Следом за ним неслось десятка четыре конников, среди них юный Борсэ, старавшийся не отставать от своего короля. Убегавшие стрелки вдруг резко развернулись и дали слаженный залп. Моэраль скорее услышал, чем почувствовал, как по самому краю шлема чиркнула стрела. Еще одна ударилась в локоть, застряв среди пластин на суставе. Выругавшись в голос, Холдстейн обернулся назад – взглянуть на возможные потери. Конники все так же следовали за своим королем. Только конь молодого Борсэ теперь бежал в одиночестве.

Король еще раз подхлестнул коня и настиг последнего из убегавших стрелков. Взмах меча, и под копыта коня валится рассеченное тело. А верный скакун уже топчет второго, и третий враг напрасно натягивает тетиву, стараясь продать жизнь подороже. Вновь падает лезвие меча, и отрубленная голова летит в истоптанный снег.

– Милорд! – как сквозь вату Моэраль слышит голос лорда Эмунда Сольера. – Справа!

И точно, проваливаясь по бабки в подтаявшую грязь, со стороны деревни, стремясь разделиться и захватить отряд Моэраля в клещи, скакало семь десятков человек. Предводитель отряда держал в руке хорошо знакомый щит – зеленая лягушка на черном фоне. Лорд Фисму – негласный глава Приречных лордов, дождавшись, пока северный король окажется в уязвимом положении, поспешил нанести удар.

Моэраль скрипнул зубами. Отходить, проявляя трусость, ему не хотелось, но заговорил здравый смысл. Высок ли шанс выжить в схватке с превосходящими силами противника? А он – король, и его поражение будет поражением во всей войне…

– Отходим! – выкрикнул он, и первый развернул коня.

Он не мальчишка, чтобы так рисковать, проявляя напрасную отвагу! Чего ожидал Приречный лорд? Что Холдстейн дождется его и ввяжется в бой? Не на того напали! А уже спустя минуту отряд короля севера, резко развернувшись, соединился с вырвавшимися из сечи конниками под предводительством лорда Эмунда Сольера, с ног до головы покрытого кровью, и уже перед лордом Фисму встал выбор – убегать или принимать бой.

Фисму выбрал второе.

Подбадривая себя героическими криками, размахивая мечами, его люди бросились на рыцарей короля севера. Два отряда схлестнулись, смешались люди и кони. Моэраль, остервенело рубя мечом, прорывался в центр схватки, где возносился к небу штандарт Приречного лорда. Что-то чиркнуло по ноге, король резко дернул за повод, разворачивая коня. Напротив него на высоком вороном красавце, поигрывая мечом, гарцевал молодой мужчина в черненом доспехе. На поднятом щите красовалась все та же зеленая лягушка. Младший брат владетельного Фисму? Племянник? Сын?

Моэралю не было дела до родства. Поудобней перехватив меч, он устремился навстречу врагу, но его опередили. Быстрый как смерч, мимо пронесся Эмунд Сольер, и лягушачий рыцарь откинулся назад. Из-под нагрудной пластины побежали тонкие ручейки крови.

Холдстейн не стал наблюдать за гибелью противника. Вновь развернув коня, он выискивал глазами вражеский штандарт, но напрасно. Разозленный, бесящийся при мысли, что Фисму мог удрать, король вертелся то вправо, то влево. Штандарта не было. И как-то слишком тихо для драки было вокруг…

Уже другими глазами Моэраль оглядел поле боя.

У края деревни недвижимыми точками лежали убитые лучники. Два штандарта приречных лордов – лорда Смони (кувшинка на зеленом) и лорда Роулда (рыба на голубом) – окружили северные пехотинцы. Врагов брали в плен. Жалкие кучки разбитой вражеской пехоты настигались в безуспешных попытках скрыться в лесу. Пленные рыцари со связанными за спиной руками с понурым видом стояли в стороне. А так долго высматриваемый штандарт лорда Фисму валялся в грязи, затоптанный копытами северных коней. Рядом, сжимая древко окровавленными руками, лежал сам владетельный лорд.

Битва была окончена. Моэраль одержал свою первую победу на чужой земле.

Разбитые войска Приречных лордов отступали к ближайшему замку – родовой обители Смони, называемой Речной Приют. Вел войска сын лорда – шестнадцатилетний Риалан, чудом уцелевший в схватке. Вдогонку ушедшим Моэраль отправил Эстана Сольера – задачей лорда был захват замка и подготовка к встрече армии. Понимая усталость людей, с трудом пересекших Муор и вырвавших у врага победу, Холдстейн не собирался торопить их, намереваясь дать время на отдых. Два дня заняли похороны убитых – людей не дело оставлять на потеху зверью. Благородных лордов, которым не посчастливилось пасть в первой же битве, в наспех сколоченных ящиках отправили домой. Таких, по счастью, было лишь двое: юный Борсэ и троюродный брат лорда Льесса. Рыцарей погибло несколько десятков, чуть больше – пехотинцев, лучники уцелели почти все – лишь единицам не повезло попасться под руку врагам, так что северное войско не понесло серьезных потерь. Кроме того, где то там, на юге, на соединение с основными частями королевской армии шел Вардис, ведя за собой вассалов.

Его-то Моэраль и решил дождаться, отдыхая в замке врага.

Северная армия шла по заснеженным дорогам. Речной Приют, подобно Иэралю, находился в месте скопления нескольких притоков Муора, берущих исток в лесных озерах. Должно быть, здесь было очень красиво летом. Хвойный лес, характерный для севера, здесь уступал место лиственному, и густые ветви, покрытые темно-зеленой листвой, давали благословенную прохладу. Среди напитанных влагой мхов бежали ручейки, теряясь в сырых оврагах. В отсутствие людей пугливые олени выходили на водопой к кристально чистым окошкам родников. Ярко-рыжие белки, глумливо стрекоча, кидались в случайного путника ореховой скорлупой.

Сейчас этот красивый, девственно чистый лес дремал под толщей снега. Вековые дубы грозили небу оголенными ветвями, гроздья оледенелой рябины кровавыми каплями сверкали на солнце. Подмерзшие сугробы то тут, то там испещрили звериные следы.

Вот тут бежал заяц, торопясь в теплую нору. А здесь прокралась лиса, быть может, выслеживая этого же зайца. Один раз передовой отряд нашел отпечатки лап, похожих на медвежьи. Не спалось зверю в берлоге.

Да и как тут спать? Тишины в лесу не было. Лязгали доспехи, ржали кони, говорили люди. По петляющей дороге войско подходило к небольшой крепости.

Ворота стояли отворенными, над надвратной башней висел обледенелый стяг Холдстейнов.

Встречать своего короля вышел преисполненный чувства выполненного долга Эстан Сольер. На плечах молодого лорда красовалась роскошная медвежья шуба, по всей видимости позаимствованная из сундуков Смони. Завидев Моэраля, лорд поклонился.

– Рад приветствовать вас в Речном Приюте, ваше величество!

– Спасибо, Эстан. Как быстро захватили замок? Велики ли потери?

– За пару часов. Потерь практически нет, – Эстан взял коня короля под уздцы и повел во внутренний двор.

Моэраль кивнул. Речной Приют не выглядел местом, которое нужно долго осаждать – со всех сторон окруженный лесом, он был чрезвычайно неудобен для обороны – под прикрытием стволов и кустов враг вплотную приближался к стенам, а тут уж в дело шли веревки и крючья. А Эстан продолжал:

– Лорд Риалан ранен, я даже не стал отправлять его в темницу, запер в его же покоях с лекарем. От Муора он смог увести немногих, кто-то скончался уже по дороге, так что оборона была слабой. Правда, от начальника стражи я слышал, что на подмогу Приречным лордам из Тавесты вышел какой-то отряд, но, судя по всему, с нами он решил не связываться, и в Приют не сунулся.

Моэраль только кивал. Услышанное не стало большой новостью, очевидно, что по всей стране собираются отряды – кто поддержать Холдстейна, кто – Сильвберна. По уму Линелю следовало бы собрать всех лордов в одно войско, но на все нужно время, а его-то и не было. Вот и выступали подданные Сильвхолла по одиночке, надеясь задержать продвижение Моэраля вглубь страны, а то и вовсе разбить его армию.

– Лорда ранили при взятии замка?

– Вроде бы нет, ваше величество. Люди докладывают: он дурно чувствовал себя еще до осады.

– Видно, пострадал при битве. Молодец, мальчик, выносливый. Проводи-ка меня к нему. А сам размещай людей – мы тут останемся надолго.