Как только они оказались в воздухе, Бек, убедившись, что ей удобно, откинулся на спинку сиденья и заснул. В какой-то степени ее раздражало, что он может вот так просто отключиться. Может быть, когда-нибудь он научит ее, как это делать, потому что это выглядело хорошей стратегией, накануне сражения.

И именно такой могла бы стать вся эта поездка, хотя, конечно, все это было бы очень торжественно и правильно, в Ватиканском стиле. Она понимала их дилемму: они имели дело с разрушенными городами по всему земному шару и не имели ни малейшего понятия о том, кто или что было причиной этой бойни. Во времена кризиса люди обращались к своим лидерам, как светским, так и религиозным. Ватикан нарисовал большой жирный ноль, да так сильно, что они почувствовали необходимость тащить ее в Рим, чтобы помочь им разобраться с этим. Это говорило о полном отчаянии.

Или чрезвычайно хитром ходе. Они могли использовать эту ситуацию, чтобы заманить ее в Рим, чтобы раз и навсегда решить вопрос с дочерью Блэкторна.

Тем не менее, если все это было связано с городами, Райли действительно не знала, чем может им помочь. Конечно, она была хороша в том, чтобы отличать демонов и ангелов от обычных людей, и даже сама убила трех архидемонов. Но если она каким-то образом не окажется в городе прямо перед его разрушением, то не сможет узнать, кто за этим стоит.

Были ли эти смерти уловкой, чтобы снова заставить Великих мастеров и Рим вцепиться друг другу в глотки? Разрушить ту разрядку, о которой говорил Розетти? Это смахивало на действия Люцифера. Райли знала, что церковь глубоко обеспокоена тем, что она станет «темной», как они это называли. С ее способностями убивать демонов — любезность Ори — и ее магическим талантом, она могла бы причинить много вреда.

Под угрозой оказалась ее душа. Если она отдаст её, Люцифер может использовать ее, чтобы привлечь Бека. У Международной гильдии не будет иного выбора, кроме как убить одного из них или обоих. С точки зрения Ада, это был бы совершенно беспроигрышный вариант.

Как бы она ни была напугана, Райли подозревала, что Великие мастера нервничают еще больше. Бек оказался в невероятно щекотливом положении, застряв между ней и Святым Престолом. Даже для опытного Великого мастера это было бы трудно. Для того, кому еще нет двенадцати часов…

С тихим вздохом Райли повернулась к окну. Теперь они были уже над слоем облаков, и солнечный свет не мешал им. Вдалеке она увидела еще один реактивный самолет, летевший в противоположном направлении. Она откинулась на спинку сиденья. Так много вопросов, так мало ответов. И тут она заметила, что отец Розетти внимательно наблюдает за ней.

— Имейте веру, — мягко сказал он. Стоявший рядом Элиас ободряюще кивнул ей.

— Я постараюсь.

Бросив последний взгляд на Бека, она откинулась на спинку сиденья, натянула одеяло и закрыла свой разум. Она собиралась верить, что у ее отца есть возможность узреть будущее. В конце концов, он был на небесах, и это должно было что-то значить.

***

Ватикан, город-государство

Рим, Италия

Райли всегда мечтала побывать в Италии, и вот теперь она здесь. Обстоятельства были не идеальными, но она может использовать их наилучшим образом. Пока они ехали, Бек то и дело указывал на что-нибудь интересное, когда мимо них проносились скутеры и маленькие автомобили. Пространство здесь было на первом месте, а узкие улочки только усиливали эту пространственную экономию. Несмотря на Ватиканские номерные знаки, жители Рима не обращали внимания на лимузин. По-видимому, для них это не имеет большого значения.

Только когда они съехали с шоссе и оказались в самом центре города, Райли наконец-то ощутила Рим и его древность. Здания варьировались от современных до многовековых. Многие из них были многоэтажными, с балконами, украшенными парой стульев, возможно, небольшим столом — предполагая, что жильцы любили наблюдать, как их соседи приходят и уходят.

Пальмы, распустившиеся цветы, много пешеходов. Фонтаны, мимо которых они проходили, заставляли Райли с удивлением рассматривать мифологических существ среди текущей воды, окруженных туристами с их вездесущими камерами. Толстые старые стены возвышались тут и там, напоминая о том, что это место было заселено в течение двух с половиной тысяч лет.

— А сколько людей живет в Риме? — спросила она.

— Чуть меньше трех миллионов, по крайней мере в пределах города, — ответил Элиас. Он, казалось, был доволен тем, что она задала этот вопрос — и не о том, что ждет ее в Священном городе.

— А в Ватикане?

— Чуть больше восьмисот.

— Эх. — Райли знала маленькие городки в Джорджии, где население было больше, чем здесь.

Бек взял ее руку, лежавшую на сиденье между ними, и ободряюще сжал.

— Посмотри на себя: сегодня ты Великий мастер, а завтра уже в Риме, — поддразнила она его.

Его хмурый взгляд сказал ей, что он не считает это смешным. По правде говоря, и она тоже. Возможно, пришло время обратиться к слону в машине.

— А что представляет собой этот кардинал Рихтер? — спросила она, глядя на двух мужчин напротив нее. Она могла бы спросить об этом Бека, но иногда лучше всего было обратиться прямо к ним.

Элиас шумно выдохнул, затем взглянул на Розетти, словно ища совета. Для человека, который смотрел в лицо адскому отродью, не дрогнув, это колебание было необычным — и говорило ей, насколько могущественным должен быть прелат.

— Кардинал Рихтер придерживается довольно жестких взглядов на некоторые темы, — ответил Розетти, тщательно подбирая слова.

— Это хороший способ сказать, что у него шило в заднице, — сказал Бек, понизив голос, чтобы водитель не услышал его.

— Он жесткий, но не несгибаемый, — ответил Розетти. — В церкви есть люди, которые непоколебимы в своих взглядах, даже когда им предоставляют новую информацию, которая противоречит этим позициям.

— Ладно, — сказала Райли. — Это очень тяжелый случай, но он изменит свое мнение, если аргумент окажется убедительным. — Теперь она посмотрела на Бека. — Лучше, чем некоторые из тех, кого мы встречали.

Бек согласно кивнул.

— Однако кардинал Рихтер гораздо жестче, чем многие из нас. Он видит добро и зло как строго черное и белое, — добавил священник.

— Это легче, чем видеть все оттенки серого, — ответила она.

Розетти кивнул.

— Он не любит ни Великих мастеров, ни охотников на демонов. Он предпочитает, чтобы единственные контакты с адом осуществлялись охотниками Ватикана, потому что знает, кому они верны.

Другими словами, Элиасом и его командой. Это заставило ее задуматься, почему капитан Сальваторе был здесь, а не в какой-то другой части мира, обращая демонов в трупы. Сейчас, наверное, не самое лучшее время спрашивать об этом.

— Как лучше всего подойти к Его Преосвященству? — вместо этого спросила она.

— Совершенно честно, — ответил Розетти. — Ему могут не понравиться твои ответы, но это лучший способ завоевать его уважение.

— Неужели мы будем встречаться только с ним?

Священник заерзал на стуле, всем своим видом показывая, что ему не по себе.

— Кроме Его Преосвященства там могут быть еще трое или четверо.

Возможно, это все-таки инквизиция.

— Поскольку я доверяю вам, что со мной будут обращаться справедливо, я хочу, чтобы эти люди увидели, что происходит, когда я поливаю святой водой свою левую ладонь. Они должны понять, что я не с Люцифером.

Пламенеющая корона должна решить вопрос: «она это или не она». По крайней мере, Райли на это надеялась.

— Это можно устроить, — ответил Розетти.

— Спасибо.

Это было все, что она могла сделать прямо сейчас. Игра продолжается. Вряд ли она могла просто выскочить из машины и помчаться туда, хотя идея была заманчивой.

Теперь они проезжали мимо булочной, и она почувствовала запах свежего хлеба и выпечки. Было уже почти два часа дня по итальянскому времени, и хотя в самолете они ели мясо, сыр и хлеб, она все еще была голодна.