– Дурость это, а не галлюцинации. Дурость! Как можно своим глазам не доверять?

– Да поймите! Несколько часов назад я не подозревала ни о чем таком! Ни о мокрухах, ни о ком другом!

– Зато теперь знаешь. Так что смирись и ешь!

Лидия Васильевна пошарила под пирожками, вытащила на свет солёный огурец. Откусила с хрустом, сощурилась довольно. Маняще запахло укропом, чесноком, какими-то непонятными специями. И Варвара не утерпела, потянулась взять и себе.

– Так-то лучше, нам силы ещё ой как понадобятся.

– Кто такая мокруха? – невнятно поинтересовалась Варвара, уплетая пирожок.

– Вроде кикиморы. Но беззлобная, на контакт идёт и помочь может… Если выгоду в том увидит.

– Откуда вы всё знаете?

– Из опыта, – Лидия Васильевна дожевала огурец, аккуратно промокнула губы платком. – Я раньше тоже не верила. Пока в грибном туре не побывала. Удивительная у нас подобралась компания. Разношёрстная. Спорили меж собой, но было интересно. Я грибов вдоволь насобирала. Столько заготовок сделала!..

– А что тогда случилось?

– Не могу сказать. Не знаю. Что-то странное происходило. Это отчётливо помню. А вот что?.. Только с того времени твёрдое знание имею, что все былички да сказки на правде основаны. Странное и необъяснимое спокойно воспринимаю. Сама иной раз поражаюсь этому своему свойству.

Варвара хотела расспросить старушку получше да не успела – кто-то подошёл к двери. Подтолкнул, а следом застучал с силой.

– Кого ещё принесло? – напряглась Лидия Васильевна.

– Только не открывайте! – взмолилась Варвара.

Стук усилился, снаружи прохрипело:

– Откройте! Прошу!! Она близко!!!

Лидия Васильевна проворно пробралась к дверям да проверила на прочность ветку, подправила разложенные здесь же ягоды.

– Откройте! – продолжал настаивать голос. – Не берите на душу грех.

Женщины переглянулись, и Варвара испуганно завертела головой, показывая, что открывать не стоит.

– Ишь, про грех вспомнил. – пробормотала Лидия Васильевна. – Я даже застыдилась.

Она только раздумывала – впустить или нет, как брякнуло ведёрко да зашлёпали шажочки – невидимая мокруха отодвинула ветку, приоткрыла входную дверь.

В сараюшку поспешно ввалился мокрый и лохматый мужик. Вместе с ним залетел влажный ветер, донёс запах болота и прели.

Оглядевшись, незнакомец перехватил палку, ловко пристроил на прежнее место. И лишь потом выдохнул облегчённо, кивнул Варваре со старушкой.

Дверь задёргалась почти сразу.

– Хлоп-шлёп, хлоп-шлёп… – застучали частые удары.

А в щели полез туман – густой, белёсый, непроглядный.

– Кы-ы-ы-ка-а-а… кы-ы-ы-ка-а-а… – слабо шуршало в нём. – Кы-ы-ы-ка-а-а…

Варваре же слышалось совершенно другое – «Жду-у-у… Жду-у-у… Дожду-у-усь…»

Кто-то вздыхал снаружи, тёрся о доски, царапал по дереву, ни на минуту не умолкая, лопотал бессвязно:

– Кы-ы-ы-ка-а-а… Кы-ы-ы-ка-а-а… Впусти-и-и… впусти-и-и…

Следом застучало по стенам хибарки – несильно, будто играючи. Стуки продолжились на ветхой крыше, сверху заскакало да зашлёпало.

То ли от холода, то ли от наплывающей жути Варвару разом затрясло.

Лидия Васильевна приобняла её, сдерживая дрожь и чуть согревая. Показала глазами – молчи, молчи! Кивнула в сторону рассыпанных ягод – не волнуйся, они не пропустят.

Незнакомец съёжился на полу, всё никак не мог отдышаться. Мокрые волосы сосульками налипли на лицо. В бороде запутались крошечные листочки с кусочками побуревшей ряски. Смахивающая на рабочую робу одежда вся была пропитана водой. Наверное, он лесник – отчего-то решила Варвара, разглядывая обветренное, заросшее почти до самых глаз лицо.

Холод не отступал.

Руки совсем заледенели, и Варвара подышала на них, через силу пошевелила посиневшими пальцами.

Снаружи снова заскреблись в дверь, опять затянули:

– Кы-ы-ы-ка-а-а… кы-ы-ы-ка-а-а… Впусти-и-и…Впусти-и-и…

А потом прозвучал вой!

Звук нарастал. Выматывающий и протяжный становился всё громче, всё яростнее.

Рядом покатилось, бряцнуло ведро. Невидимая мокруха захныкала, запричитала жалобно.

– Войду-у-у… войду-у-у, – слышалось среди воя. – Заберу-у-у… уведу-у-у…

От него заходилось сердце, простреливало в голове, невыносимо распирало глаза – казалось, ещё чуть-чуть и они лопнут. Варвара зажала руками уши, но это совсем не спасало. Незнакомец отчаянно мотал головой, прижимая к носу смятый платок.

И тогда Лидия Васильевна выпрямилась в полный рост и… запела!

Возможно, что танцовщицей старушка была неплохой. Но певицей – никудышней. Старательно и фальшиво выводила она унылую песню. Голос срывался, не дотягивая до нужной высоты.

Тем не менее стало полегче – оборвался вдруг вой, что-то грохнуло напоследок в дверь и зашуршало, удаляясь.

– Вроде ушла. – Лидия Васильевна закончила импровизированное выступление и с возмущением спросила у мужика. – Вы кого за собой притащили? Кто к нам ломился?

Тот немного смешался, растрепав бороду, ответил односложно:

– Болотная увязалась. Чуть не прихватила, вовремя вы меня впустили.

– Не нас благодари, мокруху.

Мужчина повернулся к ведру:

– Так это ты меня спасла, мокруш?

В ведре застенчиво звякнуло, почти сразу перед незнакомцем появилась миска с исходящим парком бульоном. Рядом с нею стояла корзинка, с ломтями тёмного, ноздреватого хлеба.

– Ржаной? – вдохнула Варвара тягучий, сладковатый запах.

– Угощайтесь, – мужчина кивнул на хлеб. – Если солью присыпать, будет ещё вкусней!

– Мы уже поели. – поджала губы Лидия Васильевна. – Объяснитесь лучше, откуда вам известно про мокруху.

Мужчина не отвечал – шумно хлебал угощение. Ломая кусочки хлеба, заедал душистое варево.

Варвара не утерпела – прихватила один кусок и, под неодобрительным взглядом товарки, принялась жевать. Она чувствовала себя странно и непонятно – словно наблюдала за происходящим со стороны, и диковинная страшилка приключилась не с ней, а с кем-то другим.

– Я требую объяснений! – резкий голосок Лидии Васильевны сорвался на визг.

Мужчина прожевал последний кусок и, отерев рукавом губы, объяснил:

– Всё просто. Это мой дом.

– Дом? Вы здесь живете? – не поверила старушка. – Перестаньте нам врать!

Незнакомец вдруг улыбнулся и будто помолодел, Варвара засмотрелась даже на яркие пронзительно-синие глаза.

– Настоящий дом у меня в деревне. Здесь – так, временное убежище.

– Прячетесь от болотной? – Варвара чуть запнулась на слове, всё-таки происходящее воспринималось  с трудом.

– И от неё тоже.

– А мокруха?

– Мокруша хорошая. Я из дома её перенёс, на время.

– Так вот откуда еда! Жена готовит? – догадалась Лидия Васильевна.

– Баба Фиса подкармливает. Осталась ещё во Мхах добрая душа.

– А эта болотная… Почему вас преследует?

Мужчина не спешил отвечать. Убрал опустевшую миску в корзинку, попросил:

– Мокруша, забирай. Спасибо, что уважила. Доставила передачку.

Зашлёпали ножонки, и корзинка испарилась, словно и не бывало её в сарайке. Загремело ведёрко и всё затихло.

– Эй! – позвала Лидия Васильевна. – Как к вам обращаться, уважаемый бородач?

– Да так и зовите – Бородач, – неожиданно хмыкнул мужчина.

– Не хотите, значит, назваться. Ну, как знаете. А нам скрывать нечего. Я Лидия Васильевна. А это – Варя.

Бородач поклонился без особого интереса. Но от Лидии Васильевны так просто было не избавиться.

– Мы всё ещё ждём ответа, – сварливо напомнила она.

– Про болотную, – поддержала Варвара.

Бородач дёрнул плечом, вздохнул да забормотал скороговоркой:

– Я как-то с охоты до деревни возвращался. Растерялся в тумане, свернул не туда. Чуть не завяз.

– А болотная вас вытащила и требует оплатить услуги, – скептически прищурилась неугомонная пенсионерка.

– Да. – машинально кивнул Бородач и, спохватившись, покраснел, словно девчонка. – Нет… просто…