— Больше такого не повторится, — Геральт смотрел на дорогу. Они ехали по освещенному тысячами огней центру Новиграда. — Ты все еще хочешь те вафли?

Лютик осторожно перевернул руку ладонью вверх и мягким движением сплел их пальцы.

— Ты даже не будешь надо мной смеяться? — он насмешливо приподнял брови. — А то ты такая конченная задница.

Геральт закатил глаза и привычно усмехнулся уголком губ, но лишь пожал плечами, как будто говоря: «Я? Смеяться?»

Лютик крепче сжал его руку.

— Тогда хочу.

***

Многоэтажка, в которой жил Юлиан, замаячила впереди минут через тридцать. Он грел руки о бумажный стаканчик с латте, пересказывая напарнику события собрания этого дня, проведенного по поводу обнаруженной недавно секты «Вечного Огня». У таких организаций всегда было больше одного центра, поэтому разделываться с ними было делом крайне сложным и не всегда возможным.

— Как чувствует себя Цирилла? Ты говорил, она болеет? — приемную дочь Геральта Лютик искренне любил. Маленькая боевая двенадцатилетка, немного напоминавшая ему обезьянку. Он даже не предполагал, что его замкнутый напарник был способен взять себе ребенка, поэтому едва в обморок не хлопнулся, когда ему сообщили об этом постфактум. К этому моменту девочка жила у того уже два года, за это время к ней привыкли все, включая некоторых коллег на работе и даже отца Геральта — Весемира, сурового пожилого мужчину, который вообще впал в ступор, когда ему сообщили о передаче опекунства его сыну. Но, если уж выражаться точно: Геральт Цири официально удочерил. Цири и раньше приезжала к «дяде» ночевать, когда родители срывались в командировки, но однажды зазвонивший ночью телефон сообщил о том, что они не вернутся никогда.

— Грипп, — коротко пояснил мужчина. — Весемир несколько…переволновался, все не так плохо, как он думал.

— Ты все бросил и уехал к ней, — Лютик улыбнулся. — Ты бываешь очень милым, Геральт.

Тот лишь хмыкнул, но парень видел, как дернулся уголок его губ, на долю секунды обозначив легкую улыбку.

— Приехали.

— Ну, я пойду тогда, — Юлиан закопошился, только со второй попытки открывая дверцу и ставя ногу на тротуар. — Ты, — он замер, — поедешь к своей журналистке?

— Что? — Геральт от удивления аж моргать перестал.

— Не важно, — Лютик смутился, — спасибо, что подвез, я был рад провести с тобой время, — парень выскочил из теплого салона и, неловко махнув на прощание рукой, быстрым шагом мерзнущего на улице человека направился к подъезду. Он осторожно свободной рукой вытянул из кармана связку ключей и едва не выронил ее из рук, когда услышал шаги за спиной.

— Я где-то сказал, что я сегодня уеду?

***

В квартире Лютик скинул с себя куртку и сапоги и прошел на кухню, включая радио с какой-то дурацкой попсовой музыкой. Геральт знал эту квартиру, кажется, уже лучше своей. Лютику даже не нужно было давать «гостевые» указания, его напарник уже был тут как дома. Комнаты всего две, но они были элегантно минималистично обставлены. Не такой хламовник, который был у мужчины дома и жутко нравился Цирилле.

Парень, сопровождая свои действия рассеянным бормотанием, прошел в спальню. Геральт, повесив верхнюю одежду и сняв ботинки, сел на диван в гостиной, отсюда слыша как хозяин хлопает дверцами шкафов, переодеваясь.

На этом самом диване он около года назад услышал от находившегося в пьяном бреду Лютика, что тот в него влюблен.

Мужчина откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза, проводя по волосам ладонью.

И на этом самом месте он умудрился не один и не два раза изменить Йеннифер, за что до сих пор не мог себя простить. Правда, потом узнал, что та сама едва ли не жила «на стороне». Это, конечно, успокоило совесть, но и всколыхнуло эгоистичное бешенство. Йен до сих пор была без понятия, с кем там «согрешил» Геральт, но считала его измену местью. Как ни странно, смертельно оскорбилась именно она, сделала финт хвостом и уехала к матери, настроив против бывшего всю свою родню и общих друзей. В принципе, в таких ситуациях обычно выигрывает тот, кто успеет обидеться первым.

Откуда она вообще об этом узнала, было вопросом большим, но ответ на него был более чем очевиден. На Лютика он уже не злился, тот давно пытался вывести его из токсичных отношений, которые сильно портили Геральту жизнь. Юлиан не мог не знать, что новость об измене раздутое эго женщины не перенесет, поэтому, судя по всему, приложил к этому свои коварные лапки и запустил слух. Именно за это Лютику и предъявил напарник несколько недель назад.

Геральт вздохнул свободно, когда Йеннифер ушла из его жизни, только вот до сих пор сердце пропускало удар, когда он случайно видел ее на улице.

— Чаю? — Лютик уже переоделся в домашнюю одежду и стоял перед ним, претенциозно сложив руки на груди. — Кофе? Потанцуем? — выдал тот и хохотнул, замолкая с таким видом, словно выдал лучшую шутку на свете и ждал на нее реакции.

— Ты же не выкинул мою одежду после ссоры?

Парень переминулся с ноги на ногу, склонив голову набок:

— Нет, — он окинул мужчину взглядом. — А она тебе нужна?

— Ты знаешь, что ты — паршивец?

— Паршивец не отдаст тебя этой стерве, — Лютик сделал шаг вперед и уселся на чужие колени, прижимаясь своим лбом ко лбу Геральта. — Ты же не уйдешь?

— После того как ты испортил мне репутацию, стоило, — мужчина прикрыл глаза, чувствуя на своих губах чужое дыхание.

— Но тебе слишком нравится драть меня в подсобке? — Юлиан положил руки на спинку дивана, постукивая по ней пальцами.

Геральт стиснул зубы, гортанно хмыкая, на что парень лишь облизнул губы.

— Периодически, — мужчина усмехнулся уголком губ, смотря тому в возмущенно распахнувшиеся глаза, хотя даже сквозь одежду ощущал, что тот возбудился.

Лютику уже было около тридцати, но вел он себя как ребенок. Много дурачился, постоянно без умолку разговаривал. Особенно это нервировало в моменты, когда они работали. Но общение с пострадавшими (и иногда с преступниками) мужчина оставлял напарнику, способному очаровать даже выпавший из стены кирпич, что уж говорить о людях. Лютик умел подкатить к жертве насилия со своей дурацкой философией, пожалеть, успокоить и в итоге получить нужную информацию. Еще тот был провокатором от бога и, несмотря на врожденную трусость, ради Геральта пару раз подвергался смертельной опасности, когда они ловили преступников «на живца».

Если бы Лютику завязали глаза и сказали упасть назад, он бы сделал это без сомнений, потому что его уверенность в том, что его подхватят, доверие к напарнику были, наверное, даже больше, чем тот заслуживал на самом деле.

— От тебя пахнет, будто ты по помойкам лазал, — месть не заставила себя долго ждать. Парень отстранился и слез с чужих колен.

— Неправда ведь? — Геральт впервые за все это время двинулся, упираясь локтями в свои колени, все еще сохранявшие тепло чужого тела.

— Никаких потных людей в моих хоромах, — Лютик махнул указательным пальцем перед его носом и усвистел в соседнюю комнату. — Снимай свои тряпки, я наберу тебе ванну.

— У тебя в кровать фейс-контроль, что ли? — флегматично поинтересовался мужчина.

— Я только все постирал, — раздался голос прямо за его спиной. Из ванной комнаты послышался шелест воды. — Поэтому, да, фейс-контроль.

— А очереди такие же? — Геральт запрокинул голову назад, успевая заметить на лице нависшего над ним Юлиана удивление, но тот быстро взял себя в руки.

— Могли бы быть, если бы не один упертый баран, который меня не ценит, — едко ответил он и, склонившись вперед, мягко коснулся чужих губ своими, быстро отстраняясь и исчезая из вида. Оставшись один, мужчина задумчиво улыбнулся и стянул черную водолазку, откидывая ее на диван рядом с собой. Он до сих пор помнил тот растерянный стон, который издал Лютик, впервые увидевший его тело без одежды, но тогда парень сделал вид, что ушибся, а Геральт — что в это поверил. Хотя, тогда он был убежден, что хилый напарник попросту завидует.

Юлиан когда-то создал себе реноме казановы. Геральт не верил. Ему было до сих пор стыдно вспоминать, как Лютик пытался флиртовать с девушками, когда они вместе заглянули после работы в бар. Это был первый год их знакомства. С того самого бара мужчина предполагал, что, если его напарник и сходился с какими женщинами, то, скорее всего, по инициативе последних.