Было более чем заманчиво снова облачиться в золотые украшения. После того, как я позволил Лэнсу питаться от меня и потратил всего несколько часов на пополнение источника, я снова был на исходе, но у меня ещё было достаточно, для того, что хотел сделать. Это не будет красивым. Это будет быстрым, жестоким и необходимым. Клара Орион уже не была той девушкой, которой была когда-то. Я уверен в этом больше, чем в чем-либо другом сейчас. Она никогда бы не попыталась убить Лэнса до этого. Кто бы ни был сейчас ее теле, это была не она. Они вытащили какое-то чудовище обратно из Царства Теней, и я с радостью рискну своей жизнью, чтобы вырвать ее из лап моего отца.

Я просто надеялась, что Лэнс сможет простить меня за это, как только все будет сделано.

Я глубоко вздохнул и подбросил звездную пыль выше головы, думая о доме. Не то чтобы поместье Акрукс когда-либо казалось мне домом. Но это было место, где я вырос, поэтому, несмотря на облако страха и ужаса, окутавшее его внушительные стены, я считаю, что это действительно мой дом.

Моя комната в Академии Зодиака исчезла, и звезды мерцали вокруг меня, унося меня прочь. На мгновение я мог бы поклясться, что слышал, как они шепчутся, насмехаются, строят козни, но затем мои ботинки погрузились в снег у подножия подъездной аллеи поместья Акрукс, и они снова исчезли из виду. Догадываюсь, что не удивлюсь, если сейчас они замышляют что-то против меня. Они предложили мне величайший подарок, который только могли преподнести, а я саботировал его так тщательно, что Рокси отказалась от меня. Я предположил, что вместо этого был проклят.

Я перевел взгляд на дом, где жили все мои кошмары, и зашагал по длинной подъездной дорожке, стиснув зубы.

Охранники заметили меня и почтительно кивнули, когда я направился к огромному входу с дверью, достаточно большой, чтобы впустить Дракона.

Без сомнения, они уже послали сообщение, чтобы сообщить Дженкинсу о моем прибытии, и как только я подошел к двери, высеченной с размером чудовищного Дракона, он распахнул ее.

— Мастер Дариус, — промурлыкал он, низко склонив голову. — Какое неожиданное удовольствие.

— Мне нужно поговорить с отцом, — сказал я, не утруждая себя светской беседой.

Дженкинс был человеком моего отца до мозга костей, он не раз доставал меня, пока я рос, всегда доносил на меня, если я делал хоть малейшее нарушение правил. И он тоже точно знал, на что обрекает меня своими доносами. Он много раз видел, как моя мать меня латала. Не говоря ни слова, просто поджав губы, вытирал кровь с паркетных полов, как будто я оскорбил его, проливая на них кровь. Между мной и семейным дворецким определенно не было утраченной любви, хотя он продолжал жеманиться и кланяться мне в ноги, как будто поклонялся земле, по которой я ходил.

— Конечно. Не хотели бы вы устроиться поудобнее в курительнойюм салоне, а я посмотрю, когда он сможет вас принять… — Дженкинс поднял глаза в поклоне и встретился со мной взглядом, когда он говорил, его рот открылся в шоке, увидев черные кольца вокруг моих радужек.

Прежде чем я успел ответить на неизбежный вопрос, Ксавье появился передо мной на вершине широкой лестницы, его рука так крепко вцепилась в золотые перила, что костяшки пальцев побелели сквозь кожу.

— Я не хотел в это верить, — выдохнул он, на его лице отразилось горе, которое пронзило меня насквозь.

Я открыл рот, но с моих губ ничего не слетело, и мгновение спустя он добрался до подножия лестницы и обнял меня, когда сдавленный всхлип вырвался у него. Его объятия причиняли боль, и на мгновение все, что я мог сделать, это закрыть глаза и принять небольшое утешение от того, что меня держат в объятиях мой брат.

— Я не понимаю, — прошептал он, отстранившись, чтобы посмотреть на меня. Хотя ему не нужно было наклонять голову так сильно, как раньше. Несмотря на пренебрежение отца, Ксавьер рос мужчиной, и хотя под его кожей не скрывался Дракон, в его взгляде все еще была сила, которая говорила о его стойкости. Ты бы не выжил в этом доме, не отрастив толстую кожу и не научившись превращать боль в силу. — Почему она сказала «нет»! Она любила тебя, я видел это в ее глазах, я чувствовал это между вами, я…

— Хватит, — прорычал я, пока мое сердце билось и раскалывалось на части. — Что бы ты ни думал, что видел, это было не так. Возможно, ее и тянуло ко мне, но она видела меня достаточно ясно. Она встретилась взглядом с демоном, скрывающимся в моей душе, и знала, что ей лучше быть подальше от меня, чем привязанной к нему.

— Дариус! — Ксавье ахнул. — Не говори так! Ты же не можешь всерьез полагать, что ей лучше не…

— Чему мы обязаны этим неожиданным визитом? — Холодный голос отца заставил нас отпрянуть, и Ксавьер отпустил меня, отпрыгнув в сторону. Мягкость в этом доме не допускалась. Наша собственная мать давным-давно перестала обнимать нас, и открытое проявление привязанности между нами обоими позже привело бы к наказанию.

Я глубоко вздохнул, когда повернулся, чтобы посмотреть на лестницу. Дженкинса не было, он явно убежал, чтобы сказать моему отцу, что я здесь, мама тоже появилась.

Я не мешкался и поднял подбородок, глядя на них двоих, когда они остановились наверху лестницы. Я посмотрел прямо в глаза матери, и у нее вырвался сдавленный крик, когда она увидела черные кольца, окружающие мои.

Она спрыгнула с верхней ступеньки и подбежала ко мне, когда мои брови удивленно поднялись.

— Как это произошло?! — она плакала, когда подошла ко мне, ее руки обхватили мое лицо, когда заставила меня посмотреть на нее, и слезы наполнили ее глубокие карие глаза.

Моя мать была красивой женщиной, но прошло много времени с тех пор, как я видел от нее что-то, хотя бы граничащее с настоящими эмоциями. Она была похожа на хорошенькую куклу, которая ходила, разговаривала и висела на руке отца, хлопая ресницами перед людьми, на которых он хотел произвести впечатление. Однажды до меня дошли слухи, что он иногда предлагал ее своим друзьям, чтобы заключить политические сделки, позволяя им провести с ней ночь в обмен на поддержку его повестки дня в Совете. Я не хотел в это верить, но какая-то холодная, циничная часть меня была почти уверена, что это правда. И для меня было невозможно сказать, что она чувствовала по этому поводу. Или чувствовала ли она вообще что-нибудь по поводу чего-либо большую часть времени.

Но прямо сейчас она смотрела на меня так, словно ее сердце разрывалось на части. Как будто то, что случилось со мной, с таким же успехом могло случиться и с ней.

— Кто это был? — спросил отец, и мой взгляд метнулся к нему, когда его глаза загорелись жаждой ответа. Его сердце явно не болело. На самом деле, я сомневался, что оно у него вообще было.

Я выпустил тени из-под кожи, чтобы заглушить боли, пытаясь скрыть ее от него, пока отходил от матери, чтобы ответить ему.

— Роксанья Вега, — прорычал я, ее имя прилипло к моему языку, как пилюля, слишком горькая, чтобы ее проглотить.

Губы отца растянулись в жестокой ухмылке, его глаза сверкнули торжеством, которого я не мог понять.

— Значит, она все-таки может хорошо выполнять приказы, — промурлыкал он.

— Что это значит? — потребовал я, моя рука сжалась в кулак, когда мой Дракон пошевелился под кожей, и я двинулся вверх по лестнице к нему.

— Только то, что я видел, как ты смотрел на нее на Рождество, — ответил он, пожимая плечами. — И я предупредил ее, что вы двое не подходите друг другу. Похоже, она согласилась со мной в этом.

— Ты Заставил ее сделать это со мной? — Спросил я низким тоном, когда в его взгляде промелькнула уродливая правда, и мое сердце сжалось от такой возможности. Это не изменило бы того, что произошло, но если бы я знал, что она действительно не хотела сказать мне «нет», это было бы уже что-то… Хотя, подумав об этом, я понял, что не очень-то и верю. Она говорила достаточно четко, когда вырывала мое сердце из груди. Она точно знала, что выбирает и почему. И я тоже это знал. Я заслужил от нее такую судьбу. Я слишком много раз терпел неудачи, чтобы даже мечтать о чем-то другом.