Я проследила за ее взглядом. Официантка в голубой униформе начала протирать столик, загораживая мне обзор.

– Что за парень?

– Видишь его? – Миранда повернула мою голову. – Парень в красной толстовке? Он таращился на тебя как зачарованный.

– Его зачаровала твоя красота, – сказала Джули. Уж не знаю, в шутку или всерьез.

Наконец я заметила парня: он сидел за столиком вполоборота, забыв про еду. И да, не сводил с меня глаз. Ничего такой, симпатичный. Из-под расстегнутой красной толстовки выглядывала темная рубашка. Темные волосы волной спадали на лоб.

– Что-то не признаю такого, – сказала я.

– Зато он тебя явно признал, – заметила Миранда.

Я пригляделась пристальнее.

– Нет. Никогда его не видела. Вряд ли он ходит в нашу школу.

– Он не моргает, – заметила Джули. – Небось хочет поиграть с тобой в гляделки.

– Пойду разберусь. – Я толкнула Миранду в пухлую руку. – Я не из робких.

Миранда покорно встала, пропуская меня.

Джули прикрыла рот ладонью. Она часто так делает. Ее поразить – раз плюнуть.

– Ты правда подойдешь к нему?

– А что такого? – Я протиснулась мимо двух девчонок, сидевших за столиком напротив, и подрулила к мистеру Красная Толстовка.

Глаза у него были обалденные, серо-зеленые, и, когда я подошла, они широко раскрылись. Я положила руку на талию:

– Привет, как дела?

Он пожал плечами:

– Неплохо.

У него была приятная улыбка и крохотная ямочка на щеке.

– Ты на меня глазел? – взяла я быка за рога.

Он усмехнулся:

– Ты всегда думаешь, что на тебя глазеют?

– Отвечай на вопрос, – с нажимом сказала я. – Глазел или нет?

Он опять пожал плечами:

– Ну, допустим.

Мне понравилось, как вокруг его дивных серо-зеленых глаз разбегались морщинки, когда он улыбался. Я улыбнулась в ответ:

– А чего глазел-то?

– А у тебя салат на подбородке. – Протянув руку, парень снял листок салата и предъявил мне.

Ну да, Дневничок, я ожидала чего-то более романтичного. Конечно, я смутилась, но отвернуться и убежать почему-то не захотела. Что-то в нем – помимо смазливой внешности – притягивало меня.

Я скрестила руки на груди:

– Как тебя зовут?

– Блэйд.

– Нет, серьезно.

– Честное слово, меня зовут Блэйд. Родители хотели, чтобы я был крут, как охотник на вампиров.

Я засмеялась:

– Держу пари, ты так всем говоришь.

– Нет, правда.

– А меня зовут… – начала я, но Блэйд остановил меня движением руки.

– Дай угадаю, – сказал он. – Я мастер угадывать имена. У меня талант.

Проскользнув мимо него, я выдвинула стул и села напротив. Краем глаза я видела Джули и Миранду. Они неотрывно следили за происходящим.

– Валяй, – сказала я.

Его глаза впились в мои. Он изучал меня.

– Тебя зовут Табита, – изрек он наконец.

Я чуть не поперхнулась:

– Табита?

Он кивнул:

– А как друзья зовут тебя? Табби?

Я кивнула:

– Да. Они зовут меня Табби. Как это ты так угадал мое имя? С ума сойти. Тебе кто-то сказал?

Он густо покраснел:

– Ничего подобного. Я же говорю, у меня талант угадывать имена.

Перегнувшись через столик, я бросила на Блэйда лукавый взгляд:

– А к чему еще у тебя талант, Блэйд?

Он пожал плечами:

– А как тебя на самом деле зовут?

– Кэйтлин.

– Я так и подумал. Держал в уме.

Через несколько минут, отменно пофлиртовав, я распрощалась с подругами и ушла из ресторана с Блэйдом. Куда мы держали путь? Я понятия не имела. Знала только, что всего через пару минут знакомства мне с ним очень хорошо. Не просто хорошо. Он безусловно привлекал меня, и мне хотелось быть с ним вместе.

Так вот ты какая, любовь с первого взгляда?

Трудно поверить, но этот вопрос действительно мелькнул у меня в голове, когда мы вышли в теплый апрельский вечер. Мягкий прохладный ветерок ласкал мои пылающие щеки, в воздухе витал аромат чизбургеров, а высоко в лиловом небе сиял месяц.

Знаю, знаю. Звучит как в дрянной мелодраме, но порой и в жизни случается то странное, невозможное счастье, какое обычно видишь только по телевизору.

И сейчас был как раз такой момент.

Блэйд положил руку мне на спину. Это получилось совершенно естественно. Как будто мы с ним уже много лет. Интересно, чувствовал ли он то же самое?

Мы прогуливались по Дивизионной, мимо школы, в темных окнах которой отражался лунный свет, мимо домов, что стояли напротив Шейдисайдского парка.

О чем мы говорили? Я уж точно и не припомню, Дневничок. Говорили о школе. Семья Блэйда переехала в Шейдисайд прошлой осенью, и он ходил в Академку, частную школу на другом конце города. Он рассказывал о своем прежнем доме в Шейкер-Хайтс, и как ему было больно расставаться с друзьями.

Он сказал, что играет на гитаре и клавишных, что участвует в школьном джазовом квартете. Он совершенно уверен, что сможет поступить в Оберлин [2]. Вот только он пропустил по болезни целый семестр, так что не сможет окончить школу в июне вместе с остальными ребятами.

Я рассказала ему, что меня приняли в колледж Мидлберри в Вермонте, который закончила моя сестра Джен, но родители еще не успели выхлопотать студенческий заем. Рассказала, что подавала заявку на кафедру писательского мастерства, но не прошла – слишком суровая конкуренция.

Он устремил на меня взгляд своих чудесных серо-зеленых глаз.

– Тебе нравится писать?

Я уже хотела ответить, как вдруг мое внимание привлекло что-то на другой стороне улицы. В большом доме через дорогу гремела электронная музыка и сверкали огни. В панорамном окне мелькали силуэты танцующих. На широкое крыльцо высыпала толпа. Слышались смех и громкие голоса.

И меня накрыла одна из безумных идей. Я схватила Блэйда за руку.

– Слушай, Блэйд, – сказала я. – Давай выкинем нечто дикое.

Он прищурился:

– Насколько дикое?

– Давай ворвемся на вечеринку. Ну, знаешь, потанцуем, оттянемся. Пропустим по стаканчику. – Я указала на окно. – Смотри, сколько народу. Никто не заметит еще двоих.

Затаив дыхание я ждала его ответа. Это было настоящее испытание. Пройдет ли его Блэйд?

Его лицо расплылось в ухмылке:

– Зашибись! – Схватив за руку, он потянул меня через дорогу. – Сказано – сделано. Даешь вечеринку!

Тут-то я и поняла, что мы с Блэйдом созданы друг для друга.

Мы пронеслись через лужайку. По обе стороны крыльца стояли клумбы с тюльпанами. Они покачивались на легком ветру, словно приветствуя нас. Мы прошли мимо толпы на крыльце, кивая и здороваясь, как будто были приглашены.

По виду гости тянули на студентов, лет эдак чуть за двадцать. Все одеты небрежно, ну, может, не так небрежно, как мы с Блэйдом, но в общем и целом мы не особо отсвечивали. Они пили вино из картонных стаканчиков, разбивались на группки и болтали, поглядывая в свои телефоны.

Проскользнув через сетчатую дверь, мы вошли в гостиную. От набившейся туда публики было не продохнуть. Электронная музыка гремела на полную. Комната гудела и вибрировала в такт ритмичным звукам.

Свет был приглушен. Мои глаза не сразу привыкли. Держась за руки, мы пробирались к столу с напитками. Три-четыре парочки танцевали, но в комнате было слишком людно, и они то и дело натыкались на окружающих.

Мы с Блэйдом взяли по бутылке пива. Вообще, я пиво не люблю. Думаю, я просто рисовалась перед Блэйдом. На соседнем столике я заметила большие миски с чипсами и сальсой и поднос с сосисками в тесте.

Я повернулась и оглядела комнату, щурясь в оранжевой полумгле. Я никого не узнавала. Все были явно старше нас с Блэйдом.

Я прошептала ему на ухо:

– Интересно, чья это вечеринка?

Он тоже огляделся:

– Без понятия.

Мы чокнулись бутылками.

– Обалденно, – сказала я.

– Лучшая тусовка в истории! – пошутил Блэйд.

Какая-то девушка с голубыми глазами и ежиком светлых волос, выбритых на виске, одетая в линялые джинсы и несколько пар синих и зеленых футболок, врезалась в меня, чуть не расплескав свое вино.