Отец выслушал меня и ухмыльнулся. Тихонько взял за подбородок.
— У тебя всё ещё есть сомнения в том, что я твой отец, после столь корыстного плана? Хорошо, я смолчу о Риане. Только вот что, если Верд всё же откажется от свадьбы? Каина в расчёт не берём. Он вряд ли объявится.
Эти слова резанули мне по сердцу, но я стерпела. Нужно сохранять лицо, нужно вынести это.
— Даже если так, неужто ты думаешь, что Риана забудет о доброй подружке, что дала ей защиту? Она выйдет замуж, Верд тоже женится, и мы с ней договоримся о помолвке их детей.
— Тебе так нужны Мунрайзы?
— Нужны. Их земли плодородны, к тому же, там много рек, идущих в море.
— Решено, я молчу, дитя моё.
После последних слов Арес царапнул когтями руку Кайруса, которой он меня касался. Отец рыкнул, отдёрнул ладонь и чуть не впечатал феникса в стену. Я успела отвернуться.
— Чшш, чего ты? — я гладила птицу. — Пойдём, накормлю тебя, успокойся.
Он топтался на моём плече и ворчал на Кайруса.
— Я сожру его!
— Не надо. Я пойду, Риана ждёт.
Я удалилась, слыша порыкивания отца и недовольное бурчание Ареса.
— Дурак. А вдруг меня рядом не будет? — сказала я, сворачивая. — Вот поймают тебя, ощиплют, сварят и съедят, что тогда делать будешь? — феникс ворчал и курлыкал. — Схватят тебя за лапы, увидят, какой ты аппетитный, и кырк! — и нету Ареса. А где Арес? А он в супе плавает. Или жаркое из него приготовили. Будут тебя разделывать и рассуждать, что для супа и жаркого тебя многовато, можно ещё и салат сделать. Мне-то ты и таким нравишься, а вот другие тебя возьмут и съедят. Так что лучше не провоцируй. Чего ты обижаешься? Я за тебя беспокоюсь, непутёвый ты феникс. Ну ладно, я люблю тебя, ты знаешь. Больше не буду напоминать. Сейчас поедим как следует.
В зале, когда я приоткрыла дверь, Ренуар и Риана оживлённо разговаривали. Я сначала не поняла, о чём, а потом услышала:
— … А когда миледи Софии было десять, как и вам, она с милордом Вердом дралась и проигрывала абсолютно всегда. И что вы думаете, её это чему-то научило? Конечно же нет. Это продолжалось до тех пор, пока их не увидел милорд Дарон. Получили тогда все, даже я. За то, что не увидел раньше и не разнял. Но разве я мог злиться на моего правителя? Я прекрасно понимаю, что он очень любил и переживал за своих детей. А уж как лорд Мунрайз обожал вас, миледи, я и предположить боюсь. Всё же, вы его поздний и единственный ребёнок. Знаете, пока миледи София не слышит, я вам кое-что скажу. Каждый советник, если у него есть хоть сколько-нибудь верности и чувств, втайне очень любит детей своих милордов. Судьба не позволила мне вырастить дочь, она и моя жена умерли во время родов. Я горевал, лорд Дарон даже говорил, что поймёт, если я захочу уехать, ведь передо мной всё время проходила миледи Фрида, что была тогда в положении, а по замку шастали маленькие милорд Верд и милорд Каин. Спустя пару недель я решился на откровенный разговор, как на меня налетел мой лорд, расцеловал в обе щеки и проорал: «Дочка! Ренуар, моя Фрида родила мне доченьку! Пойдём скорее, ты должен её увидеть, взгляни только на это чудо!». Милорд всегда был очень упитанным, и несмотря на это он с такой лёгкостью носился по замку и волочил за собой меня. Он ввёл меня в покои кормилицы. Та только что закончила и уложила на кровать ребёнка. Лорд Дарон подвёл меня к колыбельке и прошептал: «посмотри. Она точь-в-точь я, когда родился. Смотри-смотри, ёрзает! Моя малышка сейчас откроет глазки!». В кроватке я увидел маленький свёрток с беззащитным существом, которое кряхтело и старалось открыть глаза. Спустя несколько секунд я увидел два бездонных озера, что смотрели на меня и моего лорда. Моё сердце сжалось от нахлынувшей любви. Мне казалось, что судьба дала мне шанс остаться рядом с этим маленьким существом. Любить его любовью отца, потерявшего дочь, но получившего леди. Когда у лорда Дарона родились сыновья, я разумеется был рад, но подобные чувства у меня вызвало рождение леди Софии. Потому что она заменила мне дочь, которую я потерял. При появлении на свет глаза у всех Флеймов должны быть светлыми, голубыми или сероватыми, а эти… эти напоминали мне тёмные лесные озёра, что скрыты от глаз людских. Такие же бездонные и загадочные. Думаю, этот цвет можно было бы назвать тёмно-сине-серым. Лорд Дарон бережно взял дочь на руки и крепко поцеловал. «София, дитя. Я назову тебя София. Моя милая доченька» — сказал он и повернулся ко мне. Он позволил мне коснуться её маленького тельца. Я помню, какими мягкими были её щёчки, какие были маленькие ручки и пальчики, помню, как лорда невозможно было оттащить от неё, чтобы накормить. Он уже велел кормить дочь при нём, прямо на его руках, но его отвлекли сыновья, которым было непонятно, отчего все так радуются и почему отец весь день носится по замку. Лишь тогда я понял, что не смогу уйти и покинуть моего лорда. И его детей.
Я чуть не расплакалась. Столько искренности, столько тоски было в голосе советника, друга вырастившего меня лорда. Разумеется, мне рассказывали, как милорд Дарон радовался моему рождению, но только я не знала, что родилась тогда, когда Ренуар потерял жену и ребёнка. Я бесшумно подошла и обняла его.
— Миледи? — изумился он.
— София, — прошептала я, сильнее сжимая в объятиях. — Меня зовут София.
Он ласково улыбнулся и обнял меня в ответ. Я люблю его. Я всех, всех их люблю! Я склонялась над ним, обнимая, и видела, как цвета на моём кулоне пришли в равновесие, как и в день, когда я его надела. Синий и красный вновь делили камень пополам.
====== Конфликт ======
Прошло несколько дней. Риана осваивалась здесь, за ней присматривали нянечки, которые когда-то ухаживали за мной. Девочка довольно быстро успела ко мне привязаться и часто, когда я прогуливалась в саду или по замку, она прибегала ко мне, хватала за руку и всячески старалась привлечь моё внимание. Ренуар предполагал, что юная леди, пережившая много ужасного, ищет во мне опору и ласку, и возможно видит во мне старшую сестру. В принципе, я даже согласна, на мать я не тяну, а на сестру вполне. Риане часто снились кошмары, она плохо спала. В итоге я сдалась и разрешила ей спать в одной комнате со мной. И вот уже пятое утро я просыпалась и видела, как в мою грудь вжимается чёрная макушка. С Вердом она особо не контактировала, боялась тревожить больного лорда. Я же всё навещала его и спрашивала, как тот себя чувствует. Лорд Флейм уже мог вставать и даже ходить, но не больше трёх минут. Потом его шатало и силы кончались. Положительная динамика не могла не радовать.
Сегодня прибыл лорд Джорах Мунрайз. Он и отец удалились в небольшую залу. Я же к тому моменту закончила принимать просителей и решила развеяться. Мы с Ренуаром находились в зале, где Верд и Каин обучались владению мечом. Я стала разминать плечи и потягиваться, снимая с себя длинное платье.
— Ты прямо во всеоружии это делать собралась? — сказал советник, в руки которому я впихнула платье.
— Нет, просто мне неудобно в нём, — я щёлкнула пальцами. На мне возникла моя синяя короткая юбка, в которой я расхаживала в Гравити Фолз, и рубаха со шнуровкой. На ногах были сапожки. Я довольно улыбнулась. — Ах, аж полегчало.
На меня пялился растерявшийся Ренуар. Бедный советник не рассчитывал, что увидит меня когда-нибудь полуголую. Я взяла с подставки один меч, второй протянула ему.
— Ты засмущался что ли?
— Я… нет, — он взял оружие, повесив моё платье на гвоздик. — Но может, ты всё-таки оденешься?
— Я же не голая. Давай, не смущайся.
Он вздохнул и прошёл со мной к середине зала. Мы встали друг напротив друга и выставили мечи вперёд.
— Мне поддаться? — спросил он без тени издевательств. Ренуар не хотел причинять мне боль, я знаю.
— По ходу решим.
— Как скажешь.
Я сделала выпад. Советник, хоть и был довольно толстым, очень изящно и ловко двигался для своей комплекции. Он шустро увернулся и отразил мой удар. Я сделала шаг, он второй, и мы закружились друг перед другом под звон мечей и стук каблуков сапог по полу. Если не ошибаюсь, в последний раз я так игралась в день побега. Да, Каин и я решили помахаться, и меня дёрнул отец, чтобы сказать, что выдаёт замуж. А потом мне уже было не до оружия. Ренуар часто занимал меня, когда братья не могли, а лорд Дарон работал. Я помню, как он морщился, когда видел, что я научилась обращаться одновременно с двумя мечами. Он не хотел, чтобы когда-нибудь мне пригодилось это умение и мне пришлось защищаться. Я задумалась и не заметила, как Ренуар схватил мою руку и дёрнул на себя. Он выбил мой меч и наставил на мою шею лезвие своего.
