– Вот хорошо бы встретить мужика, обладающего и такими вкусными кубиками, и чтобы с ним можно было поговорить не только о том, что на ужин приготовить…, – размечталась девушка, удивляясь самой себе.

Работа сегодня не шла. Не шла категорически. Леночка огорченно вздохнула, откинула с лица роскошные темные пряди, и откинулась на рабочее кресло. Кресло она себе купила на колесиках, и мало того, оно могло вращаться, чем радовало девушку безмерно.

– Так. Что же добрые люди советуют делать в таких случаях?

А советуют они отвлечься. Гмм, – с тоской подумала девушка, которая отвлекаться не очень-то и умела.

Да не очень-то и хотела.

А еще очень хорошо представляла, сколько работы предстоит сделать.

Пять кандидаток! Это же капля в море.

– Тут сотенку хорошо бы…, – протянула Леночка, и, наплевав на советы знающих людей, в ряд которых входила и сама, решительно потянулась к монитору.

Оживший монитор радостно поприветствовал владелицу, и Леночка первым делом посмотрела почту.

– Так, это в спам, и это в спам, а это… – тут у девушки оборвалось сердце и она бессильно откинулась на спинку кресла.

Последнее письмо явно было рекламой, и тоже просилось в спам, но…

На Леночку смотрел плюшевый мишка. Обычный, сейчас его Тедди называют.

Он был розовый.

Вот точно такого она получила когда-то на свой День Рождения от папки…

Папка..

Лайонард Серебряный

Но ветер, льеры, ветер!

В это время суток ветер имел обыкновение дуть столь сильно, что лорд вполне мог порадовать любого встречного видом развевающихся пол плаща, не скрывающего под собой содержимого.

Мужчина нахмурился, схватил плащ и быстро накинул его на себя.

И тут, невесть почему, лорд вспомнил неясное бормотание и явное смущение льера Конфю.

– Погоди-ка, Кон, погоди, – медленно произнес он, поворачиваясь к другу.

– А что ты там все про Туманный Тион и всякое разное вещал, а? – с нарастающим подозрением сказал лорд.

У льера Конфю забегали глаза, он вспотел, и в конце-концов ответил:

– Ты это, Лайон… Тут такое дело… Вообщем, – он покаянно вздохнул, – ты прости меня, а?

Придворный алхимик смотрел на друга умоляющим взором.

Лайонарду стало жарко. Он скинул плащ и вытер лицо рукавом халата.

– Что ты сделал?! Говори! – выдохнул он наконец.

– Ты только не волнуйся так, Лайон, прошу тебя…, – зачастил Конфю, тоже вытирая пот, обильно текущий по его небритой с утра физиономии.

– Дело в том, что когда Туманный Тион находится в Третьем доме Бариска…, – тут он зажмурился, и продолжил, не открывая глаз, – Я поспешил. В такое время лучше снадобье не делать. Понимаешь?

Он открыл глаза и посмотрел на друга.

Лайонард понимал. Плохо, но понимал.

– Ты говоришь о последствиях, верно? – спокойным голосом и появившейся широкой улыбкой спросил он.

Конфю только кивнул.

Лорд же выпрямился, высоко поднял голову и, аккуратно надев плащ, неторопливым шагом вышел из лаборатории.

Придворный алхимик смотрел ему вслед, и чувствовал, что вот сейчас он, пожалуй, и потерял друга.

Лайонард же вышел в сад, и ветер, уже набирающий силу, набросился на нашего последнего из драконов, играя полами его плаща, как долгожданной игрушкой. Мужчина шел прямиком к потайному ходу, но проклятый ветер был так силен, что так и норовил сбить его с давно известной дороги.

Лорду было тяжело. Не столько от того, что последствия принятия зелья были неизвестны, столько от того, что старый друг умолчал об этом.

Что это? Небрежность? Придворный алхимик был таковым не за красивые глаза, и обычно небрежностей в работе не допускал.

Тем более, когда готовил зелье для друга.

Когда же мужчина подошел к той части стены, в которой находился вход, то на всякий случай сделал отвращающий жест, и резко шагнул.

Однако стена вовсе не соизволила открыться, как обычно, и лорд со всего маху ударился головой о древний камень.

Лайонар зашипел сквозь зубы и замотал нещадно затрещавшей головой. Удар был так силен, что в она зазвенела, и перед глазами все закружилось. Мужчина едва удержался на ногах, но, не веря случившемуся, кинулся к стене опять.

Ударившись же головой еще раз, и получив уже вторую наливающуюся синевой шишку, он остановился, пошатываясь и ничего не понимая.

– Ах, милорд! Как неожиданно увидеть вас здесь, – вдруг услышал он мелодичный голосок леди Селани, любимой фаворитки монарха. Девушка, тоненькая и стройная как лань, смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, мило надувая губки.

Чертыхнувшись, и чувствуя себя полным дураком, Лайонард повернулся к придворной даме.

– О! О, мой дорогой! Что это с вами?! – увидев две наливающиеся шишки на лбу главы Тайной службы, вскричала та, и, радуясь подвернувшемуся предлогу, шагнула к лорду.

Ветер же, этакий шалунишка, как раз в этот момент подул не так чтобы сильно, но… Но тут обе полы плаща лорда взвились как крылья диковинной птицы, прикрыв обе шишки, зато явив леди Селани всю прелесть его мужской красоты, которую не смог скрыть и старый халат.

– Ахх…, – ахнула девушка, и скорее огляделась по сторонам. Между нами, леди Селани устала довольствоваться благосклонностью короля, и давненько положила глаз на последнего из рода воинов-защитников.

– Ах, как это романтично… Он – дракон, и я – простая девушка, – иной раз мечтала леди, которая вовсе не была простой девушкой, пребывая в объятиях стареющего монарха, представляя на его месте лорда Лайонарда Серебряного, и издавая в нужных местах громкие сладострастные стоны, оставляя короля в гордой уверенности в своих мужских достоинствах.

– Конечно, сейчас он не дракон… Но…Все-равно. Такой мужчина, О! Туманный Тион, такой мужчина, – оставаясь одна, мечтательно закатывала глаза леди Селани, ощущая, как все ее тело трепещет от представившихся внутреннему взору картин одна другой откровеннее.

И вот ее мечта сбылась. Картина, представившаяся ее взору, была откровенней некуда. Правда, леди Селани ее несколько иначе представляла.

Но тут ветер, решивший, что девушка увидела достаточно, махнул крылом и полы плаща опустились, открывая бледное от унижения лицо лорда.

Леночка Старосадская

Руки девушки сжались в кулаки, и она невидяще уставилась в монитор. Лицо ее побелело, и даже нос заострился, что бывало с Леночкой только в минуты сильного душевного потрясения. Вот только минуты эти были редки, и слава Богу, – пронеслась одинокая мысль, и кулаки у нее потихоньку разжались.

– Ну что ж, – подумала девушка, – ну что ж… От себя не убежишь.

И тут воспоминания нахлынули на нее, оглушая и лишая способности двигаться.

– Хорошо, что хоть дверь повесили, – мелькнула мысль.

Она увидела себя маленькой девочкой. Сегодня ее День рожденья, семь лет! Леночка в нарядном голубом платьице с кружавчиками по подолу и рукавами фонариком.

Темные волосы аккуратно заплетены в затейливую пышную косу, а в ушках сверкают и переливаются на свету маленькие бусинки. Подарок мамы.

Тут раздается звонок в дверь. Чьи-то голоса, шушуканье, и сдавленный крик мамы. Леночка вертится перед зеркалом, но одним ухом прислушивается к происходящему.

Они ждут папку. Как раз сегодня он должен прилететь из Сибири, где уже месяц как был в затяжной командировке.

Леночка в конце концов не выдержала, и с криком:

– Папочка приехал! – выбежала из комнаты.

На пороге действительно стоял отец, и

держал в руках игрушку, розового плюшевого мишку, мягкого, с блестящим черным носиком пуговкой.

Долгожданный подарок на День рождения! О таком медвежонке Леночка мечтала уже целый месяц.

– Папочка! – взвизгнула девочка, и бросилась к отцу.

Тот вручил ей подарок, подкинул в воздух, и, сказав:

– С Днем Рожденья, дочка! – крепко поцеловал в щечку.

– Мамочка, смотри! Смотри, что мне папка привез! – счастливо закричала девочка, прижимая медвежонка к груди.