Я убрала от него ладонь.

— Было и было. Уже неважно.

— Ты обижаешься?

— За новые загоны — да.

— Я рассчитывал на твою холеричную сторону, — неловко признался шатен. — Я ждал, что ты рассердишься, а не загонишься.

— Ты ошибся. Холодно тут, я пойду к дяде. Вдруг он проснулся.

— Стой. Последний вопрос.

— Какой?

— У тебя кто-то есть?

Я посмотрела в его глаза. Мэхиген бесновалась, подначивая меня сделать ему побольнее, как и он мне тогда. Но мне, если честно, всё равно теперь. Было и было. И было давно.

— Есть. Доброй ночи.

Я ушла. Наверное, мне должно быть грустно, а мне так… я не знаю… я отстранённо это осознаю. Может, я просто сильно люблю Рафи, а может я просто повзрослела. В трюме я слышала сопение Рирза, тихое дыхание лорда Раяла и такое же дяди Крейда. Проведав его, я вернулась в свою каюту и рухнула на кровать. Я уснула моментально, видя сладкие сны о мире, солнце, Рафи и тортиках.

====== Возвращение ======

От лица Рафаила, три недели спустя.

Этим утром меня разбудил ор Дару:

— Они приплыли! Просыпайтесь, поднимайтесь, Софа и дядя Крейд живые!

Услышав имя любимой, я сначала обомлел и рухнул с кровати. Спустя полчаса в замок ворвался некто с возгласом:

— Мамочка вернулась, детки!

Лорд Дарон налетел на дочь и брата, лобызая обоих в губы и щёки. А потом Софа налетела на меня.

— Рафи! Мой милый сладкий вкусный Рафи!

— Софочка! — я подхватил её на руки и закружил, расцеловывая румяное личико. — Булочка, пышечка, конфеточка моя любимая, неужели!

Благо, отец вернувшейся плюшечки был занят зашуганным братом и не обращал внимания на меня и мои поцелуи. Софа высосала всю влагу из моих губ, после чего спрыгнула с меня и стала щупать живот.

— Так, посмотрим, — сказала она, прильнув к пузу щекой.

— Дорогая, я всё понимаю, ты соскучилась, но кругом люди…

— Пусть смотрят, я должна тебе животик пощупать. Ты ведь мог похудеть, Рафи, неужели не понимаешь, что я волнуюсь?

— Это я должен говорить, — я наклонился было за поцелуем, но меня остановила её пухленькая ладошка, пухленькие пальчики которой сейчас трогали мне брюхо.

— Ты поправился? — обрадовалась она.

— Я стресс заедал, так что это не я виноват, а причина моих волнений.

— Мой самый красивый! — она жадно меня поцеловала и стала поглаживать большой живот. — И самый сладкий пончик.

Через пару минут до замка дошли лорд Глейгрим и Брэйв. Следом за ними шёл и осматривался брюнет ростом слегка повыше лорда Флейма, коренастый и с длинными волосами. И пока Верд радостно здоровался с лордом Раялом, а семья Фривинд обнимала выжившего сына, Софит приобняла брюнета за бок и огласила:

— Экхм, дамы, господа, и неопределившиеся. Позвольте представить, это мой новый кент, Рирз Холдбист.

В следующий миг парня прижала к стене гневная Бриана лезвием топора. А следующие два часа моей жизни были полны изумления, шока, и периодического порывания сломать лицо некоему Рогору Холдбисту.

Этим же вечером был устроен праздник в честь возвращения лорда и леди Флейм, лордов Фривинд и Глейгрим, и просто чтобы развеять атмосферу вечного напряжения. И когда я заметил отсутствие Софит, я рванул её искать. Девушка обнаружилась в саду. Я обнял её со спины, сложив на пузечке руки.

— Рафи, милый. — позвала она тихо.

— М?

— Я тебя люблю.

Она притянула меня к себе и поцеловала. Нежно, чувственно, искренно и трепетно. Моя леди. Моя любимая булочка. Я сел на землю, усадив Софочку себе на колени, и чмокнул в щёчку.

— Ты не голодная? Там твоих любимых перепёлок подали.

— У меня не очень хорошие ассоциации с едой появились.

— Тогда вытесним их хорошими. Тебе нужно поесть, ты не завтракала и не обедала.

— Не могу, — тихо сказала она.

— Почему?

— Потому что вот, — Софа похлопала себя по пузику.

— Что — вот? — не понял я.

— Я… я… потолстела… сильно… в рубаху еле влезла.

— Насколько, моя булочка?

— Пять, — совсем уж стыдливо сказала Флейм.

Я умилительно улыбнулся и обнял её, жамкая бочок.

— Моя плюшечка.

— Я не плюшечка, я плюшище.

— Не-а. Ты моя милая фигуристая леди.

— Знаешь, сколько я теперь вешу? Девяносто пять. При моём росте. Я огромная и тяжёлая кобыла.

— Ну какая из тебя кобыла?

— Прожорливая, — захныкала Софа.

— Ты не выглядишь на свой вес, милая. Ты выглядишь легче. Кило на двадцать точно.

— Ты это специально говоришь, чтобы я не ныла.

— Это неправда. Соф, мы сколько не виделись? Я сейчас рад что угодно от тебя слышать, хоть нытье, хоть истерический плач. И раз уж на то пошло, то давай я тоже скажу, насколько потолстел. Но сначала скажи, сколько ты мне дашь.

Она прошлась оценивающим взглядом, положила ладошку мне на живот и стала его массировать. Боже, как же мне этого не хватало.

— Ну… гм… сто… тринадцать?

У меня вырвался смешок.

— Ну ладно, пятнадцать. — я засмеялся. — Двадцать? Двадцать пять, не больше! Двадцать семь?!

— Сто сорок два.

— Ах… и ох… — опешила она.

— Мне правда стыдно, с понедельника сяду на диету. Ох, нет, сегодня понедельник. Тогда в следующий, сегодня я уже накушался.

— Тебя так много! — восторженно улыбнулась Софа, прильнув к моему животу и к груди. — Не надо диет, ты самый-самый-самый!

— Не будешь загоняться — не сяду на диету.

— Хорошо, шантажист несчастный, — посмеялась рыжая, чмокнув меня в нос.

— Очень даже счастный, — я довольно прильнул к её щёчке. — Теперь пойдём кушать? У кого-то в желудочке урчит.

— Это всё местные белки, — смутилась булочка.

— Белки и другая живность. Теперь идём. А, стой, я вспомнил.

— Что такое?

— Так как ты подло и бессовестно бросила меня одного, у меня есть право на тебя обидеться.

— Ну не надо, сладенький, я же не специально, — она полезла ластиться. — Мой пончик, пирожочек, ну пожалуйста, прости.

— Прощу, если разрешишь кое-что сделать.

— Конечно, что ты хочешь?

— Можно я тебя подброшу?

Она моргнула.

— В… в смысле?

— Два разика хотя бы.

— С ума сошёл? Я тебе руки своей тушей оторву!

— Ну тогда я обиделся.

— Нет, стой, ну ладно! Хорошо, только пожалуйста…

— Люблю тебя, — я быстро её поцеловал, схватил на руки и кинул вверх.

Софа взвизгнула, а когда я её поймал она схватила меня за воротник блейзера.

— Т-ты дурак или где?! Я ж тебя чуть не раздавила!

— И второй раз, — я опять её подбросил. В этот раз не так высоко, ибо после первого у меня немного стрельнуло в спине. Говорить об этом пышечке нельзя, не то она окончательно в депрессию уйдёт. Да и ловить её мне нравится. Как будто ловишь большой и вкусный тортик, ощущая приятную тяжесть которого идёшь домой и думаешь, как будешь его есть. Поймав Софу я её поцеловал и поставил на землю, ладонью массируя поясницу. Лишь бы с утра спину не ломило, не хочу над своей булочкой издеваться. — Я всё.

— Мазохист блин, — смущённо проворчала Софочка. — Дурачок.

— Это от любви. Теперь двигаем.

— Хор… — она резко осеклась и взялась за голову. — Ммф…

— Соф? Софочка?

— Мне нужно… ох… утром мне понадобится твоя помощь…

— Конечно, сладенькая, только что с тобой?

— Это от магии Мэхиген. Её многовато, и мне поплохело от переизбытка.

— Моя маленькая слабенькая булочка, — я чмокнул её в лоб.

Наутро мы стояли на этом же месте в саду. С нами были Дженна, Дару и Бриана. Софа нарисовала палкой на земле герб своей семьи, села перед ним и упёрлась руками в землю.

— Напомни, что она делает? — спросила Бриана, на всякий случай затачивая нож.

— Хочет дать временное тело предку, потому что его магия в её теле растёт, и Софе её сложно удерживать.

— Она сама-то молнией не убьётся? — прошептала Дженна с волнением.

— Не должна, — рассуждал Дару. — По крайней мере, в первый раз не убилась.

— Можете звук сбавить? — проворчала Софа.