– Что? – моргаю я.
– Ты так пристально меня разглядываешь, что даже неловко спускать тебя с небес на землю. Извини, малышка, но травоядные не в моём вкусе. Тем более грызуны.
– Грызуны? – растерянно повторяю я следом, пытаясь уловить нить разговора.
– Ну, кролики же грызуны?
– Что? …нет! Мы не грызуны, мы…
– Ладно-ладно, кролик-не-грызун, – скучающе машет рукой оборотень. – На самом деле мне всё равно. Но я смотрю, у тебя в руке нож. Давай, ты его применишь по назначению, раз уж взяла.
– По какому ещё назначению? – настороженно спрашиваю я.
– Порежь мне мяса и что-нибудь из выпечки. Или у вас здесь только травой кормят?
В груди зарождается нервная икота. Хочется похлопать себя по щекам. Что вообще с этим волком не так?
– Да не съем я тебя, – закатывает оборотень глаза, – я же говорил, травоядные не в моём вкусе.
– Ты вообще кто, и что делаешь здесь, посреди ночи?! – сержусь я.
– У вас тут вся прислуга обнаглевшая, или это ты такая уникальная?
– Я принцесса!
– Ага, а я виверна в тумане, – скалится мужчина. – Приятно познакомиться. Ну, что насчёт мяса? Я голодный как волк.
“Ты и есть волк!” – хочется возмущённо крикнуть мне.
От нелепости ситуации охота рассмеяться. Сначала удирала от Гилберта, теперь стою в темноте кухни, сжимаю нож и препираюсь с наглым незнакомцем. Ну у него и самомнение! Думает, раз уродился красавчиком, можно вот так разговаривать с девушкой?!
Метка не реагирует, значит, этот нахал не мой истинный. Слава богам, что так! А то проще было бы сразу выкинуться в окно. Грубиян без капли манер! Травоядных оборотней ни во что не ставит! Да ещё и наверняка ловелас! Зависимая метка сделала бы меня его игрушкой, а он бы издевался!
Почему за служанку принял? Наверное, из-за простого платья… Но даже так не должен мужчина столь неуважительно говорить с девушкой! Тем более в чужой стране! И в чужом замке!
Я опускаю нож, сердито поправляю волосы.
– Это недоразумение, сэр, – ядовито выдавливаю я. – Гостевая кухня в другой стороне. Там круглосуточно дежурит повар, он обязательно поможет решить вашу, несомненно важную, гастрономическую проблему.
– В другой стороне? – спрашивает волк. – Тогда поторопись и проводи меня.
– Если вежливо попросите, то подумаю об этом!
– Слышал, что кролики помешаны на устаревших обычаях и приличиях, – насмешливо щурится незнакомец. Глаза его светятся как фонари. – Похоже, это правда.
– А я слышала, что у волков ни манер, ни совести! – выпаливаю я.
– Это называется “современный взгляд”.
– Невоспитанность – вот как это называется! Знаешь, теперь даже если ты вежливо попросишь, я всё равно никуда провожать тебя не стану. У себя дома хоть плюйся в людей, но здесь ты в гостях. Веди себя подобающе.
– И это говорит девушка, которая выпрыгнула на меня из темноты с зажатым в руке ножом, а потом ещё взглядом облизала? – веселится оборотень.
– Никого я не облизывала! – негодую я. – Да на такого грубияна, как ты, ни в жизнь не посмотрю!
– Ты ранила меня в самое сердце, – клыкасто ухмыляется волчище. – Как я это переживу?
– Спокойно! – едва не рыкаю я, в груди клокочет, а на языке вертится одна лишь ругань. И как этот зеленоглазый смог вывести меня из равновесия всего парой фраз? Да у него талант! Но я не собираюсь опускаться до его уровня, не дождётся!
– Всего доброго! – зло бросаю я и, развернувшись на каблуках, почти бегу к дверям. Не намерена больше тут задерживаться!
– Нож-то хоть оставь, – несётся вслед, – а то поранишься ненароком.
– Это не твоё… – но я замолкаю на полуслове и замираю, не дойдя до двери.
Медленно делаю шаг назад… потому что слышу, со стороны коридора к двери кто-то подходит. В воздухе появляются отголоски чужой магии. Наверняка это Гилберт! Если выйду, попаду прямо к нему в руки.
Что же делать?
Я слышу, он всё ближе, уже положил ладонь на ручку!
– Эй, ты чего? – доносится позади, и я пугаюсь ещё сильнее.
Отшатываюсь, но цепляюсь носком о сбитую плитку, роняю нож. Тот с оглушительным звоном падает на пол. Я лечу следом, как вдруг меня под живот подхватывает чужая сильная рука и, прижимая к горячему телу, ставит на ноги.
Мы замираем. Время словно замедляется.
Волк стоит позади и обнимает меня.
Я чувствую спиной твёрдый рельеф мышц, шею щекочет жар дыхания. Сердце мучительно тяжело бухает о рёбра. Пламя смущения прорывается к лицу и кипящей волной опускается в живот.
Как во сне я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с горящими глазами оборотня: зелёными и глубокими словно бездна, а там, на дне – моё отражение. Испуганный кролик в лапах волка.
Лёгкие заполняет чужой запах – мужской, хищный, он пробирается в душу, заявляя на неё права.
– Что за… – хмурясь, бормочет волк.
А в следующий миг дверь распахивается, и на кухню входит Гилберт.
"О нет!" – вспышкой проносится в голове.
Маг застывает на пороге. Наши взгляды сталкиваются, едва не высекая искры.
Первое удивление Гилберта сменяется бешенством, на впалых щеках выступают бордовые пятна. Губы сжимаются в линию, трещиной пересекая лицо.
– Какого демона тут происходит? – шипит он, раздувая ноздри. – Николь, почему ты… Немедленно отпусти её, волк!
Рука оборотня на моём животе каменеет, а напряжение в воздухе натягивается звенящей струной.
– А ты, собственно, кто, чтобы раздавать приказы? – с усмешкой-оскалом спрашивает волк.
– Я первый маг Аштарии и её будущий муж, – цедит Гилберт. Глаза его вспыхивают алым, а у ног поднимают головы теневые змеи. Мрак кухни становится гуще, будто в него плеснули чернил.
Мужчины буравят друг друга недобрыми взглядами. Только бы обошлось без драки! Гилберт очень силён, а оборотень-волк наверняка прибыл из Руанда. Судя по артефактам на груди, он не последний человек. Если с ним что-то случится, то и без смерти Виктории разразится скандал. И кто знает к чему это приведёт.
– Николь, это как понимать? – с угрозой говорит Гилберт, словно почувствовав мои опасения. – А ты, белобрысый, выйди отсюда, иначе…
– Подожди! Ты всё не так понял, Гилберт, – говорю, пробуя отодвинуть чужую руку.
– Так он правда твой жених? – спрашивает волк.
– Нет!
– Да! – рычит маг.
– Семейные разборки, понятно… – недовольно фыркает оборотень, а потом, словно нехотя, отпускает меня.
Получив свободу, я отшагиваю от волка и замираю. Тревожно заправляю за ухо выбившуюся прядь. Чувствую себя мотыльком между двух огней.
Гилберт раздражённо кривит губы.
– Подойди, – он властно протягивает руку, словно ждёт, что я с радостью вцеплюсь в неё.
Но я медлю. Не знаю, как поступить!
Ёжусь, чувствуя, как оборотень буравит мне взглядом спину. Наверное, принимает меня за капризную дуру. Для него происходящее – бесплатный спектакль. Но для меня всё куда серьёзней.
Может, использовать этот шанс и подогреть подозрения Гилберта? Может, тогда он отстанет?
“Нет, – понимаю я. – Не отстанет! Не отступится. Ему нужна не я, а мой статус принцессы, и плевать была у меня интрижка или нет”.
Я выпрямляю спину, готовая биться за свою жизнь.
– Давай же, Николь, – приказывает маг. – У нас возникли недоразумения, но мы их решим.
– Нечего нам решать, Гилберт, – твёрдо говорю я. – Я оправдываться перед тобой не стану! Уж точно не после того, что ты сделал.
– Ты правда хочешь обсудить нашу ссору при свидетелях, милая?
– Оставь меня в покое! – говорю я, сжимая кулаки от волнения. – Свадьбы не будет. Прими уже это!
Гилберт зло дёргает уголком рта и сам шагает навстречу… чтобы увести меня силой. Чтобы заставить остаться с ним!
– Нет!
Я отшатываюсь от мага, как от огня и снова упираюсь спиной в волка. Не успеваю испугаться, как он кладёт горячие ладони мне на плечи, удерживая, чуть сжимая. И почему-то я вдруг успокаиваюсь, словно вокруг меня выросла неприступная стена.
