© Людмила Усова, 2022

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

Под стеллажами моей домашней библиотеки есть особый ящик, эдакий закрытый гроб. Здесь лежат подаренные мне в разные годы труды доморощенных авторов: тощие поэтические книжицы, постные дамские романы, душеполезные сказки – горькие опыты честолюбивых неудачников. Не выбрасываю эту макулатуру в назидание себе. Каждый раз, смахивая пыль с «сафьяновых переплетов», вспоминаю чеховское: «Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: “Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!“».

И – Бог свидетель! – выпустить книгу я до сей поры считала для себя делом совершенно невозможным. Во-первых, потому, что всегда чувствовала себя – только и исключительно – читателем, человеком по другую сторону от небожителей, владеющих «золотым пером», особым даром говорить о простом, о сложном так, как я никогда не сумела бы сказать. Во-вторых, всю жизнь я была утомлена повседневной писаниной: лекциями, статьями, рецензиями, сценариями телевизионных передач и документальных фильмов.

Но так случилось, что много лет назад мы с коллегами-музыкантами организовали Театр камерной музыки. Я – музыковед-повествователь – должна была придумывать для каждого нашего концерта-представления «заданную тему». Вот тут и прорезался во мне редчайший дар: оказалось, что я актриса монодрамы, причем актриса недюжинного трагического дарования. Пишу это с улыбкой, вспоминая, как все эти «трагедии» и «драмы» мне приходилось делать для себя самостоятельно, буквально сшивать по кусочкам, как лоскутное одеяло. Текст не писался: он долго, порой мучительно долго, составлялся. Мне необходимо было в огромном количестве исторических, научных, художественных произведений найти самые точные слова, самые яркие и убедительные версии каждого эпизода жизни моего героя, чтобы говорить со зрителем, вводить его в трехмерное пространство своей игры, делать его свидетелем и участником захватывающих событий. Чтобы, глубоко поняв историю чужой жизни, он начал что-то важное угадывать про свою…

Я не писатель. Я всегда хотела быть адвокатом каждого героя каждого моего моноспектакля. Адвокатом, тщательно изучившим все «материалы дела». Адвокатом каждой бессмертной души, когда-то жившей, страдавшей и теперь требующей поминовения и отпущения грехов.

Мои первые наивные опусы, какие-то литературно-музыкальные композиции обрели со временем чистоту жанра. Участие в международных фестивалях спектаклей одного актера, общение с критиками, режиссерами, авторами, конкурсная борьба, возможность видеть лучшие работы лучших мастеров one man show со всего мира – всё это стало для меня высокой школой.

Мне дороги дипломы, награды, почетные звания. А как они украшали афиши! Но есть награда гораздо большая, награда полная, абсолютная. Кеннет Тайнан, выдающийся английский сценарист, писал: «Роман – это неподвижное целое, через которое нужно пройти; пьеса – подвижное целое, которое проходит через вас». И я имела великое счастье чувствовать эти «прохождения» через меня в зрительный зал, и в зрительном зале – потрясения, за которыми, собственно, люди и ходят в театр. Вот за это чудо, за эту великую награду – моя безмерная благодарность Судьбе.

Время летит быстро. Моё общение со зрителем закончилось, но… «Рукописи не горят», а это действительно рукописи: пожелтевшие страницы, исписанные чёрной гелиевой ручкой. И раз уж они «не горят», то, может быть, кому-нибудь пригодятся? Может быть, некий режиссер, актриса, ищущая материал для своего моноспектакля, найдут эту книгу полезной?

Поверьте, друзья, эти тексты я оставляю для вас с любовью, с огромной радостью быть, оставаться частью этого особого направления театрального искусства – монодрамы, где нет «четвертой стены», преграды между человеком на сцене и в зале, но есть и актерское мастерство, и искусство рассказчика, и симпатическая магия.

Вы увидите, что каждый текст разделен на эпизоды, между ними предполагаются музыкальные, шумовые вставки, ритмизующие действие, дающие ему «дыхание». Я с благодарностью вспоминаю всех музыкантов, которые в разные годы работали со мной на сцене, создавали музыкальный образ каждого спектакля. Спасибо за музыку!

Я не хочу утомлять вас ремарками: на сцене красивая молодая женщина и два стула. Нет! Ставьте так, как чувствуете, как позволяют вам фантазия и бюджет проекта.

Судьба нежданно-негаданно подарила мне встречу с молодым талантливым художником – Марией Маслинциной. Мне близко её вдохновенное погружение в тему, умение вникать в текст и бережно переводить его на язык изобразительного искусства, настойчивое трудолюбие. В её работах я вижу хорошую школу, вкус, стремление дойти до самой сути во всем, в каждой детали. Это дебют Марии в жанре книжной иллюстрации. И, на мой взгляд, дебют убедительный и многообещающий.

Маргарита-Гертруда Мак-Леод, урожденная Зелле (7 августа 1876 г. – 15 октября 1917 г.) – дочь голландского шляпника из городка Леуварден. Сумела подняться на вершину европейского аристократического общества, под псевдонимом Мата Хари (впервые был использован 13 марта 1905 г.) как исполнительница экзотических танцев стала любимицей европейской элиты.

Выступала в королевском кругу, в доме барона Ротшильда, на сцене оперного театра Монте-Карло и знаменитого миланского «Ла Скала», гастролировала в Австрии, в Голландии, в Испании, на Сицилии, выступала на парижских сценах «Фоли Бержер», «Олимпия», «Трокадеро», «Одеон», «Аполло». Исполняла танцевальную партию в опере Ж. Массе «Король Лахора», её искусством были увлечены Марсель Пруст, Джакомо Пуччини, Федор Шаляпин. В 1908 году «Musica», журнал о художественной жизни Парижа, назвал Мата Хари «Звездой Танца».

Для богатых покровителей она была вожделенной и загадочной соблазнительницей, состояла в связях с рядом высокопоставленных военных, политиков и других влиятельных лиц. Во время Первой мировой вой ны арестована и расстреляна по приговору французского суда за шпионаж в пользу Германии.

Рудольф Мак-Леод (1 марта 1865 г. – 9 января 1928 г.) – голландец шотландского происхождения, потомственный военный; все мужчины рода Мак-Леод воспитывались в казарме и на плацу. Честный солдат, но человек неотесанный и жестокий, с двадцати лет служил в Голландской Восточной Индии.