– Все в порядке, наве… теперь все, – прервал фантазии юноша и передал бумагу с кучей цифр.

– На первый взгляд выглядит неплохо. Все сходится с моей информацией. Значит, ошибки у других счетоводов. А я уже надеялся, что во всем виновата твоя неопытность. – Игнац вернул бумаги и посмотрел на своего протеже. Тот совершенно не обиделся на комментарий. Учитель завещал каждому знать свое место и принимать его полностью. Естественно, этот урок, как и большинство, был исключительно практичным. Невозможно строить империю, когда у подопечных сильные амбиции. Как хорошо, что само существование таких существ, как хозяева, уже показывает истинный вес всех людей в этом мире.

– Результат за прошлый месяц повторился. Наша доля в районе у гавани продолжает расти, кажется, восточные окончательно сдались. С нашими ценами им не сравниться, наверное.

– Это было предсказуемо. Они хорошие конкуренты, долго держались. Однако битва все равно была неравной. Надеюсь, на их примере ты осознал, какие у нас имелись преимущества и какие у них были слабости. Кстати, о преимуществах, какие дела у наших доставщиков?

– Один из них здесь. В подвале. Но он… кажется, все.

– В прошлый и позапрошлый раз говорили то же самое. Идем, разберемся. – Игнац встал со стула и направился к старой кровати, поставленной на бок у стены. Крамольные вдвоем надавили на мебель специальным образом, приводя в действие особый механизм. Когда учитель создавал организацию, все тайники скрывали просто за покрывалами.

Замок щелкнул, подтверждая, что все действия были выполнены верно. В каждом убежище организации, коих имелось больше тридцати только в крамольных районах, был уникальный механизм открытия. Правильный порядок действий знали лишь те, кто работал в том месте. Один из принципов, на которых и держалась организация.

Вторым принципом было полное и безоговорочное разделение труда. Те, кто занимается перевозкой, занимаются только перевозкой, те, кто выращивает амарант, только выращивают амарант. При всем при этом на каждом этапе работники делились на группы. Никто, кроме самого Игнаца, не знал, где находятся остальные убежища и кто в них работает. Таким образом, никто из комендантов не мог нанести серьезного ущерба, как бы они ни пытались. А жандармы делали все, чтобы предотвратить торговлю амарантом без лицензии.

Преступники прошли в тесное помещение, в котором сильно пахло сыростью. Каменные стены, на которых росли небольшие грибы белого цвета, были покрыты трещинами и всем своим видом заявляли, что долго они не протянут. Это убежище построили совсем недавно, но близость к заливу оказала свое влияние. Влажность была такой высокой, что было трудно дышать. Естественно, никаких ценных бумаг или груза в помещении не хранили, Игнац использовал тайник для переговоров.

– Эй! Дружище! Как твои дела? – Преступник осторожно подошел к лежащему на полу старику, который громко дышал ртом.

– Пыль, – тихо произнес обезумевший.

– Когда левиафан поднялся из глубин, он оказался слишком близко к берегу. У них там так вся деревня делает. Никто не хочет работать.

– Лишь тень от тени. – Перевозчик встал и указал пальцем на стену. Игнац заметил, что ногтей у старика нет, однако понять, работа это комендантов или сам крамольный себе их вырвал, не представлялось возможным.

– Видимо, все очень плохо, намного хуже, чем в прошлый раз. – Юноша сильно нервничал.

– Не паникуй понапрасну. Они и раньше так говорили.

– По нему видно, что он спятил. Я пытался достучаться до него несколько часов, но он просто игнорирует все вопросы об амаранте.

– Они живут слишком близко к теням от теней наших хозяев. Ты был на островах?

– Нет.

– А мне доводилось. Там действительно сложно оставаться в своем рассудке. Помоги мне посадить его на стул.

– Зря он все это затеял. Земмерская мать недовольна. Она знает, он несет за собой лишь погибель.

– Если ты не привезешь нам партию, то погибель ждет нашу организацию.

– Один из сотен, но уже не человек.

– А что там с грузом?

– Я же говорил, что он уже не здесь. Командир, нам надо найти замену.

– Найду. Дружище, мы работали вместе восемь лет. Учитель вернется очень скоро, не оставляй меня в этот момент.

– Глупо было думать, что у нас имелся выбор. Все это время… каждый день… наша цель – служить им всю свою жизнь.

– Мы и так служим.

– Неправильно! – крамольный заорал и начал выворачивать себе суставы. Выглядело это отвратительно. Гримаса боли на лице еретика заставила Игнаца слегка дернуться, однако перевозчик упорно продолжал изворачиваться в странных позах.

Юный бухгалтер и его начальник с большим трудом смогли успокоить старика лишь спустя полчаса возни, во время которой сумасшедший яростно доказывал, насколько неправильную жизнь ведут все, кто не поклоняется хозяевам и не пытается помочь левиафанам. В какой-то момент преступники настолько устали, что сняли с себя рубахи и порвали их на тряпки, которыми связали еретика. Отдышавшись и слегка отдохнув, Игнац задал еще несколько вопросов, стараясь добиться от бывшего соратника внятного ответа. Никакого результата это не дало. Контакт с перевозчиком был окончательно потерян.

– Материальный мир его больше не интересует, кажется, – подытожил бухгалтер.

– Совсем не интересует.

– Думаешь, теперь они все там такие?

– Скорее всего, нет. Левиафан поднимается не в первый раз. Учитель говорил, что если один из нас решает… ну, ты понял, то надо его отпустить. И мой друг уже окончательно ушел разумом отсюда. В деревне найдутся сохранившие рассудок, они займут место утративших разум.

– А если все-таки все они такие?

– Тогда кто-то из города должен будет начать заниматься перевозками. Мы поедем туда завтра. С рассветом. Поспишь уже в телеге. Хорошо?

– Да.

– Встретимся в убежище около порта. Чтобы к моему приходу был готов финансовый план по снижению убытков, если нам не удастся найти замену.

– А такого разве еще нет?

– Есть, но проверь все. Обстановка сейчас отличается от той, в которой составляли план. До утра. – Игнац быстро вышел из здания на улицу. До рассвета оставалось около трех часов. Совсем немного времени, чтобы подготовить организацию к уходу ее главаря. Учитель сделал многие линии производства независимыми, однако без контроля что-то могло пойти не так. Если проблемы с простыми работниками могли решить их начальники, то вот что делать с теми, кто на вершине, было неясно. Никому из своих прямых подчиненных преступник не доверял полностью. Даже своему молодому любимцу, показавшему себя преданным и надежным работником, нельзя было давать слишком много власти. Больше всех преступника заботил Лев, сорокалетний кожевник, по ночам управляющий одним из этапов доставки груза по городу.

Лев жил неподалеку от базы, где торговцы голубым амарантом пытались вразумить перевозчика. Его дом находился на соседней улице, рядом с ботаническим садом – еще одной попыткой высших чинов принести в крамольный район развлечение, не связанное с поклонением хозяевам. Сад должен был стать местом вечерних прогулок для всех живущих неподалеку, ведь, по мнению чиновников, нет ничего лучше, чем любоваться растениями. Идея не сработала.

Когда Игнац подошел к дому, он заметил двух человек, одетых крестьянами и держащих обычные факелы в руках, однако опытный глаз контрабандиста сразу разглядел, кто это. Коменданты стояли перед дверью дома Льва, но не решались постучать. Преступник присел на корточки и спрятался за одной из тележек, стоящих повсюду. Он случайно нащупал бутылку рядом со своей ногой, взял ее в руку, притворяясь обычным пьяницей, и продолжил наблюдать за жандармами. Те еще несколько минут переговаривались, после чего все же решили постучать в дверь. Им открыл Лев и начал разговор, однако Игнац был слишком далеко, чтобы услышать. Он подобрался ближе, стараясь не шуметь.

– Ты должен нам денег за крышу, – со злостью проговорил один из комендантов.