«Мрачновато, – подумал Авантюрин, – и довольно бесхитростно спроектировано». Он с удивлением разглядывал узкие бойницы и крохотные окошки на верхних этажах.

«Да там же, наверное, темно, как в пещере».

Внутри здание оказалось ещё хуже. Темнота, затхлость и сырость. Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что, возможно, так было не везде; но в крыле, куда они направлялись, никто не удосужился побеспокоиться об уюте.

И всё же кабинет, в который они попали, явно пытались обжить. Уродливые стены завесили гобеленами, на полу расположились две вазы, в углу примостился книжный шкаф.

Но вазы были кривоватые, доски шкафа дурно обтёсаны, а гобелены Авантюрин бы назвал надругательством над искусством.

Всё это не отменяло того факта, что хозяин кабинета чувствовал себя уверенно, а Авантюрин – нет.

– Какие люди! А я было понадеялся, что ты уже сдох в какой-нибудь канаве.

Мужчина с поразительно холодными глазами ощерился в странной улыбке. Авантюрин до сих пор не ощущал в себе и крупицы магии, но и безо всяких способностей заметил, насколько мёртвое лицо у говорящего.

– Как видишь, нет. Хотел бы сказать, что надеялся на то же для тебя, но не стану – мне ли не знать, что тебя на любой помойке признают за своего.

– Всё так же любезен.

Горан изобразил поклон.

– К вашим услугам. Только без удовольствия и ненадолго.

Хозяин кабинета хмыкнул.

– А я уж и позабыл, каков ты. Неудивительно, что твоя карьера закончилась именно так.

– Василь, если ты вдруг не заметил – я пришёл сюда не болтать о прошлом. Давай покончим с делами, и я с радостью сделаю вид, что знать тебя не знаю. Я бы и вовсе сюда не заглядывал, но твои псы наперебой утверждают, что без тебя вопрос никак не решить. Видно, так и не научились считать до тысячи.

Василь присвистнул.

– Тысяча? Не многовато ли? Или ещё парочка эльфов у тебя припрятана в кармане?

– Он – эмпат. Сильный. Его немного потрепало, когда он полез ко мне в голову, но скоро должен восстановиться.

– Как удобно. Деньги сейчас, проверка – потом?

– Ты же знаешь, что я не вру.

Василь откинулся в кресле и заложил руки за голову.

– Ну… дураком, конечно, ты был ещё тем, но во вранье и правда тебя обвинить не за что. Однако то время давно прошло. О тебе ничего не слышали много лет. Откуда мне знать, что ты не изменился?

Горан встал и взялся за клетку.

– Не знаешь так не знаешь. Тогда продам его на базаре. И, пожалуй, не здесь. У тебя, видимо, не так много работы, можешь себе позволить искать его потом по всей стране. Хотя что там по стране… я не очень-то тороплюсь. Могу и к соседям прогуляться. Кто у них там в Особых королевских-то за старшего?

– Да пошёл ты. И впрямь ничуть не изменился. Но дело есть дело: я не могу выложить такую кучу денег из казны, не проведя проверку. Я заплачу половину суммы, и вторую – когда твой эмпат выдаст Колыбель.

– Когда он сумеет творить чары. Колыбель – уже не моя забота, и мне всё равно, как ты справишься с допросами.

– Какое непатриотичное высказывание, – сузил глаза Василь.

– Очень даже патриотичное. Колыбель мне не жаль. Я просто не уверен, что ты не угробишь эльфа при первом же разговоре. Твоё мастерство – слишком спорная инвестиция. И я не отдам мага, пока не получу расписку.

Авантюрин внимательно следил за своим будущим хозяином. На его месте практически любой бы уже пылал гневом, но лицо Василя оставалось каменным, а глаза – пустыми.

После того, как всё было улажено, а расписка перекочевала в карман Горана, особист наконец обратил внимание на своего пленника.

– Дороговато ты обошелся мне, парень. Но можешь не сомневаться: отработаешь каждую монетку.

– Назови своё имя. – Холодные, безжизненные глаза Василя заставляли Авантюрина ёжиться. Одни и те же вопросы задавались в разных вариациях десятый раз, будто особист надеялся, что эльф запутается в собственных словах. Но в чем было путаться, если Авантюрин говорил правду?

– Авантюрин, династия Самоцветов.

– Дом Самоцветов?

– Нет. Династия.

Василь откинул голову назад, побарабанил пальцами по ручке кресла.

– Допустим. Расскажи, что ты знаешь о Колыбели.

– Я не знаю, что такое Колыбель.

– Горан сказал, что ты эмпат.

– Я действительно эмпат. Но в моём мире эта магия под запретом, меня некому было учить.

– Что ты имеешь в виду, говоря «в моём мире»?

– Я из другого измерения. У нас нет войны, людей. Эмпатия считается запрещённым видом магии, ей нельзя обучиться, и нельзя ею пользоваться.

– Почему?

– Потому что таким способом можно перемещаться в мир людей, а это опасно.

– Ладно… расскажи об этом своём мире, где живут только эльфы.

Авантюрин рассказывал коротко, как только мог. Повторять всё снова его изрядно утомило, но отказать своему тюремщику он не решался: ещё в самом начале допроса тот раскрыл кожаный футляр с недобро блестящими инструментами. Авантюрина никогда в жизни не пытали, но всё же он догадывался, что вряд ли эти штучки нужны, чтобы Василь привел в порядок ногти.

Когда эльф замолчал, особист потер переносицу, будто у него болит голова, а потом коротко приказал стоящему в углу мужчине:

– Достаточно на сегодня. Уведи его и вернись потом ко мне.

Михайло молча кивнул, и пришёл через несколько минут. Василь, уже не сдерживаясь, массировал виски и лоб.

– Ты добавляешь ведьмин корень эльфу в еду?

– Максимальную дозу.

– И кристалл на него реагирует?

– Каждый раз.

– Ну тогда кто-то из нас точно сошёл с ума. Другие измерения, мир без людей… Бред какой-то. Но он несёт его так уверенно, будто сам верит в то, что говорит. Если бы он мог творить чары, я бы его уже на лоскуты пустил с такими ответами… Но пока единственное, что остается, – ждать, когда он восстановится, и только тогда пробовать вывести его на чистую воду через Связь и пытки. Подкинул мне Горан задачку, чтобы ему провалиться…

– Господин…

– Чего тебе?

– Разрешите спросить… а что за мужик этот Горан? Больно уж надменный, и говорил так, словно давно вас знает.

Василь помедлил. Он не поощрял любопытство у подчиненных, но почему-то сейчас ему захотелось ответить.

– Очень давно. Много лет назад мы служили вместе, далеко отсюда. Король Арон был первым, кто узнал о Колыбели и загорелся идеей её найти. Но очень быстро стало понятно, что даже среди эльфов хоть какой-то информацией о ней владеют только эмпаты. Как ты понимаешь, и ловить, и допрашивать их – задача непростая, а в те времена так и вовсе невозможная. Во главе его Особых тогда стоял Энур. Та ещё сволочь, но умён был очень. Он и разработал самую первую систему подготовки… Горан, я и ещё несколько человек… Досталось же нам тогда. Но факт остаётся фактом: после всего мы и правда смогли и ловить, и разговаривать с эмпатами, не давая задурить себе голову.

– А что это за система?

Взгляд Василя, обращенный куда-то глубоко в воспоминания, вдруг прояснился.

– Не твоего ума дело. Да и не важно это – больше так никто не работает. У системы оказался… один побочный эффект. Энура разжаловали, а мы разошлись служить по разным королевствам. Ну а как готовят к работе с эльфами сейчас – ты и сам помнишь.

Михайло кивнул, стараясь не обращать внимания на ползущий по спине холодок. Он помнил. Хотя и дорого бы отдал, чтобы не вспоминать никогда в жизни.

***

Над головой что-то грохнуло. Недовольный женский голос перекрыл мужской, выдавая такие обороты, каких Горан не слыхал и на службе.

«И почему самых шумных людей селят на верхних этажах?»

Рассвет делал первые робкие попытки разогнать сумрак ночи. Горан никуда не торопился, и вставать в такую рань нужды не было. Но соседи сверху устроили бурное примирение, скрипом, стуком и охами уничтожив последнюю надежду на сон.