещё Барбариской, потому что она любит такие конфеты.
Налетавшись на качелях, Марика сидит на скамейке, болтает ногами и пьёт лимонную газировку. Настроение у неё лёгкое, весеннее, с пузырьками – как сегодняшний день. Сегодня утром они переехали – в новую квартиру, в новом, высоком доме. Жилой комплекс называется «Изумруд», и Марике это слово невероятно нравится. Двор тоже классный: с качелями, турниками, клумбами… Правда, пока только март и на клумбах ничего не растёт, но когда вырастет, будет совсем прекрасно!
Волнует Марику лишь одно – как знакомиться с толпой новых людей: соседями, одноклассниками (школа у неё теперь тоже новая), с теми, кто выйдет гулять во двор… В новых знакомствах есть одна неприятная штука: имя у Марики необычное, к тому же ей трудновато говорить «эр», и люди с первого раза не понимают, как на самом деле её зовут. Или понимают, но всё равно задают вопросы.
«Ка-ак? Ма-ри-ка?»
«Ой, а можно ещё раз?»
«Я не расслышала… Майя?»
«А-а, ты «р» не выговариваешь… А я думал, ты Майка! Ну, типа Майка, Футболка…»
«Марика – полное имя?»
«Ты нерусская, что ли?»
«Ах, какое красивое имя! И редкое! Ты, наверное, рада, что тебя так зовут?»
«А полностью как?»
«А если короче?»
«А почему вообще имя такое?»
В прежней школе Марику называли Сорока, поскольку фамилия у неё Сорокина, но и это было не очень приятно. А ещё почему-то всегда находится человек, который зовёт её Машей. Ужасно бесит!!!
Марике иногда кажется, что её родители – глупые люди. Ну, точнее, они оба умные, мама бухгалтер, а папа журналист и писатель, но зачем ребёнка Марикой называть?! Что, мало на свете имён? Вот, например, Юля – другое дело. Имя простое, летнее, светлое, будто солнышко встало. Ю-у-у-уля. Июль. А ещё Елена, Алёна. В крайнем случае София или Светлана. И никто не станет с дурацкими вопросами приставать!
«А что если… – думает Марика, и ей становится холодно от волнения, а может, от газировки с лимоном, – что если другое имя сказать? Меня здесь никто не знает, и можно быть кем угодно…»
– Привет! – говорит кто-то сбоку.
Она вздрагивает, поворачивается. Ну вот, началось. Рядом со скамейкой стоит девочка в жёлтой куртке, по виду – ровесница Марики, улыбается.
– Привет, – отвечает Марика.
– Я неделю уже тут живу, в третьем подъезде, а ты?
– А я в пятом, мы сегодня приехали…
– Тебя как зовут?
– Юля, – говорит Марика. И сама себе удивляется: как легко у неё получилось, язык будто сам сказал, Юля – и всё.
Девочка почему-то глянула на неё с удивлением.
– А тебя? – поспешно спросила Марика.
– А меня Марианна! Ты на каком этаже живёшь?
– На шестом, а ты?
– А я на пятнадцатом. У нас такой вид! Парк, а потом залив, и по нему иногда корабли плывут!
– А у нас окна сюда выходят, во двор, – говорит Марика и про себя думает: «Во двор – тоже хорошо! Зато мама гулять меня отпустила, сказала, в окно будет смотреть…»
– Юль, а ты новых «Миньонов» в кино видела? – спрашивает Марианна, и у Марики от смущения розовеют щёки – всё-таки непривычно быть Юлей.
– Да, мы с папой в воскресенье ходили…
Выясняется, что в одно и то же время они были в одном кинотеатре, и над этим совпадением обе смеются. Сразу находится много другого общего: шоколад с орехами, «Гарри Поттер», настолки «Дженга» и «Зельеварение», коллекция лаков для ногтей, любимая подушка-игрушка «Акула» и мечта завести котёнка.
«У нас даже имена похожи: Марика – Марианна», – думает Марика. Но вслух, конечно, не может такое сказать, потому что она – Юля.
Этот обман будто висит между ними в воздухе, мешает, как попавший в рот волосок. Марика вспомнила, что оставила дома телефон, и теперь боится: что если мама выглянет из окна, позовёт по имени?.. А ещё ей так нравится эта Марианна, что хочется её пригласить домой. Но сейчас нельзя – надо маму с папой уговорить, что Марьяша у них теперь Юля.
Вернувшись домой, Марика сразу же переходит к делу.
– Мам, пап… Я хочу имя поменять! Давайте вы меня Юлей называть будете?
Родители озадаченно переглядываются.
– Ну пожалуйста! – добавляет Марика. – Мне очень надо, я давно хотела…
– Ну уж нет, – говорит мама, нахмурившись. – Я тебя не Юлей назвала. Мне «Марика» нравится.
– А мне – нет! – почти кричит Марика, и к глазам подступают слёзы.
Папа мягко приобнимает маму, а потом отпускает и делает шаг к Марьяше. Наклоняется к ней, обнимает и её тоже. И глядя маме в глаза поверх Мариной макушки с косой «колосок», говорит негромко:
– Хорошо, мы… попробуем.
С этого дня Марика сделалась Юлей. Новая школа пока не открылась, во дворе гуляли только маленькие дети на беговелах или с ведёрками для песочницы, так что Юлей она стала для мамы с папой. И они, правда, старались изо всех сил. Но смена имени – дело непростое.
– Ма… Юлечка, ты не видела, куда я дел очки? – спрашивает папа.
– Ма… Юля, надень, пожалуйста, шапку, на улице холодно, – просит мама.
– Кончай в телефоне сидеть, Ма… фу-ты, ну-ты, Юлька! Там у мамы блинчики остывают!
– Ма… о, Господи… Юля, ты руки помыла?
– Ма… Юль, сходим опять в кино?
«Не хотела быть Марикой, а стала какой-то Маюлей, – грустно думает Марика. – И Марианны почему-то всю неделю не видно… Может, они… обратно переехали?»
Но через неделю Марианна появилась во дворе снова. Марика, то есть Юля, увидела из окна знакомую жёлтую куртку, отпросилась у мамы и помчалась гулять.
– Марианна! – радостно позвала она. – Привет!
Новая знакомая посмотрела на Марику удивлённо.
«Забыла меня, наверно», – поняла Марика и на всякий случай сказала:
– Я Юля, из пятого подъезда, помнишь?
– Привет, – ответила Марианна. – А я сегодня с мамой, – она кивнула на женщину в спортивных штанах, сидевшую вдалеке на скамейке и одной рукой катавшую перед собой нарядную оранжевую коляску. – Ну, и с сестрой тоже, ей три месяца. Мы, наверно, домой пойдём скоро.
– А-а, понятно… Жалко, – сказала Марика-Юля. – А чего тебя всю неделю не было?
– Да родители стены в кухне перекрасить решили. Папа дома остался, а мы с мамой и с Катькой поехали к бабушке, чтобы краской не дышать.
– А-а, понятно… – снова сказала Марика-Юля.
Разговор не клеился. И в воздухе будто бы снова повис обман, какая-то туманная непонятность. Только теперь почему-то смущалась не Марика-Юля, а Марианна.
Ребёнок в оранжевой коляске затянул на одной ноте:
– Ля, ля, ля…
Женщина посильнее качнула коляску, но это не помогло, плач становился решительнее:
– Ля! Ля! Ля!!!
– Опять Катька разоралась, – вздохнула Марианна.
Женщина встала, покатила коляску через двор. Поравнявшись с девочками, на ходу сказала:
– Юльчик, мы домой, а ты погуляй ещё, если хочешь.
И через минуту скрылась в подъезде.
Юля-Марика стояла как вкопанная и от удивления даже открыла рот.
– Да это она не тебе, ты не думай, – хихикнула Марианна.
– Так ты… тебя… Марианна, ты Юля, что ли?!
– Вообще-то да. Но мне нравится, когда меня Марианной зовут.
– А почему?
– Что почему? – не поняла Марианна-Юля. – Ну, имя красивое, загадочное такое… А Юля – это как-то просто совсем.
– Да ты что! Юля – суперское имя, летнее, солнечное, – горячо возразила Марика. – Я бы мечтала, чтобы меня так звали!
