Мать молчала, и Леночка остановилась. В тревоге посмотрела на маму. На той лица не было.

Обычно улыбчивая и радостная, она стояла, опустив руки и глаза ее были широко открыты. И в глазах тех девочка углядела и смятение, и растерянность, и боль. Такую сильную, что Леночка сама запнулась и сердце ее замерло.

– Мама, мама, ты что? Что случилось? – сказала девочка, подходя к матери и обнимая ее.

Та с трудом проговорила:

– Все хорошо, Леночка. Все просто замечательно… Просто твоему папе прямо сейчас нужно срочно уехать.

– Ненадолго, милая, – произнес, неловко улыбаясь, отец. Только в глазах его не было и тени той улыбки. Он потрепал девочку по головке, и отстранился.

– Ну-у… – чуть на расплакалась Леночка, прижимая к себе медвежонка, – В мой День рожденья? Заче-ем…

И она жалобно посмотрела на мать, ища в ней поддержку.

Мама подошла к Леночке, подчеркнуто не смотря на отца, и сказала:

– Надо, детка. Так получилось, – слова ее были как камни, такие же неживые.

Тут девочка бросила подарок на пол, расплакалась и убежала прочь.

Конечно, папочка больше не приехал. Вы же понимаете, да?

Вечный командировочный, инженер-наладчик какого-то там оборудования, нашел себе другую женщину. Там, в Сибири…

Но Леночка до сих пор не могла понять, зачем он приехал тогда. Именно в ее День рождения.

Она безмолвно сидела, и в конце концов отмерла, удивленно заметив, что прошло целых два часа.

Глаза у девушки были сухие, сердце… Сердце, казалось, билось через раз.

Леночка горько усмехнулась, откинулась на кресле и стала, отталкиваясь ногой, крутиться на нем, все быстрее и быстрее.

Так, как когда-то давно папка ее раскачивал на старых скрипучих качелях, а она смеялась и просила:

– Выше! Выше!

Папка смеялся тоже.

– Как же это… Я взрослая женщина. Владелица агентства. А до сих пор не могу его понять… И до сих пор люблю…, – осознание этого факта накрыла Леночку с головой.

Она вспомнила молодого мужчину в кафе, в той розовой рубашке, и усмехнулась, поняв, что этот вот цвет, который она сначала ненавидела, а потом… потом просто перестала замечать…вот он, крючок.

И не только цвет. Звук его голоса? Нет… Фигура? – Ведь что-то явно было еще! Не могло меня так накрыть от одного только цвета, – с досадой подумала Леночка, и набрала номер своей одногруппницы Ольки.

Олька была ее жилеткой, вполне профессиональной. А Леночка – Олькиной. В свое время девушки договорились звонить друг другу, когда будет совсем паршиво на душе.

Ведь так важно, когда есть человек, с которым можно поделиться и рассказать обо всем, что тревожит.

Да просто поплакаться, пожаловаться.

Эти моменты были редки, но обе знали, что могут друг на друга положиться.

Олька, к счастью девушки, взяла трубку почти сразу.

– Оль, говорить можешь? – сразу спросила Леночка, и голос ее звучал так глухо, что Олька сразу поняла – что-то случилось.

– Десять минут есть, – ответила она торопливо, потому что ждала клиента, который должен был вскоре прийти.

– Хватит, – благодарно сказала Леночка, и рассказала о случившемся с ней истерическом припадке и вырвавшимися на волю воспоминаниям.

– Одного не пойму, что меня спровоцировало, кроме цвета этого. Вот в чем вопрос-то, – посетовала девушка. Ты как думаешь?

Олька, счастливая жена и мать троих детей, между прочим, ответила почти мгновенно:

– Ты же знаешь, Лен, что тут разбираться и разбираться… Но одно могу сказать твердо.

Знаешь что, плюнь-ка ты на агентство.

Плюнь.

От полученного совета Леночка чуть не задохнулась.

Но Олька продолжила:

– Да не навсегда, Лен, ты что! На время, конечно.

В отпуск тебе нужно. Срочно.

Ты когда последний раз отдыхала-то?

Леночка облегченно вздохнула, и задумалась.

–– Оль, вот не помню. А! Это мы еще с Ленечкой на Крит летали.

– С Ленечкой?! – поразилась Олька, – Так это когда было-то? Лет пять назад, или шесть?

Леночка стала припоминать:

– Да примерно так, где-то пять с половиной. Помнишь, еще у тебя денег занимала?

– Да уж и не помню. Дело не в этом. Давай, дорогая моя, дуй отдыхать.

А потом со всем разберемся, ок? – напутственно сказала Олька, и облегченно вздохнула, услышав, как подруга нехотя сказала “ладно”.

Положив трубку, Леночка еще долго сидела, глядя на монитор, а потом, согласно кивнув своим мыслям, закрыла программу поиска кандидаток, и решительно залезла на сайт любимого туроператора.

Лайонард Серебряный

– Прошу простить, леди Селани, – мрачнея на глазах, ответил лорд, – Его Величество ждет меня с минуты на минуту, – соврал он, не краснея, и, гордо подняв голову с двумя сияющими полосами и двумя же наливающимися синяками, строевым шагом отправился в противоположную сторону.

– Куда же вы, лорд?! Ведь еще нет и восьми…, – чуть не застонала придворная дама, отлично знающая ежедневное расписание своего покровителя.

– Дела, миледи, дела не ждут, – прокричал, не оборачиваясь, лорд и прибавил шагу.

– Еще разборок с Киалу Первым не хватало, – пробормотал он, поплотнее кутаясь в плащ и максимально плотно завязывая капюшон.

Дела действительно не ждали лорда. Ему сейчас, вот прямо сейчас, было необходимо разобраться с совершенно неожиданно возникшей проблемой. Это был первый случай на его памяти, когда в стене просто не открылся заповедный вход.

– Вот же неуч, раздери тебя Туманный, – злился на друга Лайонард, – Вот же недоучка от алхимии! Так подставить, Туманный!

– Последствия, видите ли, неизвестны…, – лорда распирало от невысказанных эмоций, и он, резко свернув в сторону, направился к лаборатории, решив высказать льеру Конфю все, что он о нем, как о придворном алхимике, думает.

– И не просто выскажу, а еще и хорошего хука слева добавлю, – мстительно подумал Лайонард, набирая скорость и выходя на прямую. Мужчина по сути своей был отходчив, за что подчиненные его весьма ценили.

Однако ветер вдруг поднатужился, поднапружился, да и наподдал лорду, прилично потерявшему энергии при обороте так, что он чуть не впечатался в мощный кряжистый дуб, так некстати возникший на пути.

Лайонард успел-таки затормозить, и, обняв вздрогнувшее от такой фамильярности дерево, затих на долю секунды. Паршивец-ветер, добившийся своего, стих и отправился дальше, очевидно, подыскивать очередную жертву.

Лорд же открыл глаза и оторвался наконец от облегченно вздохнувшего дуба, мстительно осыпавшего его напоследок листвой и остатками пиршества одинокой вороны, только-только закончившей свой завтрак.

И тут прямо перед собой, на расстоянии буквально пары-тройки метров, мужчина увидел призывно мерцающий огонек.

Лайонард, будучи по сути своей, если не по форме, драконом до мозга костей, обожал все блестящее.

– Как ворона, право, – иной раз думал недовольный лорд, обнаруживая в потайной комнате, сокровищнице, которая имелась у всех порядочных драконов, предметы, которым место скорее на помойке, прости Туманный.

А уж никак не в сокровищнице, да.

Однако как исправить натуру? И он, заинтересованно глядя на огонек, осторожными шагами, прислушиваясь и даже принюхиваясь, отправился прямой наводкой к этому изумрудному мерцанию.

Каково же было его изумление, когда призывно мерцающий огонек вдруг пропал, и мужчина увидел, что на самом дело то был простой, ничем не примечательный камень, из которого собственно и сложена стена, окружающая королевский сад.

Чувствуя себя одураченным непонятно каким шутником, Лайонард дотронулся до прельстившего его взор камня, внимательно того оглядывая и ощупывая. И тут камень вдруг будто бы растворился, а вместе с ним и часть стены, образовав проход.

Лорд облегченно вздохнул, и чуть не рыбкой нырнул в него.

– Слава Туманному! Похоже, вот и еще одно из последствий приема зелья. Не все еще тайные проходы изучены, льеры. Не все, – с удовлетворением подумал Лайонард.