— Ладно, я молчу.

— Тебе жалко? — обиженно спросила Софа.

Тут на Фейлна осуждающе посмотрели Верд, Дарон и Крейд.

— Вовсе нет! — запаниковал он. — Прости, я не хотел!

— Индейка моя, — улыбнулась Софит, отжав у него тарелку и проглотив кусок мяса.

— Молодец, — засмеялся Дарон, чмокнув щёчку дочери.

— А я?! — возмутился его младшенький.

— А ты на диете, — Верд с наглым видом своровал его оладьи.

— Да ты толще меня!

— Я лорд, мне можно.

— А я, значит, нет?!

— Нет. Тебя просто погреться впустили. Как погреешься — запряги мне коня, я покататься хочу.

Фейлн вскипел и пальнул в брата файрболом. Верд, смеясь, отклонился в сторону, и огненный шар вылетел в окно. Дарон простонал, а Софа улыбнулась и, отпив сока, сказала:

— Мальчики, я так по вашим истерикам соскучилась. Рафи, дай гуляш, пожалуйста?

— Конечно, — улыбнулся я, придвинув к ней большое блюдо с гуляшом. Неужто всё ещё не наелась? Едва я у неё это шёпотом спросил, как она, измазавшись подливой, кивнула. Я вытер её подбородок. — Кушай-кушай, сладенькая.

Благо, меня не услышали, ибо лорд Дарон стал красноречиво объяснять детям, почему нельзя стрелять огнём в помещении, а тем более — за столом. Я смотрел на него и тихо радовался. Софочка определённо влияет на него лучше любых лекарств.

Часа три прошло, когда она наелась, и была отправлена в постель. Милорд же дёрнул брата и детей на важный разговор об утраченных силах доченьки, а я повёл Софу до комнаты. Она опиралась на меня и держалась за живот.

— Мамочки, умру сейчас, — сказала она, тяжело дыша.

— Булочка, ты слишком плотно позавтракала, давай я сам? — я подхватил её на руки и понёс. — Гм. Странно.

— Что? У тебя спину прихватило?

— Нет, хуже. Ты всё равно легче, чем когда я брал тебя в последний раз. Тебя совсем не кормили, что ли?

— Кормили, просто не особо вкусно. Я же не сильно похудела, чего вы паникуете?

— Ага, поэтому ты на еду бросилась, как из голодного края?

— А может, я вправду из голодного края, откуда тебе знать?

— Что ж ты так нелестно о Редглассах, Холдбистах и Глейгримах?

— Я просто честная, — горделиво констатировала Софа. — Ох, пузечко болит.

— Бедное пузечко, — я чмокнул её в животик. — Сейчас приляжем и поспим.

— Как тюлень.

— Да, устроим тюленью вечеринку. Будем лежать и дремать после того, как наелись.

— Ура, вечеринка. Я за любой движ, — булочка зевнула и уткнулась в меня личиком. — Кроме подвижного.

— Я вижу, — усмехнулся я, поцеловав её тёплую щёчку.

В спальне Софочка улеглась на кровать и попросила рядом лечь меня. Она поёрзала, прижавшись тугим животиком к моему, упёрлась в меня лбом, вздохнула и вскоре задремала. А я лежал, ласкал её, и улыбался. Она со мной, рядышком. В моих руках. Горячая, мягкая и сонная.

— Я люблю тебя, моя булочка, — прошептал я ей в макушку.

Софа вздохнула, поёрзав и плотнее вжавшись мне в живот.

Через пару часов к ней наведалась Тия. Служанка упала девушке в ноги и стала просить прощения. Софа спросонья аж перепугалась и уточнила у меня, не под чем-то ли данная молодая особа. Булочка всё-таки подняла с пола беременную, которая уже вот-вот должна была разродиться, и попыталась успокоить, обещав, что даже не злилась на неё. Служанку забрал один из учеников лекарей, дабы она выпила отвар, коими её часто поили, чтобы ребёнок родился здоровым. Ещё позже к Софит завалился Рирз. Он поморщился и рухнул на её постель.

— Как у тебя отвратительно светло. — сказал он. — Зато мягонько.

— Да, и тебе привет, — ухмыльнулась Софа, обняв мне живот.

— Мгм.

— Рирз, — неуверенно обратился я. — Я… я потерялся, как мне к вам обращаться?

— Можно на «ты», можно «мой царь», можно просто по имени.

— Хорошо. Я хотел спросить, разве тебе не нужно вернуться в Фиендхолл?

Он оторвался от золотистой подушки Софы и ухмыльнулся.

— А я тебе уже надоел, и ты выгнать меня решил?

— Нет! — запаниковал я. — Я не то имел в виду, извини!

— Знаешь, я тебя по-другому представлял. Исходя из её описаний, я думал, что ты… ну…

— Что я? — повторил я, ожидая продолжения и поглядывая на Софу, что лежала головой на моём плече и поглаживала мой животик.

— Что ты более… как сказать… характерный.

— То есть, так-то я бесхарактерный?

— Мне так показалось.

— Цыц, чертила! — Софа пнула его в бок.

— Моё ребро! Меня убили! — Рирз со страдальческим видом рухнул на кровать. Затем он увидел мой осуждающий взгляд. — Первое впечатление обманчиво, я могу и ошибиться. Ты обиделся?

— Нет, — буркнул я.

— Я тебе рот откушу, — пообещала Флейм, кинув в бастарда подушку. Затем обняла меня. — Рафи, он просто тормоз, не слушай его. Ты у меня самый хорошенький и воспитанный мальчик.

Обижаться сил не было. Я слишком радовался тому, что моя булочка со мной после долгой разлуки. Я обнял девушку в ответ. Софа притянула к себе моё лицо и мы стали тереться носиками.

— Моя булочка.

— Моя заинька.

— Фу блин, нельзя так делать! — прокомментировал Рирз.

— Рааааафи.

— Соооофа.

— Мерзость, — буркнул бастард. — Злые вы, ухожу я от вас. Мне там Фейлн собирался коняшку подарить.

— Пегас мой, — сказала Софа, повалив меня на кровать. — Иди ко мне, мой сладкий!

— Боже! — Рирз спешно ушёл и захлопнул дверь.

Булочка уселась мне на бёдра, а я лежал и смотрел на её лицо.

— Рафи.

— Да, моя сладенькая?

— Называй меня так чаще, — она поцеловала меня в щёку. — А вообще я хотела узнать, что будет, если у полукровки заберут магию?

— На самом деле, приятного мало. — помялся я. — Магия необходима что магам, что полукровкам. Она поддерживает в них жизненные силы. И если её отнять, человек начнёт слабеть и болеть. Некоторые даже умирают.

Она опустила глаза, водя пальчиком мне по животу, и молчала.

— А одарённые? — спросила Софа тихо.

— У них магии больше, от этого она теснее связана с жизненной энергией. Она у них как кровь, если так понятнее. Лишить их магии — и они… они умирают.

— И даже я?

Я сглотнул ком в глотке. Я взял её ладошки обеими руками, поднёс к себе и поцеловал. Не могу ей этого сказать. Я собирался кое-что проверить, и если это сработает, то так я попытаюсь спасти её жизнь. Софа шумно выдохнула и легла на меня, обвив руками мою шею. Мы молчали. Я не мог говорить с ней о том, что её вскоре ждёт. Софа может и жила всю жизнь, не используя магию, но не жила без неё. А теперь её силы забрали.

— Сладенькая.

— М?

— Когда ты появилась, на тебя кто-то напал. Кто это был?

— Это… — тут она округлила глаза и беспомощно уставилась на меня. — А я не помню.

— В… в смысле? — опешил я.

— Совсем не помню, — она взялась за голову. — Я знаю, что в меня стреляли, меня душили, а лица совсем не помню.

— Твоя магия пропала после той стрелы. Скорее всего, память тебе тоже с её помощью изменили.

— Я чувствую себя бесполезной, — тихо сказала Софа. — Я помню, что там было что-то важное, я хотела что-то вам сказать, но я забыла.

— Ты не бесполезна, пышечка, — я чмокнул её в макушку. — Не вини себя ни в чём.

— Попробую. Рафи, ты меня любишь?

— Конечно.

— Сильно любишь?

— Сильно-сильно.

Софа сделала жалобное выражение лица и свела бровки, нежно положив ладошки мне на животик.

— Я кушать хочу.

— Булочка моя, — улыбнулся я. Поцеловал её в лоб. — Пойдём, перекусим.

— Нет, я здесь и с тобой хочу. У тебя пузико урчало, поешь со мной.

— Хорошо, сладенькая.

Я велел принести еды в комнату леди Флейм. Видимо, у слуг и поваров было какое-то своё представление о фразе: «обед для двоих», потому что принесли четыре больших подноса, вазу фруктов и кувшин вина. И приступили мы к еде. Мы вытирали друг другу щёчки, кормили с ложечки, и решили съесть пасту из одной тарелки. И получилось так, что мы случайно съели одну и ту же вермишелину. Съели, поцеловавшись. Через некоторое время Софочка наелась и стала ждать меня. Прошло около часа, когда я начал замедляться и устал есть.