Он побежал по следам саней, чтобы хоть как-то согреться. Руки, щёки, нос и уши горели от мороза, а пальцы на ногах и вовсе потеряли чувствительность. Ледяной ветер продувал фуфайку, заставляя его дрожать, а зубы стучать.
Солнце спряталось за тучами, близился вечер, и силы покинули его. Гарри упал в сугроб под заснеженной ёлкой, осознав, что не сможет больше идти, а значит и выбраться из этого леса, что уж говорить, чтобы дойти до соседней деревни.
Засунув ноги под фуфайку и прижав к груди, он, обхватив их руками, пытался не упустить малейшие крохи тепла. Силы стали покидать его и мысли о скорой кончине перестали страшить.
— Тепло ли тебе, воробушек?
Гарри услышал голос у себя над головой, хотя до этого не слышал приближающихся шагов, а это значило только одно: Смерть пришла за ним, и жаловаться было невежливо.
— Тепло, — выдохнул он, переставая дрожать, чувствуя, как последние силы покидают его, а глаза начинают закрываться.
— Врёшь ведь, — слова были едва слышны.
Гарри почувствовал, как его поднимают из сугроба, а когда открыл глаза, то увидел деревянный потолок. Для него стал удивительным тот факт, что он остался жив, но ещё большее удивление вызвало то, что он спал на перине, а не на привычной узкой скамье, да ещё и в чистой длинной рубашке.
— Проснулся? — спросил всё тот же бархатный голос.
Парень подскочил, но не смог встать из-за закружившейся головы. Когда тёмные пятна перестали плавать перед глазами, он увидел своего спасителя и испуганно закричал, забиваясь в угол постели:
— Мор!{?}[Славянский бог холода и болезней, бог несчастий и смерти.]
— Не очень красиво с твоей стороны, — он выгнул угольно чёрную бровь и скрестил руки на груди.
— П-простите, — сдавленно заикнулся Гарри. — А я… я…
— Пока не умер, но был близок, — спокойно произнёс он, его длинная шуба, казалось, была сделана из самой тьмы.
— И вы… меня спасли? — парень сам не поверил в то, что сказал это в слух. Мор слегка кивнул, и Гарри осторожно продолжил: — Могу я узнать почему, о великий Мор?
— Не стоит обращаться так помпезно. Моё имя Северус, а спас потому что наблюдал за тобой с момента, когда тебя завезли в лес, — он подошёл вплотную к кровати. — Тебя привезли на смерть. То есть мне. И ты теперь мой, пока я не сопровожу тебя за грань.
Вопреки ситуации, парень больше не чувствовал первоначального страха. Возможно сыграло то, что он успел принять тот факт, что его жизнь закончилась, или он уже успел попасть под чары Мора.
— Хорошо, о великий Мор, — тихо сказал Гарри, но в ответ тот лишь сузил глаза, и парень поправил себя. — С-северус. Что я должен делать? Приказывайте, моя жизнь в ваших руках.
Гарри снова смирился. Он мог убежать от Дурслей, или от соседских мальчишек, которые избивали его от случая к случаю, но он понимал, что не сможет противостоять божеству.
Северус молчал, и Гарри решился поднять взгляд и пропал в глазах тёмных, как сама ночь. Комната потеряла свои очертания, мысли стали тягучими, словно мёд, все эмоции кроме одной угасли.
Парень покинул свой угол, придвинувшись к краю постели и прильнул к мужчине, крепко обнимая и не прерывая зрительного контакта. Северус заправил выпавшую прядь за ухо, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
— Боишься ли ты меня теперь?
— Не боюсь, — тут же ответил Гарри, не обманув, но чувствуя себя, как в тумане.
— Попытаешься ли сбежать?
— Не сбегу.
— Отдашься ли ты мне по доброй воле?
— Что воля, что не воля — всё равно.
Гарри приподнялся, останавливаясь напротив лица Мора, но замер в паре сантиметров от его губ, не смея проявить наглость. Северус осторожно придвинулся, вовлекая его в мягкий поцелуй. На задворках сознания, парень понимал, что как-то это всё неправильно, но в груди расплывалось приятное тепло от того, что первый раз в жизни хоть кто-то был с ним так нежен. Ему стало всё равно, воздействует ли на него ворожба или нет. Небольшая забота покорила его сердце, пусть эти чувства он и испытывал к богу холода и смерти.
Северус разорвал поцелуй и аккуратно уложил его обратно на постель, нависая сверху, любуясь ярким румянцем на щеках, которого у него быть не могло. Парень пылал живым жаром, и созданному из тени и смерти хотелось насытиться им сполна.
Мор опустил бледную руку на бедро Гарри, пробираясь вверх под рубаху, а второй провёл от раскрасневшегося лица по тонкой шее вниз, оголяя плечо. Душа у парня затрепетала, рвалась наружу, чтобы сгинуть в чёрном мареве глаз.
Длинные пальцы обхватили вставший член, сжимая у основания и срывая с губ Гарри звучный стон, который Северус поймал своими губами. Он питался, поглощал исходящую энергию, увеличивая свои силы, но не принося вреда мальчишке, а лишь даруя ему удовольствие и ласку, которых он был лишён.
Гарри млел, извивался на простынях, пока чужие руки блуждали по его телу даруя наслаждение. Ему не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось, он был готов служить великому Мору вечность, быть рядом, верным, преданным и нужным. Боги, ему просто хотелось быть кому-то нужным.
Удовольствие пришло к пику, Гарри застонал в поцелуй и излился в руку Северусу, дрожа так, словно он снова оказался один в лесу и вот-вот январский мороз отправит его за грань, откуда не было возврата.
Парень тяжело дышал и трясся, как от холода. Но тут его накрыла длинная чёрная шуба и холода как не бывало.
— Отдыхай, мой воробушек, — бархатно прошептал ему на ухо Мор, и Гарри закрыл глаза.
Комментарий к Морозко Мини-бонус в отзывах!
Признавайтесь, у кого снег?) Потому что в моём городе вторые сутки идёт дождь _
Буду рада любому отзыву! Даже крохотунечному словечку❤
====== Кентервильское приведение ======
— А это ещё что такое?! — миссис Петуния Дурсль брезгливо сморщила нос и ткнула пальцем на пол. — Вернон! Что это?
— Действительно, — задумчиво пробубнил дядя Вернон и обратился к экономке, — это грязь?
Миссис Фигг поспешно отвела взгляд и сцепила морщинистые руки в замок:
— Я хорошо забочусь о порядке и не допустила бы здесь никакой грязи, мистер Дурсль. Это кровь!
— Что?! — завопила Петуния. — Что за непотребство?
Дадли, их сын, до этого мирно стоявший у стены и втихаря отрывающий обои, в миг оказался у пятна и с любопытством уставился на него.
— И почему же вы не отмоете эту, с вашего позволения… кровь? — продолжила допрашивать экономку новая хозяйка Кентервильского замка.
— Это пятно волшебное. Сколь не отмывай его, оно каждое утро появляется на этом самом месте! — провозгласила миссис Фигг.
— Как это — волшебное? — угрожающе спросил Вернон. — Что за глупости?
— Разве вам не сказали, что к замку прилагается приведение? — спросила экономка.
— Мы в такие глупости не верим и вам запрещаем! — рявкнула Петуния.
— Как скажете, хозяйка — миссис Фигг поджала губы. — А этот мальчик тоже ваш сын? — она взглянула на парня, скромно стоящего в дверях и удерживающего пирамиду из огромной кучи чемоданов.
— Ещё чего! — крякнул мистер Дурсль. — Он хоть и ровесник нашего Дадли, но, можно сказать, нам не родня.
— Племянник, — процедила Петуния. — Эй ты! Что встал, как дерево? Живо отнёс вещи по нашим спальням!
Гарри молча кивнул и, осторожно сняв с горы вещей верхние чемоданы, пошёл на второй этаж.
Ужин проходил в празднично-оформленной столовой для приёма гостей. Мистер и миссис Дурсль решили, что раз уж им достался замок, то принимать пищу на кухне, как обычные люди, им теперь не под стать.
Гарри сидел на другом конце длинного обеденного стола и смотрел в свою тарелку. Ему было даже приятно, что он теперь сидит так далеко от родственников, то и дело бросавших на него недовольные взгляды.
— Мама, а я теперь лорд? Или барон? — прочавкал Дадли.
— Лорд, мой дорогой, — улыбнулась тётя Петуния и потрепала его по пухлой щеке.
— Значит, у меня есть рабы? — хохотнул он, а миссис Фигг, в это время подкладывающая ему в тарелку очередную порцию жаркого, чуть не выронила поварёшку.
