Она уговорила сходить его к психотерапевту, но он не пошёл, сказав своей девушке, что был там и ему поставили диагноз – повышенная утомляемость. Выписали витамины и отправили домой. На работу он ходил, как на пытку. Ему казалось, что он врёт на сцене. Играет и сам себе не верит. Каждая фраза, произнесённая им, тут же подвергалась внутренней критике. Как будто маленький Станиславский сидел в его голове и кричал без остановки: «НЕ ВЕРЮ, НЕ ВЕРЮ, НЕ ВЕРЮ!». Это самое страшное для актёра. Начало конца. Или конец начала, как хотите, называйте, но, если актёр сомневается в себе на сцене, это плохо. Очень плохо. Это даже хуже снов, которые периодически снятся всем театральным актёрам во всём мире. Хотите, верьте, хотите нет, но всем актёрам хотя бы раз да снился вот такой кошмар. Спектакль. В зале полно зрителей, он или она стоит перед публикой и не может вспомнить слова и действия. Не может вспомнить какая сцена и что вообще делать.» Белый лист «называют актёры такое состояние. Возможно, среди сварщиков или крановщиков такие проф. сны тоже не редкость. Думаю, что у врачей или авиапилотов точно такие сны бывают. Были они и у Боброва, причём почти каждую ночь.

Его девушка видела, как он мучается. И поддерживала, как могла. Предлагала ему поехать отдохнуть за границу. Но в ответ слышала только:

– «Маша, какая заграница? От чего отдыхать? Я не напрягаюсь особо на работе, да и работой это назвать нельзя. Профанация сплошная. Я не могу никуда ехать, я не наработал на отдых. Мне нужно найти себя».

Она старалась отвлечь его от депрессивных мыслей. Покупала билеты в кино, водила его на выставки и даже пару раз затащила на поэтические вечера.

Есть в Петербурге много музеев, в которых чувствуется некая потусторонняя аура, какой-то таинственный флёр, загадочность. По большей части это всё напускное. Но, попав в музей кошек, Бобров столкнулся с необъяснимым явлением. Они с подругой гуляли по городу и зашли выпить чашечку кофе в тактильный музей. Пространство, где за деньги можно посмотреть на разные породы мохнатых, потрогать их и покормить. Кошки там повсюду. Даже странно, что люди готовы платить за то, что раньше можно было сделать на улице и бесплатно. Так вот, зайдя в это пространство, Александр вдруг почувствовал смесь запахов, которые так резко ударили в нос, что у него закружилась голова и стало подташнивать.

– "Тебе плохо"? Спросила подруга, настороженно всматриваясь в его лицо.

–"Маша, всё нормально, хватит меня опекать постоянно. Как мамочка себя ведёшь. Достало уже это". Одёрнув свою руку от её, огрызнулся Бобров.

–" Ты чего? Что с тобой? Минуту назад ты был хорошим и опять превратился в чудовище".

Мимо них прошла влюблённая пара, которая олицетворяла собой приторно-сладкие отношения зарождающейся любви, когда просто ходить за руку и целоваться на людях – придел мечтаний. Парочка осуждающе посмотрела на Боброва.

– "Чтоооо»? Повысив голос зло сказал Александр влюблённым. Те потупили взор и быстро скрылись за угол. Маша тоже отвернулась от него и молча пошла вдоль клеток с кошками. Бобров фыркнул и поплёлся за ней. Вдруг все кошки до единой стали вести себя очень странно. У них вздыбилась шерсть, они припали к земле, прижали уши, и оскалившись, стали шипеть на весь музей. Представьте кошку-зомби из старого фильма ужасов "кладбище домашних животных". Умножьте эту кошку на двадцать, прибавьте ещё 15 таких же мохнатых чудовищ, и вы получите примерное представление о той вакханалии, творившейся в тот вечер в тактильном музее «Четыре лапы».

Всё посетители, а это были романтически настроенные молодые пары среднего возраста, кошатницы и несколько пожилых людей, испугались не на шутку. Молодая пара влюблённых, что так осуждающе смотрели на Боброва, выбежала в гардероб. Она была напугана. Он стоял на страже её тела и души. Пока.... Персонал музея выполз из всех уголков и стал успокаивать кошек, но те и не думали останавливаться. Шипение было неистовым и непрекращающимся. А один из котов, находившийся ближе всех к Боброву, стал кидаться на стенку клетки и пытаться её прокусить. Это было жуткое зрелище. Все, кто находился в музее, повернули головы к Боброву. Стало ясно, что все мохнатые шипят именно на него. Не колеблясь более ни секунды, Александр схватил подругу за руку и потащил в гардероб. Когда через минуту они вышли на улицу, то в окне музея увидели клетки, а в них успокоившихся, но испуганных кошек. Посетители музея что-то оживлённо обсуждали. Один из них заметил Боброва в окне и указал на него пальцем. Не дожидаясь, пока все повернуться в его сторону, Бобров быстро зашагал прочь.

– "Подожди. Куда ты рванул"? Догоняя его, кричала Маша. – "Что это было? Почему они так себя вели"?

– "Откуда я знаю?" Бросил через плечо Бобров.

– "Но это же странно, что они все стали шипеть и…". Она на секунду замолчала, семеня следом за ним, а потом чуть тише добавила: – "Шипели они на тебя"!

– "Саша, мне по хуй на кого они там шипели и мне вообще не интересно это. Ты меня туда потащила". Резко повернувшись к ней, выпалил Он.

Тёплый ветер обдувал её лицо, растрёпывая светлые волосы, а вечно сияющие глаза, беспомощно моргая, стали наполняться слезами. Но Бобров этого уже не видел. Он удалялся быстрыми нервными шагами вдоль выставочного манежа по направлению к Исаакиевскому собору, даже не пытаясь обходить не организованно-организованные группы китайских туристов, которые еле успевали расступиться перед ним и что-то возмущённо кричали, размахивая руками. Он был похож на воробья, который летит сквозь толпу китайцев, пытающихся его сбить.

Примерно так 60 лет назад воробьи маневрировали меж вооружённых палками граждан китайской народной республики. 18 февраля 1957 года на очередном съезде Коммунистической партии Китая биолог Чжоу Цзян, являвшийся в то время заместителем министра образования страны, предложил уничтожить всех воробьёв. Он заявил, что китайцы никак не могут побороть голод, потому что их «объедают прямо на полях воробьи». Весь Китай в едином порыве стал пугать бедных птах тряпками, палками, рогатками и свистом, чтобы они не могли сесть. Дело в том, что воробей без отдыха может находиться в воздухе не больше 15 минут, а дальше…. А дальше они обессиленные падали на землю, где их добивали жмурящиеся от собственного превосходства жители поднебесной. За год таких активных действий Китай лишился двух миллиардов воробьев и прочих мелких пернатых. В следующий сезон сбора урожая были побиты все мыслимые и немыслимые рекорды по сбору зерновых, и никто даже не замечал, как постепенно растёт количество тли и саранчи. Ещё через год расплодившиеся вредители стали опустошать поля, уничтожая все зерновые культуры на своём пути. Никто не мог их остановить. Вскоре от голода в Китае погибло около 30 миллионов человек, и власти попросили правительства Канады и СССР выслать им воробьёв, что и было незамедлительно сделано. С тех пор в Китае особенное отношение к этим птицам. Китайцы их уважают.

Вспомнив этот исторический факт и невольно сравнив с тем, что она видела перед собой, Александра чуть улыбнулась, вытерла слёзы, достала зеркальце, чтобы проверить, не потекла ли тушь, и, убедившись, что она не выглядит слишком уж несчастной, развернулась в противоположную сторону от уходящего Боброва и пошла, куда глаза глядят, отчётливо осознавая, что сегодня им уже спокойно не поговорить. С Бобровым происходило что-то непонятное, и, как любой женщине, ей на ум сразу пришла мысль, что он её больше не любит и у него появилась другая. В какой-то степени она была права. Но лишь от части. Нет, он не перестал её любить и уж тем более не полюбил другую. Нет. Но в тот вечер Александр впервые за два года изменил ей. Несколько раз и с разными женщинами.

Запах соснового леса, можжевельника и тёплой июльской ночи чувствовались ей сейчас особенно остро. Несмотря на сладостное головокружение от накатывающего оргазма, она ясно осознавала, что теперь этот запах останется с ней на всю жизнь. Всё её тело было прижато к земле, и только упругая круглая попка совершенно белого цвета, с ещё не сошедшим с неё красноватым следом от резинки трусиков, приподнималась над травой. Для того, чтобы ему было удобно. Её красная шапочка лежала рядом вместе с опрокинутой корзиной и выпавшими из неё пирожками. Его шерсть приятно щекотала её крестец при каждом движении. Он входил в неё напористо, но не причиняя боль, иногда чуть замедляясь. С каждым толчком она звучно выдыхала, и травинки рядом с её лицом колыхались, и казалось, тоже получали удовольствие. Поначалу было немного туговато, но уже совсем скоро белый сок обильно стал вытекать из неё, смазывая крепкие набухшие стенки влагалища. Член волка был горячим и....