Сердце бешено стучит, горло царапает душный смог. Задыхаясь, спотыкаясь, я бегу по каменной лестнице за женихом, разбитыми ладонями цепляюсь за родные стены, за стальные перила. Рыдания всхлипами срываются с губ.

В коридорах скрещивают мечи солдаты, пахнет дымом и жжёной плотью. Лязгают доспехи, сверкает магия. Кровь стекает по трещинам в полу, очерчивая каменные плиты.

– Быстрее, Николь! – рычит мой жених. Он грубо хватает за запястье и тащит за собой сквозь дымовую завесу. Я едва успеваю переставлять ноги. Тонкая сорочка хлопает по лодыжкам. Меня выдернули из постели меньше часа назад, но этого времени хватило, чтобы моя жизнь разбилась, как хрустальная ваза.

Всё произошло слишком быстро. Лазутчики открыли двери, враги бешеными волками ворвались в замок. Пленных они не брали.

Мои торопливые шаги разлетаются гулким эхом и тонут в какофонии ужаса. Мы с женихом бежим по родовому королевскому замку, ещё недавно – непобедимому, неприступному, а сейчас сломленному и погибающему. Светлые стены потемнели от огня, коридоры охвачены агонией. Всюду крики, боль и кровь.

Я сжимаю зубы. В дыму груды неподвижных тел! Слуги, солдаты… О Боги! Моя дорогая няня… а рядом мальчишка посыльный!

Я бросаюсь к ним, отчаянно зову, но жених перехватывает поперёк живота, удерживает.

– Им уже не помочь! – шипит Гилберт. – Нельзя останавливаться!

– Но, но… – слёзы катятся из глаз.

Я не могу поверить, не могу принять… Как всё так случилось? Почему?! Моя добрая, нежная няня не дышит. Рыжеглазый улыбчивый мальчик лежит, раскинув руки. Ему рассекли грудь, безжалостно пронзили сердце. За что?!

– Чёртовы волки! Проклятые убийцы! – яростно шепчу я, а сердце захлёстывает боль, злость и горькое бессилие. Страх выплёскивает слезами, щиплет кожу.

Жених вытягивает меня в коридор.

– Нужно выжить, чтобы отомстить им! – рычит Гилберт.

Мы пробегаем мимо окна. На улице, словно огромный факел, полыхают магическая башня и королевский сад. Жалкие остатки нашей гвардии отбиваются от наступающих захватчиков. Звенит калёная сталь, сверкают лезвия, отражая лик Луны. Подножие замка усеяно телами защитников Аштарии. Они погибают за нас! Вот только “нас” почти не осталось…

Мои сёстры-принцессы мертвы, их зарезали прямо в покоях, словно больных животных. Их застывшие лица всплывают в моей памяти, стоит закрыть глаза. Старшую сестру я не видела, но слышала её крик, полный страха и отчаяния. Он резко угас, словно затушили свечу.

Мой отец – Король Аштарии неподвижно лежит в тронном зале, где бился с захватчиками как лев. Осталась лишь я! Младшая принцесса, которой едва исполнилось девятнадцать. Самая слабая из всех! Самая бесполезная.

Внезапно из темноты раздаётся рык. Гилберт в последний момент выдёргивает меня из-под страшного удара. Лезвие со свистом разрезает воздух в нескольких сантиметрах от моего плеча. В нос ударяет запах псины. Я оборачиваюсь и вижу ощеренную пасть захватчика: жёлтые волчьи клыки, залитые кровью доспехи, разноцветные глаза. Оборотень частично обратился, человеческая кожа покрылась жёсткой рыжей шерстью.

– Отдай принцессу и получишь лёгкую смерть! – рвано лает оборотень, занося меч для удара.

Я успеваю лишь закрыть лицо, как мой жених уже складывает пальцы в магический символ. Вражеского солдата отталкивает волной энергии. Не успевает оборотень опомниться, как жених призывает трескучий вихрь. Он выталкивает разноглазого волка прямо в окно. С криком оборотень вывалился наружу.

Лететь ему три этажа…

– Приди в себя, Николь! – Гилберт встряхивает меня за плечи. Его лицо бледное, глаза вспыхивают красноватым огнём. Он сильный маг, наследник древнего магического рода. Я жива лишь благодаря ему.

Заторможено кивнув, я заставляю ноги двигаться – медленно, тяжело, едва не падая. Чувствую себя неповоротливым каменным големом с разбитым телом и расколотым сердцем.

Мы преодолеваем ещё два пролёта, а потом жених останавливается и несколько раз поворачивает подсвечник на стене: два раза вправо, один влево. Стена беззвучно отъезжает назад, и Гилберт заталкивает меня в потайную комнату – узкую и длинную. Закрывает дверь, отрезая от сумрачного коридора.

Затхлый мрак ложится на мои плечи. Под потолком вспыхивает тусклый огонёк лампы. Взметнув плащом пыль, Гилберт пересекает комнату и начинает что-то колдовать возле огромного во всю стену зеркала.

Я опускаюсь у двери, обхватываю себя руками. Меня трясёт, пот стекает по вискам. Спросонья я одела неудобные туфли и совсем забыла про перчатки, которые в обязательном порядке носят все представительницы нашей расы. Но теперь это не важно. Ничто не важно… Боги!

Сёстры и отец… все мертвы!

Я сжимаю виски, глотаю слёзы, дышу через раз. Мне ужасно страшно. Мой дом в огне. Моя семья, мои люди – никого не осталось!

А что впереди? Кто поможет? Ни одна страна за нас не вступится. Руандовцы – звери! Их империя – военная держава, которой нет равных! Они меня не оставят, из-под земли выкопают. Наши расы похожи, и я, и они – перевёртыши, да только между нами пропасть. Что может травоядный оборотень перед хищниками? Что может кролик против стаи волков?

– Николь…

Они здесь из-за мести, уверены, будто моя семья виновата в смерти их кронпринцессы. Или это лишь повод?

– Ника! Посмотри на меня!

Я испуганно вскидываю взгляд. Перед глазами марево, во рту солёный привкус. Оказывается, я прокусила губу до крови, а кулаки сжала так, что ногти вонзились в ладони. Гилберт стоит надо мной, словно тёмный ангел возмездия. Мой жених. Моя надежда…

Его чёрные волосы собраны в хвост, в глазах отражается красноватый отблеск. Лицо узкое, бледное как мел, крупный нос с горбинкой. Мужчину нельзя назвать красивым, но в нём есть глубина. Сила и уверенность, которых мне недостаёт.

“Гилберт обязательно что-то придумает! – несутся сбивчивые мысли. – Он же такой умный, невероятный мужчина… Он самый сильный маг в Аштарии. Мы обязательно справимся! Он сможет сделать из зеркала портал, мы сбежим через него. А после придумаем, как отомстить за погибших. Как возродить наш край! Вместе мы справимся! Мы…”

– Ну почему ты такая никчёмная! – цедит Гилберт.

Я смаргиваю слёзы, не сразу понимая, что услышала. Сердце тяжело бухает в груди.

– Ч-что? – бормочу, сжимаясь в комок.

Мой жених кривится так, словно у него болят зубы.

– По пути сюда я потратил на твою защиту слишком много энергии, – чеканит он, прожигая взглядом. – Не получается усилить портал. Зеркало выведет только меня одного.

– Как одного? – шепчу онемевшими губами. Сознание отказывается верить ушам. Ведь Гилберт не может меня бросить… Не может!

– Ты совершенно не владеешь магией! Слабая… Извини, но это не моя война.

– Подожди… Но я! Я могла бы…

– Ты остаёшься, – отрезает Гилберт. Его слова стеной повисают между нами.

До ушей долетает скрежет металла. Снаружи вражеские солдаты, они ищут меня, рыская у потайной двери. Должно быть, учуяли след.

Мои лёгкие стискивает страх, а Гилберт уже уходит к зеркалу.

Я испуганно вскакиваю, кидаюсь за ним, судорожно хватаю за плащ онемевшими пальцами. Жалобно прошу:

– Гилберт… Ты правда уйдёшь без меня? Ты говорил, что любишь… Пожалуйста, не бросай меня. Я же погибну одна! Я не смогу… Мы же пара!

– Пара? – Он резко поворачивается, смотрит в глаза. – А давай проверим?

Я не успеваю ничего ответить, как жених уже берёт мою ладонь, уверенно переплетает наши пальцы. Кожа к коже и никакой перчатки. Инстинкт требует забрать руку, но я сдерживаюсь, лишь испуганно задерживаю дыхание. Впервые я касаюсь рукой мужской ладони, вот так, без защиты…

Я принадлежу к расе травоядных оборотней. Для нас соприкосновение ладоней – это слишком важный жест. Даже интимный. Он может подарить счастье или разрушить жизнь. В некоторых семейных парах супруги до конца жизни не решаются снять перчатки, так боятся узнать, связывает ли их метка истинности.