– Аллё…
– Привет! Ты так говоришь, будто тебя по голове чем-то ударили.
– Лика! Я просто ожидала услышать не тебя…
– А-аа…
– Что ты опять подумала! Джордж меня не интересует…
– А если серьёзно. Если тебе на него наплевать, то зачем ты всегда мне повторяешь, что тебе всё равно?
– Хм…
– Не верю ни одному твоему слову!
– Он учитель.
– Ха-ха-ха… Это не проблема и ты всегда так смотришь на него… Тебе надо было очнуться, когда он тебя на руках нёс. Ты бы лопнула от счастья!
– Я перестала их любить…
– Когда (удивлённо)
– Вчера. Я поняла, что всё бессмысленно…
– Но … шанс был так близок…
– Не знаю…
– Давай тогда завтра что ли посмотрим.
– (Удивлённо) В каком смысле?
– У нас же завтра физика! Посмотрим на тебя и… на него… На ваши мирные беседы у доски как ни в чем ни бывало…
– Глупости! И нечего связывать мои ответы у доски с чем-то более личным.
– Но ты заметь, что за последние полгода у доски кроме тебя никого не было. И как он всегда волнуется… Наверное даже…
– Лик, перестань! Чистая случайность, что я отвечаю.
– Брось ты уже! Обманывать ты не умеешь! Знаешь же, что ты чувствуешь и что он…
– Тебе надо профессионально заниматься чтением мыслей.
Разговор их закончился, и Маша осталась наедине сама с собой. Вокруг стояла тишина и серость. Тучи то появлялись на небе, то отплывали. Загадочность в лице молодой девушки не проходила. Глаза блестели, как камешки изумруда на солнце, показывая свою прекрасную рыжую огранку. Мысли плыли в голове широким потоком, заставляя все сильнее погружаться в пустоту. Рыжие волосы лезли в глаза, как лучи солнца на закате. Снова мечта поглотила Машу в свои яркие лапы. Не прошло и минуты, как слух поразил раздражительный звонок телефона. Со спокойным видом и голосом, она нажала на кнопку.
– Алё!
– Привет! Ты придумала за ночь, кто это?
Голос Маши задрожал, сердце забилось и руки полностью окоченели. В первую секунду захотелось отключить телефон, всё забыть, но она промолвила:
– Нет… А кто это?
– Не волнуйся так.
– Ты дж… ф.…
– Да не волнуйся
– Я не знаю…
Маша положила трубку. Невозможно было говорить. Эти слова, дыхание. Всё перебивало и понять смысл было не то что трудно, а скорее невозможно. «Неужели это Джордж! Как я плохо с ним поступила…» – прокричала она. Весь день она делала какие-то уроки и ждала звонка, но он больше не позвонил… Следующий день с самого раннего утра начался ужасно. Голова болела, видно было, что температура покоряет вершины, но Маша всё-таки пошла в школу, ведь невозможно было пропустить этот единственный день из недели, тянущейся год. Серый день встретил на улице, и она шла с поникшей головой… Первый урок был физики. Ожидание чуда разрасталось в Маше. Так ожидает рассвета, потерявшийся странник в лесу. Ей показалось, что не видя Джорджа один день, она всё погубила в себе и довела себя до болезни. Кусая губы, Маша села за парту. Все вокруг разговаривали, суетились, будто не замечали Машу, даже Анжелика была чем-то очень увлечена. Маше вспомнилась чёрная пропасть, никто не видел её, она исчезла, мир растворился на мелкие кусочки… Прозвенел звонок, и, сжав голову руками, закрыла глаза. «Маша, тебе плохо?» – проговорила Лика. Ответить было невозможно. Словно цементом сковало горло. Секунды, минуты таяли на глазах, а физика всё не было. В классе стоял дикий восторг, а в Маше волнение нарастало с утроенной силой. Через мгновение дверь скрипнула, как когда-то, и она счастливо открыла глаза и выдохнула. С серым лицом от волнения, вошла завуч. Глаза её были мутные и будто искали кого-то. Пару секунд ожидания, и она, откашлявшись, промолвила: «Урока физики не будет. И, наверное, уже до конца года». Маша широко открыла глаза и ужас льдом пробежал по её спине. «Как?» – тихо промолвила она и наклонила голову. Хотелось рыдать, но слез не было. Не было сил. Лучше бы театрально разрыдаться, упасть на пол. Пусть все ненавидят и смеются, лишь бы не держать это в себе. Но невозможно было подняться, как и заплакать. «Как это могло произойти. Но почему? Неужели это из-за меня» – думала Маша. Класс стал лихорадочно пытаться спросить завуча о проблеме, но было очень шумно и всё сливалось в единое гудение.
– Говорите кто-нибудь один, – промолвила завуч.
– Скажите… Из-за чего он ушёл? – кто-то прокричал.
– Вчера он написал сам заявление об уходе. Он сказал, что не видит смысла продолжать непродуктивные уроки.
Завуч сказала последнее слово тихо и, с поникшим взглядом, удалилась.
– Мы знали! – сказал всё тот же злорадный голос. – Это из-за неё он ушёл! Что же ты молчишь, а?
– Ничего! – ответила Маша, не поднимая глаз.
– Он на тебя такие надежды возлагал! Своей девушкой тебя назвал, а ты…
– Что я, – встала, наконец, со стула. – Что я? Он учитель и пусть будет добр учить…
– Ха-ха-ха… Раз уж таскалась к нему на каждой перемене, то уж продолжала бы. А то мальчик может, повесился уже!
– У вас шикарная фантазия! Не один психиатр вас не поймёт. И скорее он повесится, чем нормальный учитель!
Маша взяла сумку и выбежала из класса. Вслед за ней, осмотрев сперва класс взглядом презрения, ушла и Лика. На четвёртом этаже около окна они встретились. Маша расковыривала покрытие стены, из заусенца сочилась кровь. Отрешенный взгляд будто пытался прорезать стену насквозь.
– Маша, – сказала шёпотом Лика, положив ей руку на плечо.
– Что? Что пришла позлорадствовать! Сказать что всё из-за меня! Не надо! Если он однажды по дурости своей назвал меня своей девушкой, то я не должна ходить за ним всю жизнь.
– Успокойся! Пойдём домой. Ты и так сегодня больная пришла. Пойдём… А то ещё хуже будет…
– Лика я люблю его. Понимаешь? Не хочу больше ничего видеть. Всё кончилось.
– Нет! Всё только начинается!
– Не надо меня успокаивать! Он ушёл и всё!
– Маша…
– Я не могу без него жить…
– Но ты же вчера говорила…И только минуту назад ты уверяла меня в обратном. Что же…
– Я люблю его. Я не воспринимала это чувство, а теперь всё так плохо…
– Может он ушёл не из-за тебя.
– Глупости! Ты же знаешь всё…
– Что именно?
– Вот именно, что ничего. Знаешь, ты научила меня воспринимать чувство любви, как предмет, как пустое место. Я верила и поддалась, но только сейчас я поняла…
– Что ты поняла?
– Когда ты этого не чувствуешь, то тебе явно плевать на всё. Ты становишься камнем и стараешься превращать в камень других, лишь бы не признаваться себе, что боишься, что сможешь начать переживать и жить по-другому. Боишься открыть глаза, боишься выбраться из своей скорлупы… Когда ты этого не чувствуешь, ты убеждаешь себя, что мир – это ты.
– А когда…
– А когда чувствуешь, то мир становится с булавку и тебя уже нет.
– Я серьёзно тебе говорю. Пошли домой. Тебя на перемене загрызут! Когда я из класса выходила там такое было… Но к ним, кажется, завуч поднялась. Пошли домой, а то уже не вернёшься. Ты же не хочешь умереть раньше времени!
– Это смешно, но выбора нет.
Лика с Машей быстро побежали вниз. Казалось, что через мгновение здание обрушится и накроет их с головой.
Часть 11
Стены, жёлтая краска мелькали перед глазами, очертания железных дверей в раздевалку проскальзывали в воображении. Одевшись за пару секунд, подружки направились к выходу, всё время оборачиваясь.
– Неужели ты думаешь нас охранник отпустит?
– Не думаю, но надеюсь.
За спиной послышались глухие шаги. Ноги сами собой остановились и пронзительный сиплый голос сказал:
– Девочки, вы куда?
Анжелика, сжимая руку в кулаке, повернулась и взглядом разочарования посмотрела на него:
– Вы знаете… У нас сейчас замена. Мы отпросились у завуча, и она нас отпустила.
– Она записку написала?
– Нет.
– Ну, тогда возвращайтесь.
– Она серьёзно нас отпустила. Маше нужно к врачу. Отпустите.
