— Да, я с удовольствием.

— К сожалению не получится, — холодно говорит Роб. — У нас на завтра уже есть планы.

***

— Почему ты снова решаешь за меня? Я хочу встретиться с девчонками, поболтать посплетничать, помыть парням кости.

— Тебе всё это не нужно, не пытайся меня обмануть, такое времяпрепровождение тебя не интересует.

— Что ж, значит ты не всё обо мне знаешь и ошибаешься на мой счёт. Возможно, ты просто выдумал идеальную меня, такую, какой хотел бы видеть. Но я не такая. Я обычная. Самая обычная и ничем не примечательная баба. Я, как и все, имею слабости, я бываю глупой и мне иногда нравится трепать языком с подружками. И мне далеко не всегда хочется соответствовать чьим-то возвышенным представлениям о себе.

— Она фальшивая и неумная.

— Кто?

— Твоя подруга.

— Правда? Это ты понял за одну минуту, что видел её? Даже если это было бы так, она добрая и любит меня и совершенно бескорыстно помогает, когда я оказываюсь в безвыходных ситуациях.

— Теперь это всё не нужно. Теперь у тебя есть я. Я помогу тебе в любой ситуации, я выручу тебя, я всегда буду тебя любить, я всегда буду твоим другом и со мной ты можешь говорить на любые темы. Зачем тебе кто-то ещё? Тебе будет достаточно одного меня. А мне — тебя. И я никогда не изменю тебе.

— Так значит, ты меня любишь?

— Да. Разве ты не чувствуешь этого?

— Я чувствую много всего странного.

— Ты привыкнешь.

— Но это так не работает. Нельзя взять человека в плен даже если любишь его, а он любит тебя. Нельзя лишать воли другого человека, тем более любимого. Тогда это уже не любовь.

— А ты? Ты испытываешь по отношению ко мне любовь?

Я опускаю голову и не знаю, что ответить. Иногда я чувствую, что люблю его так сильно, как только могу, но иногда он пугает меня и мне начинает казаться, что я просто заколдована, и это совсем не я, а настоящая я совсем другая и думает, и чувствует по-другому. Всё происходит слишком быстро. Меня тревожит его желание сделать меня своей собственностью и то, о чём мне так и не успела рассказать Катя, тоже вызывает опасения.

— Я не знаю… думаю, да — наконец, говорю я, — но мне нужно чуть больше времени.

***

После ужина Роб везёт меня домой и не собирается оставаться у меня на ночь. Я тоже не прошу, мне так даже лучше. Даёт о себе знать бессонная ночь, и я чувствую себя вымотанной. Вот высплюсь хорошенько, а завтра на свежую голову обо всём подумаю, если останется о чём думать. Только сначала Кате позвоню. Надеюсь, сейчас нам никто не помешает.

Я набираю её номер. Ответь! Не то я буду трезвонить всю ночь. Ответь, Катя!

На моё счастье Катя отвечает.

— О, привет. Уже вернулись что ли? Как-то вы быстро. Ну как завтра насчёт спа?

— Кать, давай рассказывай про Роба, что узнала.

— Блин, так как-то не очень, я хотела при личной встрече… — она вдруг обрывает себя на полуслове. — А что, он на тебя напал?

— Что? Что значит напал?

— Ну, то есть, ударил?

— Да с чего, Кать? Ты что?

— Ладно, короче, не буду ходить вокруг, да около, ты же там в опасности, а я тебе важную информацию никак сообщить не могу.

32. Какая-то странная информация

— Ну давай, сообщай скорей уже.

— В общем, я была у Саши в офисе.

— Так, дальше, — я закатываю глаза. Она уже скажет что-нибудь или нет?

— Он мне в общем всё там показал, провёл везде, со всеми познакомил. А потом он отошёл с кем-то перетереть, а я осталась сидеть в его кабинете.

— Угу, — поддакиваю я, подгоняя ход её мыслей.

— Ну и вот, короче, я сижу, а тут заходит майор, ну или кто он… я в общем в званиях не очень, и спрашивает там у дядьки другого, за соседним столом, мол, а что этого Роберта Бароева вызывать повесткой? А тот говорит, типа, а кто это. А майор отвечает, что это тот, который проходит по нанесению тяжких телесных и по домогательствам, растлению несовершеннолетних и изнасилованиям.

— Чего?!

— Да, вот и я так, как услышала аж подпрыгнула, а тот дядька увидел, что я каждый звук ловлю и говорит, чего это ты оперативную информацию при посторонних обсуждаешь и они оба вышли.

— Ну, а дальше? Что ты узнала-то?

— Так всё, больше ничего.

— А ты у Сашки не спросила?

— Спросила, конечно. Но он не знает, а тот мужик, который дело ведёт, он с Сашей на ножах, просто так не спросишь. Но он мне обещал всё разузнать. Просто сейчас он в командировку на две недели улетел. Когда вернётся, всё узнает.

— На две недели?

— Да.

— Блин, Катя. И чего мне с этим всем теперь делать? Информация скудная и неоднозначная, ты так не думаешь?

— Ну да, пожалуй. Но знаешь, этого хватит, для того, чтобы в ближайшие дни проявить осторожность. Погоди, не встречайся пока, скажи перед экзаменами времени нет.

— Ясно… Ладно, Кать, спасибо.

— Ага, не за что. Слушай, а ты ничего такого странного не замечала? Ну, там типа агрессии необоснованной, принуждений каких-нибудь?

— Не было никаких принуждений.

— А ты подумай лучше, повспоминай.

— Да блин, Катя, чего вспоминать-то. Ладно, как чего узнаешь, сразу дай знать, пожалуйста.

— Само собой! Алис, слушай, ты бы ещё разобралась с Яром, он мне весь мозг уже выел. Ты его в чёрный список что ли внесла? Чего он мне названивает?

— Ладно… Прости. Разберусь…

— Блин, Алиса, про Рим-то когда расскажешь?

— Кать, давай завтра, а?

— Ладно.

И что мне с этим всем делать? И почему всегда на ночь какая-то дрянь прилетает! И с Яром с этим как вопрос закрыть? Я вот, если честно, даже слышать о нём не хочу, не то, что разговаривать.

Качаю головой и набираю его номер.

— Лис, ты? — мгновенно отвечает он, будто ждал.

Слышу его голос и хоть бы что ёкнуло в сердце. Вот просто как отрезало после расставания, даже не думаю о нём.

— Ага.

— Привет. А я ждал твоего звонка. Прям чувствовал, что позвонишь.

— Ты говорят болеешь.

Он несколько секунд молчит и потом продолжает немного более несчастным и жалким голосом:

— У меня сотрясение. Лежу вот… Врачи не разрешают вставать, но как не вставать…

Воды подать некому, да? Ну а что же твоя сеть, твои связи, нетворкинг твой? Зачем создавал, что даже воды подать некому. Разумеется, я это не говорю. Какой смысл?

— Понятно…

— Лис, ты прости меня за тот раз…

— За который?

— Я выпил тогда лишнего, знаешь, в сердце тоска, будто кусок плоти вырвали… Накатило, вот и сорвался. Прости пожалуйста, что разорался на тебя.

— Да ладно, чего уж. Тебе вон досталось крепко. Болит голова?

— Болит… Но ты не думай, я заявление не подавал пока. Зачем нам скандалы, полиция и прочая ерунда, если и так можно всё уладить?

— То есть?

Он некоторое время молчит.

— Да ты меня не слушай, у меня мозги набекрень, говорю же, сотряс. Я хочу с тобой поговорить.

— Мы разговариваем.

— Нет, не так. Приезжай. Поговорим нормально, глаза в глаза. Я тебе всё объясню, обсудим ситуацию, что можно сделать.

— Что ты обсуждать опять хочешь?

— Не кричи, на меня сейчас кричать нельзя.

— Ну прости.

— В общем приезжай. Не подавать же мне заявление только для того, чтоб тебя увидеть?

— Логика странная у тебя какая-то.

— Приедешь?

Теперь молчу я, раздумывая, что же ему сказать. Наконец, решаюсь:

— Ладно, приеду завтра.

***

После школы меня встречает Роб. Я позвонила ему днём и сказала, что у меня будут дела вечером и заезжать за мной не нужно. Он ничего не ответил, но приехал.

Я исподтишка поглядываю на него, пытаясь высмотреть намёки на угрозу своей безопасности. Сказать, что я страшно напугана после разговора с Катей я не могу. Если честно, я склоняюсь к тому, что Катя чего-то напутала.

Может имя неправильно услышала, может не поняла, что за дело, не знаю. Просто как-то уж совсем не укладывается в голове, что человек, которого награждает президент Италии насильник и абьюзер. Но проверять не хочется. И вообще-то наш первый раз был… на грани…