«Отлично, забыла написать число. И за это мне снизили целый балл».

Корнелия повернулась к своей соседке Веронике, которой поставили четыре с минусом: у неё были две орфографические ошибки и бог весть сколько пунктуационных. В журнал у обеих пойдут четвёрки.

«Класс. Спасибо, что даёшь списывать», – прошептала Вероника, довольно рассматривая свой лист. Она могла бы получать пятёрки за диктанты, полностью переписывая работу подруги, но предпочитала оставлять у себя пару ошибок, чтобы не вызывать подозрений. Всё-таки идеально выполненная работа могла насторожить Ирину Евгеньевну.

«Всегда пожалуйста. Сегодня у меня тоже четыре».

«Это как так? – удивилась Вероника. – У меня четвёрка за свои ошибки, а не за твои», – она придвинулась к Корнелии и начала разглядывать её работу.

Корнелия печально улыбнулась и указала на красный знак вопроса в самом начале.

«Ты дату не поставила, а что ещё?»

Корнелия расплылась в ещё большей улыбке, показывая ей остальные страницы своего диктанта. Ни на одной из них не было красных пометок.

«Серьёзно? Только из-за даты?» – Вероника округлила свои и без того большие глаза. Её соседка кивнула.

По правде говоря, Корнелию скорее забавляли такие ситуации, чем расстраивали. Ведь это и вправду смешно – снижать балл по русскому языку за работу, в которой нет ни одной ошибки в русском языке. Да и Филипп её не накажет за эту отметку: Ирина Евгеньевна всегда оставляла листочки с контрольными ученикам, и Корнелия в любой момент сможет показать дяде, что всё написано без ошибок.

«Да это же свинство, – продолжала Вероника. – Не хочешь подойти к ней?»

«Не-а, – прошептала Корнелия в ответ. – Она того и ждёт, что я подойду, чтобы утереть мне нос».

«Но она же не имеет права так делать!» – негодовала Вероника. Ей было очень обидно за подругу и страшно за себя: если и она тоже угодит в нелюбимчики Дужиной, то просто не закончит школу из-за «неуда» по русскому.

Корнелия пожала плечами.

«Она учитель. Может поставить два и не объяснять. Она здесь главная, и ей это явно нравится».

Двое парней, сидящих перед девушками, повернулись к ним.

«Что у вас?» – поинтересовался один из них.

«Четвёрки», – ответила Корнелия.

«Прикиньте, ей снизили за то, что она число забыла написать! – проговорила Вероника, показывая листок с диктантом своей соседки. – Тут вообще ошибок нет».

«Нихрена себе! – выдавил парень, вглядываясь в диктант Корнелии. – Похоже, наш директор плохо старается».

«Ты о чём?» – не поняла Вероника.

Одноклассник сжал кулак и постучал им об ладонь; его сосед тут же рассмеялся. Вероника раскрыла рот от неожиданно вульгарной шутки, Корнелия поджала губы.

«Последние парты, разговорчики! – прозвучал звонкий, немного пищащий женский голос. Парни развернулись обратно. – Если у кого-то есть вопросы по поводу контрольных, можете подойти ко мне после урока», – многозначительно подметила завуч.

Ну уж нет. Корнелия знала, что если она начнёт спорить с Ириной Евгеньевной, то непременно получит устный выговор за то, что не пишет дату, а также длинную тираду по поводу неправильного оформления контрольной работы, которое, конечно же, приравнивается к ошибкам. Поэтому к Дужиной после урока она не пойдёт. А чтобы поднять себе настроение, придумает про завуча весёлый анекдот – чем же ещё заняться на уроке русского языка?

В середине занятия Корнелия ткнула в спину сидящих впереди одноклассников, и когда они повернулись, спросила:

«Знаете, почему русичка любит гулять по кладбищу?»

«Почему?» – поинтересовались ребята.

«Там везде пишут даты».

Трое десятиклассников вместе с автором этой юморески чуть не прыснули; Вероника успела вовремя закрыть рот руками, надрываясь от подкатывающих волн смеха, но Корнелия всё-таки не сдержалась и издала относительно громкий звук, который не могла не услышать Ирина Евгеньевна.

«И что же вас так развеселило?» – грозный голос учительницы – она не любила, когда кто-то мешал ей вести урок. Все разом замолчали. Корнелия втянула губы и попыталась перестать трястись от хохота.

«Шмидт?» – Корнелия встала.

«Ничего, Ирина Евгеньевна».

«Насколько я вижу, вместо того, чтобы смотреть на доску, ты веселилась. А потом небось удивляешься, откуда берутся плохие оценки?»

Пришлось сдержаться, чтобы не ответить учительнице, что оценка её диктанта совершенно не соответствует работе.

«Садись на место. Если я ещё раз услышу смех, выгоню из класса».

И сейчас, глядя на кивающего дядю перед Ириной Евгеньевной, Корнелия гадала, услышала ли тогда учительница её шутку или нет. Если не дай бог услышала и рассказала Филиппу, жди беды.

Девушка не хотела подходить, пока не уйдёт завуч, но та неожиданно повернулась в сторону лестницы и увидела ученицу, которая так и не успела спрятаться. Теперь точно поздно, да и бесполезно. Ирина Евгеньевна указала мужчине на неё; Филипп развернулся и тоже заметил Корнелию. Та уже было испугалась, что они подзовут её к себе и начнут отчитывать в два голоса, но учительница, как ни странно, мило улыбнулась Филиппу и проследовала по своим делам. Мужчина тоже ответил улыбкой и направился к своей племяннице.

– Привет, – сказала Корнелия, когда он подошёл.

– Здравствуй, – дядя остановился перед ней и скрестил спереди руки. – Мне сообщили, что ты ведёшь себя недопустимо.

Они стояли у выхода с лестницы, мимо них туда-сюда сновали школьники.

– Это не совсем так, – начала оправдываться девушка.

– Поговорим об этом в твоей комнате, – мужчина кивнул ей, чтобы она поднималась.

– Там могут быть Катя и Вероника, – возразила Корнелия, но всё равно проследовала наверх, – я бы не хотела при них обсуждать оценки. И поведение, – добавила она, вспомнив, в каком состоянии находится отличница Катя. Узнав лишнее, она явно донесёт на неё или как минимум будет издеваться.

– Разберёмся, – сухо ответил Филипп.

Корнелия была крайне взволнована общением своего дяди с Ириной Евгеньевной и даже не обратила внимания на его странный внешний вид. Филипп предпочитал костюмы и носил их очень часто, а в руках у него всегда был портфель. В куртке и с рюкзаком он смотрелся довольно странно – прямо как во время последней спецоперации в составе боевого отряда, только без экипировки.

– Почему ты не в костюме? – спросила девушка, когда они шли по коридору второго этажа, в надежде хоть немного задобрить дядю.

– Накопились вещи, я не успел их постирать. Кстати, Динна не особо рвётся помогать мне в этом.

Замечание про сестру Корнелия пропустила мимо ушей.

– А ещё сегодня обещали дождь, – добавил Филипп.

– А почему рюкзак?

– В портфеле много важных бумаг. Тащить их в сырость не лучшая идея.

Они дошли до комнаты девушек, Корнелия открыла дверь и проследовала внутрь. Сидевшая на своей кровати Вероника оторвалась от книги, поглядев на вошедших; Катя Ярцева временно отсутствовала. Корнелия вздохнула с облегчением.

Отвернувшись от Филиппа, она незаметно состроила гримасу Веронике, показывая, что сейчас будет происходить кое-что неприятное.

– Где Катя? – спросила Корнелия вслух.

– Не знаю, куда-то ушла. Здравствуйте, дядя Филипп, – поздоровалась девушка, проводив взглядом мужчину, который прошёл к рабочему столу племянницы и выдвинул стул, чтобы сесть.

– Привет, Вероника, – он снял рюкзак, поставил на пол и опустился на сиденье, повернув его лицом к Корнелии. Та встала сбоку, у тумбочки.

– Ну, рассказывай, чем ты занималась на уроках русского языка?

Вероника еле сдержала улыбку, вспомнив шутку про кладбище.

– Да так, просто немного болтали на уроке.

– Ирина Евгеньевна сказала, что вы не только болтали.