Все его сокомандники с недавних пор узнали всё о Светлане... Тот человек всё подробно рассказал про девушку, и чаще в его рассказах встречались нелестные высказывания. Не хочется пересказывать, о чём же он говорил... Ещё не хватало цитировать лжецов и лицемеров.

  А его приятели стояли, курили, чокались друг с другом бутылками и слушали эту ахинею. Некоторые верили, некоторые делали вид, что верили. Никому не хотелось спорить с ним насчёт этого.

  И теперь, рисуя у себя в голове с каждой секундой всё более реалистичные продолжения их одиссеи, Вадим беспокойно глядел на дорогу и всё сильнее сжимал руль, боясь представить, что может произойти.

  Если бы Максим ещё занимался волейболом, входил в этот круг общения, он бы никогда не позволил, чтобы кто-то распускал слухи о его сестре, а уж тем более ни в коем случае не позволил случиться этому их путешествию даже при малейшей вероятности появления того человека. Но ни Максим, ни Михаил, ни Светлана ничего об этом не знали, поэтому были в самом прекрасном расположении духа. А Вадим знал, но этого было мало для того, чтобы остановиться и всё рассказать на чистоту. Ему будто хотелось досмотреть это представление, увидеть последнее явление постановки, так как все предыдущие он пропустил и слушал лишь рассказ о них. А ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

  Всё-таки интерес побеждал честность, так что Вадим продолжал жевать сигарету и жать на газ, с каждой секундой приближая своих попутчиков к месту их будущего "отдыха".

  Наконец из-за лесной посадки показалась открытая голая равнина, поросшая свежей сочной травой. От сияния солнца она казалась такой яркой, что казалось, будто неосторожный пейзажист пролил всю банку своей зелёной краски на землю. Вода блестела, короткие волны набегали на сушу и, загребая мелкие песчинки своими мощными быстрыми руками, забирали их себе и уносили вдаль. Совсем недалеко, на лугу, уже цвели ромашки, полевой мак, одуванчики и лютики.

  Машина остановилась под широкой ивой, качающей своими длинными волосами, которые едва касались земли, из стороны в сторону. Молодые люди вылезли из машины и вдохнули свежий чистый воздух.

  "Будто это другой мир, - подумала Светлана, - другая атмосфера. И солнце палит по-другому, и, я чувствую, тут пышнее цветут растения. Здесь всё едино. Это одно целое, нерушимое. И даже дышать тут свободнее. Даже жалко ступать на траву, чтобы не раздавить маленьких жучков и муравьёв, мирно ползущих по земле и траве..."

  Юноши выгружали из машины вещи, пока девушка стояла около дерева, которое щекотало её голые локти. Уже через некоторое время на землю был брошен толстый коричневый плед из верблюжьей шерсти, а поверх него небольшие мягкие подушки. На цветные картонные тарелки легли горячие, только утром приготовленные Анной Сергеевной бутерброды и ароматные свежие булочки из пекарни, в которую молодые люди решили заехать по дороге.

  Когда машина стала уже не нужна, Вадим отогнал её подальше, туда, где только начинался спуск к долине и находилась волейбольная площадка. Остальные сели на тёплый плед и разлили по стаканчикам земляничный нектар. Глоток сладкого напитка... На языке осталась приятная кислинка. Растопленный сыр на бутербродах уже застыл, но не стал от этого хуже. Золотистая корочка хрустела от каждого укуса, крошки сыпались на плед. Помидоры брызгались соком, капли стекали по рукам. Пальцы время от времени тянулись к стопке из белых салфеток.

  -Макс, пойдём сыграем? - подошёл Вадим. -Вспомнишь молодость. Идём? - пытался увлечь его юноша, крутя в руках мяч.

  Светлана наощупь разгладила край пледа, выпрямилась, поправила выбившиеся волосы, смахнула крошки с подбородка и сказала:

  -Да, идите. Мы посидим пока.

  Максим бросил взгляд на неё и Михаила и забросил в рот большой кусок бутерброда.

  -Эх, ладно, - полный рот не позволял говорить внятно. Он немного прожевал и продолжил, - а я-то совсем забыл, что есть такое "волейбол".

  Молодые люди потащились к спортивной площадке по грязному песку, щедро заброшенному окурками. Вадим пригнулся под сеткой, юркнул на противоположную сторону, повертел в руке мяч и глянул на солнце, будто оно должно было дать ему команду.

  -Думаешь вернуться? - спросил он.

  Максим замялся и потянул:

  -Думал об этом. Хотелось бы. Но попозже.

  -Слушай, как видно, они сами неплохо справляются, - он кивнул в сторону ивы и подал мяч через сетку. - Ты всегда хорошо играл. Не думаю, что уже всё забыл.

  -Я давно не играл, - Максим растягивал слова, так как полностью сосредотачивался на мяче, летящему ему в руки, - да, может, скоро и вернусь, нет времени думать об этом сейчас.

  Он принял в сторону, отчего мяч полетел мимо Вадима.

  -Эх, - вздохнул он и поплёлся за снарядом, - всему тебя учить заново придётся.

  Вадим ударил правой ладонью и мяч снова оказался перед Максимом. Тот присел и напряг пальцы. У него создалось такое впечатление, будто он в первый раз делал это.

  - Ну да, сноровку потерял, - прошептал сквозь зубы Максим.

  И вновь мимо. Мяч ударился о столб, к которому крепилась сетка, и отскочил в лицо Вадиму. Благо его реакция сработала точно и незамедлительно.

  -Ну ничего, - заключил однокурсник, вновь подбросил мяч и хлопнул по нему. - А раньше-то почти как Никита был.

  Как только Максим услышал это имя, руки перестали его слушаться. Внизу удачно принять не удалось, отчего мяч больно ударился о запястье, отлетел далеко назад и наконец приземлился за спиной у горе-волейболиста. Кисти налились кровью и немедленно стали настолько горячими, что о них можно было обжечься. Максим взвыл. И больше не от боли, а лишь от одного упоминания этого человека.

  -Не произноси при мне его имя, - прошипел он. - Его удача, что он ещё бегает по площадке, а то мог вообще никогда не увидеть волейбольного мяча.

  Вадим, стоящий одной ногой на стороне Никиты, а другой - на стороне Максима, пытливо спросил: