— Профессор, — на Брюсе была черная водолазка со стандартным «оленьим» узором.
Судя по всему, бутылка была не первой, да и, Гордон мысленно хмыкнул, парень уже был взрослый — двадцать один год, — а дергался так, будто его в школе за наркотиками поймали, а не с шампанским в канун Нового года.
К теме наркотиков…
— А где Нигма? — преподаватель присел на диван, на который ему с мягкой настойчивостью указывала мисс Кобблпот.
— Они скоро вернутся, — в залу, неся поднос с двумя белыми кружками, зашла Селина Кайл. Судя по тому, каким зигзагом студентка обошла Уэйна, она в очередной раз была его бывшей девушкой.
— «Они»? — уточнил Гордон.
— О, ты принесла нам горячий шоколад? — Брюс не отрывал от нее взгляда.
— Я принесла его себе, — поджав под себя ногу, она опустилась на противоположный край дивана от куратора. — Мистер Гордон, — Селина отставила поднос на небольшой столик и не глядя хлопнула по руке потянувшегося к кружкам Джерома. — У нас с Брюсом были одинаковые ошибки в тесте, но Вы поставили мне «D», а ему «В». Вы сексист?
Джим, понимая, что ответ на свой вопрос, скорее всего, не получит, откинулся на спинку дивана и молча посмотрел на студентку. Вот уж у кого наглость — первое счастье.
— «Одинаковые ошибки», — повторил за ней Гордон. — В контрольном тесте было пятьдесят вопросов, а у вас «одинаковые ошибки», — мужчина приподнял брови. — Угадай, что я думаю по этому поводу.
— Вы же знаете, что близкие, — она каким-то максимально наигранным театральным движением прижала руку к груди, — люди часто начинают мыслить схоже.
— Так мы снова встречаемся? — как-то не в тему поинтересовался Брюс, но девушка лишь отмахнулась. Джим прекрасно понимал, что она просто бравирует, но подобные сценки его забавляли. С этими ребятами ему явно будет что вспомнить после выпуска.
— Ох уж эта любовь, сынок, эти двое такая милая пара, — мисс Кобблпот мягко улыбнулась, повернувшись к несколько поникшему Освальду, и положила свою небольшую ладонь на его сложенные в замок руки. — Не унывай, мой мальчик.
Тот быстро справился с собой и мягко улыбнулся матери, нежно взяв ее за запястья.
— Конечно, мама, — он легко поцеловал женщину в висок и под ее ободряющий кивок вышел из зала.
— Радуйся, что тебе вообще поставили «D», а не направили на перезачет, — у Джерома никогда не было нежных чувств к Селине.
Впрочем, взаимно.
— Ой, прикрой…
Брюс молча прикрыл лицо руками и с измученным стоном откинулся назад, ложась на спину прямо на пол. Джеймс Гордон был тут явно не единственным человеком, которому всё очень сильно надоело.
Джим какое-то время задумчиво смотрел на дверной проем, за которым исчез староста. В зале явно зарождался какой-то конфликт, так что присутствующие не обратили на уход того никакого внимания. Мужчина уточнил, может ли он выпить кофе, на что мисс Кобблпот охнула и направила его на кухню, несколько раз извинившись за то, что отвлеклась и не предложила гостю даже чаю. Постаравшись мило ей улыбнуться — по крайней мере Джеймс надеялся, что его улыбка так и выглядела — он пересек зал, проходя в те же двери, что и до этого Освальд.
Перед камином было много свободного пространства, даже слишком. Невооруженным взглядом было видно, что его расчистили подо что-то. До Гордона только сейчас дошло, что в полностью украшенном зале не хватало только ёлки, хотя обычно ее наряжают к Рождеству, так что это было странно.
Если не найду Кобблпота — думал Джеймс — то просто пойду на кухню и действительно выпью там кофе.
Однако Освальд обнаружился практически сразу. Парень стоял спиной к стеклянной двери на веранде во внутреннем дворе и, ссутулившись от холода, копался в карманах. Он быстро извлек зажигалку и сигареты и едва не выронил все это из рук, когда куратор толкнул дверь и вышел к нему.
— Ох, мистер Гордон, я сейчас чуть инфаркт не получил, — парень сделал глубокий вдох, затем медленно шумно выдохнул, вытянув губы трубочкой. В подобные моменты, профессору казалось, тот взвешивал, стоит ли начинать ныть или нет. Но обошлось.
— Что-то случилось? — после недавних скандалов с участием Освальда и Нигмы Джим пообещал себе внимательнее за ними следить. В конце третьего курса между двумя друзьями разгорелись такие нешуточные страсти, что Кобблпот чуть не принял ничем не оправданное решение отчислиться, но был вовремя отговорен внимательно следившей за студентами психологом Ли Томпкинс. Парень, пусть и не питал — по какой-то еще неизвестной современной науке причине — к ней особой симпатии, все же рассудил, что она права, поэтому взял по ее настоянию больничный на две недели. Когда он вернулся, конфликт каким-то магическим образом сошел на нет, но отношения между ним и Эдвардом до сих пор оставались прохладными и напряженными.
На самом деле, Гордон давно догадывался, что Освальд — гей. Это можно было понять еще курса с первого. Тот даже никогда шифроваться не пытался: возможно, не считал чем-то постыдным, а может и не осознавал того, насколько это было заметно для окружающих.
Джим, который не так давно начал работать по специальности, несколько лет назад на короткое время и сам оказался объектом его интереса. Правда, когда Освальд уже на первом занятии понял, что Гордон не старшекурсник, а преподаватель, то резко сдал назад и какое-то время даже на парах тушевался и молчал.
В общем, неловко получилось.
— Нигма, — парень протянул преподавателю зажигалку. Джеймс непонимающе на него взглянул, на что тот упрямо продолжил тыкать в его сторону золотистой Zippo. — Я знаю, что вы курите и что у вас вечно с собой дурацкие не горящие спички.
— Откуда ты… — однако, моментально сдавшись, мужчина решил не продолжать и, достав сигарету, молча закурил.
— Он опять влюбился, — Освальд пожал плечами, смотря куда-то вдаль. Его лицо редко не выражало абсолютно никаких эмоций. Сейчас был тот самый момент, когда даже в его глазах не отражалось ничего. В Джиме невольно проснулось сочувствие.
— Какой быстрый парень, — он сделал вид, что ситуация обычная, хотя внутренне впал в ступор. Он совершенно не представлял, что в таких случаях нужно говорить, а успокаивать людей он в принципе не умел.
— Очень, — коротко бросил Кобблпот, опуская взгляд.
Повисла тишина.
— Теперь — в мисс Томпкинс, — как-то уже ехидно добавил парень и усмехнулся, когда преподаватель от неожиданности поперхнулся дымом и закашлялся. — Осторожнее, мистер Гордон, Вам еще на ее свадьбе гулять, — он, судя по всему, уже откровенно потешался.
— На какой свадьбе, Освальд? — разозлившись, Джим развернулся к нему. В глазах парня горели смешливые огоньки. — Чьей свадьбе?! — нет, он не просто уже не сочувствует Освальду, он сейчас его придушит к чертовой бабке.
— Она выходит за сына нашего директора. Не расстраивайтесь, профессор, тут как в игре, где нужно первым успеть занять стул, — Кобблпот не сдержал этой своей скромной сволочной улыбочки. Почему-то злиться на него больше не выходило. Раздражение мгновенно куда-то испарилось. — Она Вам не сказала, да? Думаю, не хотела расстраивать.
Снова наступила тишина. Гордон, пытавшийся переварить полученную информацию, сверлил парня взглядом скорее из упрямства, чем из необходимости поддерживать визуальный контакт. Обычно людей такой его взгляд нервировал, Освальд же, скорее, засмущался и закурил еще одну, избегая смотреть Джиму в глаза.
— Айви сказала, что мне нужно влюбиться в кого-нибудь другого, — когда профессор уже думал, что их разговор закончен, внезапно продолжил Освальд. Тому хотелось ответить парню что-то в духе «и имела она в виду, естественно, себя», но он промолчал. Гордон ощутил двойное дно в этих словах, понял, что именно имеет в виду студент, поэтому не смог ни возразить, ни как-то опровергнуть относительно здравый совет Пеппер.
Только вот становиться объектом этого самого совета…
Кобблпот сочетал в себе какие-то несочетаемые качества. Он был одним из самых нерешительных и мягких людей, которых Джеймс знал, но при этом мог переупрямить кого угодно, когда по-настоящему чего-то хотел. Он был невероятно застенчивым, не имея под рукой какой-либо поддержки, но часто говорил такие смелые вещи, что было сложно поверить, что всё это был один и тот же человек. И эти полярные качества в нем уживались максимально органично.
