Гости, которые иногда приезжали в наш дом обязательно взмахивали руками и говорили:

– Ах, какая красивая девочка! Она настоящая Атрийская роза.

Только и это не спасало меня от мрачных мыслей. Я была белоголовой, розовощекой, с плотным телом и короткими конечностями.

– Лиза, какая ты миниатюрная, прямо как куколка! – твердила мне тетушка Вира, однажды приехав к нам в гости. Но все ее попытки были разбиты в дребезги одной фразой Агнии, решившей навестить родителей:

– Фу, Лиз, какой ты стала толстой! Пора ограничивать свой рацион и начинать худеть!

Только я и так питалась довольно скромно. Просто внешностью полностью копировала матушку. А старшая сестра пошла в отца. И в наше время оказалась на пике моды.

Когда мне исполнилось семнадцать, родители начали говорить, что надо бы отдать меня в гимназию для девиц благородного происхождения. Я даже воспряла духом, так как после гимназии был шанс поступить в академию магии. Но разговоры так и остались разговорами. Родители прикинули и решили, что денег на мое обучение у них недостаточно. Зато я достаточно красива, чтобы сделать себе хорошую партию.

– Дорогой, Агния удачно вышла замуж сразу, как только появилась в свете! Думаю, что и Елизавета сможет повторить успех сестры! – постоянно твердила мама, вызывая в моей душе полное разочарование.

Меня в столицу практически не вывозили. Я там была всего пару раз, и даже ни разу не ночевала. От безысходности и скуки я зачастила в библиотеку, которую содержали в нашем сельском храме. И неожиданно для себя открыла мир книг. Мои родители никогда не читали. Отец был всегда очень занят, поэтому утром пролистывал лишь «Атрийский вестник». А матушка просто не читала. В свободное время она вязала шапочки и шарфики для благотворительного общества. А так постоянно была занята хлопотами по хозяйству. Но я считала излишним менять шторы на кухонных окнах каждый месяц и регулярно начищать серебро, которым давно никто не пользовался.

И вдруг книги дали мне то, что не мог дать никто. Я начала с ними путешествовать, открыла для себя неожиданные стороны магии и узнала о первой любви. И теперь стала ждать ее, как избавление от оков, в которые была заточена моя душа.

Когда исполнилось восемнадцать, я была счастлива и жила в ожидании выезда в свет. Но случилось горе. Умерла тетушка Вира. И наша семья вынуждена была целый год провести в трауре. Я ревела навзрыд, когда тетку опустили в могилу. Матушка скупо улыбнулась, промакивая уголки глаз платочком. Она была уверена, что я так бурно выражаю свою скорбь.

Да, я хорошо относилась к тетке. Будучи старой девой и не имея своих детей, она любила меня и старалась поддерживать. Но вселенской скорби в связи с ее смертью я не испытывала. А бурные слезы были лишь выражением краха моих надежд.

Я понимала, что еще целый год мне придется сидеть дома. И если в детстве это было радостно, условности совершенно не тяготили, то в восемнадцать такое положение вещей оказалось невыносимо. Мне только и оставалось, что запоем читать, узнавая новые миры и тайны мироздания.

А еще попался учебник по воздушным танцам с применением магии воздуха. Я его прочитала буквально от корки до корки, можно сказать, что выучила наизусть. Только эти знания лежали мертвым грузом в моей голове. Откуда воздух был у Агнии, не знал никто. Говорили, что им обладала наша дальняя пра-пра-бабка. Мама же неплохо владела бытовой магией. Отец – боевой. И то, что у него был слабенький ментальный дар, в семье старались не вспоминать. Менталистов держали на строгом учете и заставляли работать на корону. Папеньке же вполне было комфортно в нашем имении. И ехать в государственные конторы совершенно не хотелось.

Когда траур подходил к концу, пришло письмо от старшей сестры. Они с мамой регулярно переписывались. Поэтому очередное послание не вызвало моего интереса. Как оказалось, зря.

– Елизавета, это письмо касается в первую очередь тебя! – воскликнула матушка, входя в мою комнату и держа листок бумаги перед собой. – Ты только послушай, что пишет твоя сестра!

Я оторвалась от очередной книги и заинтересованно подняла глаза.

Она нацепила на нос очки и стала читать:

– Матушка! Я уговорила Грициана пригласить Лиз к нам на сезон. Если она никуда не поступила учиться, то сестренку нужно срочно выдать замуж. Поэтому собирайте ее и присылайте к нам.

– А надолго? – я не верила своим ушам. Не то, чтобы я очень торопилась стать замужней матроной. Просто мне до безумия хотелось вырваться из дома.

– Раз написано на сезон, то это пара месяцев, как минимум! – улыбнулась мама. – Ты у меня такая красивая, Елизавета. Думаю, что в первый же сезон найдешь для себя достойного мужчину, а может, даже и мага!

Тут надо пояснить, что все маги были аристократами. Но далеко не все аристократы были магами. Поэтому найти два в одном было очень престижно и выгодно, по крайней мере, с точки зрения моих родителей.

Матушка же продолжила читать письмо дальше:

– Грициан не только разрешил пригласить Лиз, но и пообещал купить ей приданое. Так что найдите хотя бы одно приличное платье, в котором ей не стыдно будет показаться в столице. Остальное мы моей маленькой сестренке купим!

Сестра часто обзывала меня толстухой, велела худеть и говорила обидные вещи. Но в этот момент я была готова ей все простить и любить до скончания века. А то, что моя фигура никак не вписывалась в параметры нынешней моды, виноватых искать было бесполезно. Природа удивительным образом создает комбинации несочетаемого и выдает на обозрение свету подобных мне.

Осталось найти лишь одно приличное платье…

На чердаке были залежи из старых нарядов, которые остались от Агнии. Но, увы, я не влезала ни в одно из них. Матушкины же девичьи наряды были впору, но они давным-давно вышли из моды.

Купить новое платье? Этот самый простой выход казался мне неисполнимым, потому что пришлось бы брать деньги из семейного бюджета. А папенька постоянно жаловался, что семья еле-еле сводит концы с концами.

Во время того разговора мы сидели с матушкой в красной гостиной. Так называлась комната, оформленная в алых цветах. Мебель имела более насыщенный оттенок, приближавшийся к бордо. А вот шторы на окнах были выполнены из легкого трикотажного полотна, которое струилось и прекрасно драпировалось.

Мама перехватила мой взгляд и озабоченно нахмурилась в ответ.

– Они же очень широкие? – робко уточнила я. – Одна штора вполне может закрыть окно целиком?

– Да, – мама ответила медленно, прокручивая в голове различные варианты. – Но как ты будешь себя чувствовать, зная, что одета в штору?

– О, я об этом сразу забуду, как только надену обновку на себя! – горячо заверила я ее.

– Лиз, мне так стыдно и неудобно перед тобой! – впервые назвав меня так, она выглядела очень потерянной. – Может все-таки попробуем попросить деньги у отца?

Я как представила, что нам предстоит выслушать от седьмого графа Вернера, так сразу отвергла ее предложение:

– Мама, зачем? Мне Грициан с Агнией купят новые наряды и даже не заметят этих трат. А вас я могу оставить без того, что жизненно необходимо! Тем более что мне в этом платье предстоит всего лишь доехать до столицы.

Матушка тяжело вздохнула, но все-таки со мной согласилась. Мы тут же вызвали горничную и велели ей снять портьеры с окон. Затем их отдали в стирку, а на следующее утро принялись за раскрой.

Моя родительница никому не доверила, пошив столь значимого наряда, взявшись за него сама.

– Знаешь, Елизавета, а я ведь в молодости очень хорошо шила! Мама всегда шутила, что, если случится что-то непредвиденное, всегда смогу шитьем зарабатывать себе на кусок хлеба! – она с упоением рассказывала мне о прошлом, прикалывая выкройку к ткани.

А мне захотелось в ответ спросить, почему же она этого не сделала? Ведь когда у дочери нет ни одного нового наряда, не пришло ли время начать зарабатывать?