Юноша и девушка молчали весь оставшийся путь до института. Около здания взгляд Светланы задержался на клумбе с георгинами, прекрасными сиреневыми цветами, тянущимися к лучам солнца.

  "А розы намного нежнее" - подумала про себя она.

  Никита распахнул перед девушкой дверь. В нос ударил едкий прогорклый запах краски. На втором этаже облагораживали стены коридора. Магнитофон, стоявший на столе охранника, вещал о погоде в регионах. Сам мужчина, томно нависая над газетой, сосредоточенно вписывал буквы в клетки сканворда, шелестя плотными коричневыми страницами и царапая их шариковой синей ручкой.

  Представляя, что этот вездесущий, мерзкий, тошнотворный запах будет их преследовать везде и всюду достаточно долго, молодым людям ничего больше не оставалось кроме как смириться. Они провели на занятиях в институте почти весь день, отгоняли от себя мысли о краске, стоя около открытого окна и вдыхая свежий воздух, и полностью поглощались своими чувствами.

3 глава

  Медленно улетали первые деньки солнечного сентября. Знойная жара ещё дарила счастье, но какое-то пустое, будто жалостливое, а вместе с этим наводила печаль. Лето ушло, а дальше холода. Солнце уйдет, изредка будет появляться по утрам, лучами пробивая себе путь сквозь плотные густые облака, охраняющие землю, представая некой стеной. Но если человек счастлив, то и в лютый мороз ему легко. Легко бежать по ледяным лужам, наступать на тонкий лёд и проваливаться стопой в воду. Легко стоять на остановке, когда ветер уносит с собой шарф и шапку. А когда счастья нет... Ты бежишь и боишься, что промочишь ноги, что обязательно простудишься. Ты стоишь и буквально умираешь от холода и думаешь: "За что мне всё это? Когда наступит тепло?"

  Если ты счастлив, ты даришь счастье окружающим и искренне не понимаешь, почему все вокруг так суровы и скрытны. Если нет - забираешь счастье у других, раня их сердце, воруешь ясность и прекрасное расположение духа; но зато поймешь таких же несчастных, обделённых радостью. Тех безликих фигур с опущенными, будто волочащимися по земле руками. И вы будете идти вместе, нога в ногу, и сетовать на нелёгкую судьбу, жестоких людей и плохую погоду.

  Светлана же была счастлива. Она знала, что влюблена и что тоже любима. И всё-таки девушка иногда осознавала, что эйфория испарится. Поэтому старалась жить сегодняшним днём. Зачем волноваться и переживать, если это ничего не изменит? Нужно просто жить. Наступит момент выбора, будет время осмыслить определённые вещи. Зачем терзать душу? Зачем губить себя самостоятельно? Это медленная, постепенная, но всё равно смерть.

  Светлана и Никита сидели на лавке возле дома. Безмолвие кружило около них, шумели вверху ветки деревьев, вокруг цвели и дышали корзинки-соцветия бронзовых махровых хризантем и, будто жемчужины, разбросанные по садику розовые маргаритки.

  Девушка держала голову на плече юноши и провожала взглядом заходящее солнце. Вдруг, переведя дух, она спросила:

  -У тебя было когда-нибудь чувство полного спокойствия? Но не такого тупого и поверхностного. А спокойствия секундного? И осознания, что через время оно сменится тревогой?

  Он помолчал и небрежно протянул:

  -Наверно. Я предпочитаю не думать, будет тревога-переживу, будет спокойствие-так же.

  -А тебе не было обидно за то, что жизнь слишком изменчива? Секунда... и ничего нет. Совершенно...

  -Бывало. Не надо смотреть триллеры, особенно про апокалипсис. И особенно перед сном.

  -А я и не смотрела. Просто в голову пришло.

  -Очисть её от этого, сейчас не время об этом думать. Сейчас наше время. И только наше. Завтра на гражданском праве подумаем, - он дотронулся губами её макушки.

  -Вот опять спокойствие сменилось тревогой.

  -Ну это ты уже сама начинаешь нервничать. Тебе дай повод, и ты изведёшь себя запросто.

  Светлана подняла голову и глянула юноше в лицо. Она вновь попыталась уловить его взгляд, но Никита опять смотрел не туда, куда ей хотелось - в глаза напротив, а куда-то в сторону, на плитку около крыльца. Упрёк читался в его словах, но он не был обидным, а скорее беззлобным и справедливым.

  -Скоро мама придёт. Опять уставшая. Сегодня ещё рано закончила.

  -Н-да, работка не подарок. Моя-то тоже устает, но у неё хотя бы день нормированный. Сверхурочно не работает.

  -Так она может себе позволить.

  -Это да, но и вы можете что-то придумать.

  -Мама говорит, чтобы мы учились. Только вот кто-то учится, а кто-то блукает (блука́ть -гулять, бродить) где-то.

  -А почему она не выйдет замуж снова?

  -У неё нет времени на себя, иногда на нас. Когда тут думать о ком-то ещё?

  -Было бы желание.

  -Не знаю, может быть, - она потерла нос, на который опустился листок, сорвавшийся с ветки яблони. - Не нам её судить, пусть поступает, как считает нужным. Знаешь, лучше спокойствие, чем стресс.

  -А почему сразу стресс?

  -Ну как же. Чтобы что-то заслужить, надо это заработать. Надо страдать, чтобы в конце получить то желанное, ради чего переступал через себя, менялся. А иногда вот так стараешься, а в конце ничего. Никакого отклика. И всё в пустую, - она поёжилась. - Я думаю, она боится снова ошибиться.

  -Ну не всегда. Ты, например, не страдала.

  "Это-то и пугает", - подумала она, но решила промолчать.

  Никита прижал девушку ближе, чуть только подул осенний ветерок. Волосы Светланы затрепетали и облепили лицо юноше. Они пахли спелыми яблоками и сочной малиной. Девушка одной рукой держала его локоть, другой водила вокруг своей коленки, накручивая на палец тонкую ткань своей светло-персиковой юбки.