Воу. С каждым его словом у меня как-то сам собой энтузиазм приходит, даже без закрытия математики. Я с заказчиков максимум десятку брала, и то когда почти что фильм сделать надо было. Кто даст новичку больше? И пофиг, что делаю и вправду на хорошем уровне, конкуренция во фрилансе большая, раскручиваться не умею.

А ведь я и без того собиралась снимать короткометражку про благотворительный фонд Ярослава Андреевича. Слишком уж зацепил меня подход такого приобщения к благим делам. Вот и видосов немало вчера отсняла на будущий материал… А теперь мне за это ещё и заплатят?..

…Полчаса пролетают быстро. Согласилась почти сразу – ну а что мне ломаться, когда такие предложения не каждый день поступают и сулят перспективы похлеще денег, в виде пиара, например. Всё-таки фонд известный, и называть его в списке, с кем работала – как минимум престижно.

У меня ведь и идеи быстро рождаются. Увлечённо расписываю их Ярославу Андреевичу, а он рассказывает о других филиалах своего фонда. Оказывается, каждый из них по-разному занимается благотворительностью. Один из филиалов – по сути, приют для людей, попавших в трудную ситуацию. Второй собирает в себя добровольцев самых разных профессий, которые помогают в своих сферах тем, кто нуждается. Третий организует бесплатные туры по городам России для тех, кто готов помогать в них детским домам. Ну а четвёртый как раз специализируется на развлекательных способах сбора денег на благотворительность. Что-то из серии вчерашнего вечера.

Невольно проникаюсь уважением к Ярославу Андреевичу, который столько всего организовать успел. Не каждый будет заниматься именно такими вещами, а ведь они действительно важны. Мне даже немного стыдно становится, что раньше я почти не соприкасалась с благотворительностью. Так, в специальном приложении на телефоне только жертвовала всякую мелочь, а чтобы и делами…

Ведь всё это – скорее затратно для Ярослава Андреевича, чем хоть сколь-нибудь прибыльно. Не знаю, где он работает, но вкладывает в свой благотворительный фонд совсем уж немало, причём не только денег, но и времени, сил, раз так в курсе всего, переговаривается с организаторами лично, следит и радеет.

В общем, на эти полчаса я вообще забываю и о его издевательской преподавательской деятельности, и о наглых дразнящих посылах ко мне. Да и о предложении совместной ночи вроде бы тоже забываю… Ну или где-то совсем уж на подкорке держу.

Держала.

Потому что эта мысль возвращается мгновенно, когда мы согласуем набросок, который уже начала вчера. И вот я, преисполненная вдохновением, прячу телефон в сумке, и тут же так и замираю, встретив горящий взгляд Ярослава Андреевича.

И нет, это он не предстоящими делами так загорается. Знаю наверняка, потому что меня волнительными мурашками снова окатывает. Жарко становится… И дышать сложнее.

– Я вам на следующей паре по математике, в пятницу, покажу, как пока получается, – спешу нарушить молчание, пусть и немного ломано получается.

Но что угодно, лишь бы не это повисшее между нами напряжение, в тишине которого так и звенит предложение Ярослава Андреевича поставить мне оценку за секс. А когда пытаюсь выбросить его из головы, не легче – вспоминаются слова, что будку из-за меня отменил, чтобы не целовал меня никто.

– Хорошо. Я скину тебе материалы, – интересно, и почему он слегка медлит с ответом?

Про материалы мы ещё в момент, когда он рассказывал о филиалах, обговорили. Но я всё равно судорожно ищу, за что тут зацепиться.

– На почту, – наконец, нахожусь. А то мы не обсуждали, куда, и, судя по всему, Ярослав Андреевич опять в контакт мне писать собирался. А это как-то… Более лично, что ли. Туда я каждый день захожу и неформально общаюсь, да и фотки там всякие, опять же, друзья… С обезличенной почтой проще.

– Как скажешь, Смирнова, – снисходительно соглашается Ярослав Андреевич.

Его взгляд чуть меняется, в нём теперь больше задумчивости, чем огня. И мне даже такой незначительной перемены хватает, чтобы прийти в себя.

Что я делаю? Ведь решила, что добьюсь сдачи математики другому. Работать на Ярослава Андреевича – удача ещё и для этого. Для того чтобы персонально заменили препода, надо, чтобы актуальный был знакомым вне универа. Почему бы не сделать так, чтобы тому были доказательства помимо нашего сотрудничества? От переписки в соцсетях ничего не случится, даже если раскручу его на более длительное общение.

– Хотя можно и в контакт, – как можно беспечнее добавляю, пусть и вряд ли Ярослав Андреевич уловит ход моих мыслей.

Если он и удивлён тому, как внезапно я передумала, то виду не подаёт. Лишь кивает.

– Так удобнее.

– Что думаешь? – наконец, спрашиваю Дашу, успев ей выложить и о деловом предложении Ярослава Андреевича, и о моих планах раскрутить его на неформальную переписку в контакте, чтобы было что предъявить деканату как повод для замены преподавателя мне на экзамен.

Она хмурится, задумчиво помешивая ложечкой кофе. Хотя от кофе там только название, в общаге приходится пить растворимый.

– Не заиграйся, – чуть прищурившись, внимательно смотрит на меня подруга. – Да и если предположить, что всё пойдёт по плану, где гарантии, что ты с тем преподом, которого тебе дадут на замену, договоришься?

Вздыхаю. Конечно, я думала об этом и уже мысленно перебирала оставшихся математиков. Да, не со всеми там хороший расклад, но можно попробовать договориться о конкретной замене, вариант есть. А даже если нет… Остальные кажутся не такими упорными, как Ярослав Андреевич.

– Ну этот совсем не пробиваем, – выдаю часть мыслей.

– Разве? – неожиданно спрашивает Даша. Да ещё и с сомнением таким спрашивает, что у меня стыдливый жар к коже приливает, ведь автоматически вспоминаю о способах, которыми Ярослав Андреевич предлагал с ним договориться. Конечно, подруга не в курсе его предложения про ночь, но её вопрос так прицельно по этому воспоминанию бьёт, что опускаю взгляд, чуть заёрзав на стуле. Делаю глоток из своей чашки, в которой чай, беру печеньку. – А ты не пробовала говорить с ним напрямую? Он ведь отметил твой талант. Так и скажи, что не хочешь, чтобы тот пропал, а в нужную тебе студию только с красными дипломами берут.

– То есть, поклянчить? – пренебрежительно уточняю.

Не привыкла никого ни о чём просить, или, уж тем более, умолять, подбавляя слёзных деталей. А если ещё и предстать вот так перед Ярославом Андреевичем, к тому же, после того, как уже предлагала ему взятку… От одной такой мысли унизительно становится.

– А взятка лучше? – без осуждения, но серьёзно спрашивает Даша.

Мы привыкли друг другу говорить всё, как есть, да и обе не обидчивые. К тому же, было бы на что, я и сама знаю, насколько моральны те или иные мои поступки, но не гружусь этим. Правильно расставленные приоритеты важнее лёгкого нарушения, которое никому в нашей университетской сфере не навредит. Пётр Сергеевич и до меня со студентов брал, уволен за свои решения, я его не вынуждала.

– Взятка хотя бы может считаться, что я заработала, а не наныла. Да и потом, смысл мне раскрывать душу, не клюнет всё равно, принципиальный он.

Сильнее сжимаю ручку чашки, как только представлю, каким насмешливым станет взгляд Ярослава Андреевича, когда я начну его умолять. Вот уж не знаю, почему уверена именно в такой реакции, но проверять не хочу. Как и давать ему козыри, чтобы мной воспользоваться.

И наплевать, что при мысли о «воспользоваться» у меня как-то странно сжимается сердце. В предвкушении как будто.

– Ну раз он так благотворительностью занимается, то, наверное, добрый, – помедлив, задумчиво выдаёт Даша.

– Скорее справедливый, – отмахиваюсь я, отчего-то уверенная, что вить из себя верёвки этот человек точно не даст. – Там люди действительно нуждаются.

Подруга пожимает плечами.

– Не знаю, по-моему, ты зря гордость включаешь. Терять нечего, а оценки многие клянчат. План по смене препода куда более утопичен.